На медведя в одиночку и без собак. Это надо быть либо очень самоуверенным, либо очень глупым. Но таёжный охотник, что с раннего детства жил среди диких зверей, знал, что делает. Он сейчас расскажет вам удивительную и опасную охоту на медведя в одиночку, а вы пока лайк статье поставьте и подписывайтесь на Подслушано Секреты Рыболова. Скучно не будет. Не жалейте лайк. Он реально помогает каналу. Поехали...
Сидели мы как-то вечером на таёжной даче, что стоит на канале имени Москвы-реки с браконьером опытным таёжным охотником дедом Евстафием, я листал охотничий журнал. Там статья была про медведей, про опасность охоты на них. Читаю вслух:
– «Медведь – самый опасный хищник наших лесов. Охота на него требует хладнокровия, опыта и надёжного оружия. Встреча с медведем без ружья и собак означает верную...»
Дед обернулся, сплюнул сквозь третий коренной зуб и пробормотал:
– Ерунда всё это.
– Как ерунда? – удивился я. – Медведь же опасен!
– Опасен, – согласился дед. – Но не всегда ружьё главное. Расскажу я тебе случай из молодости, как я на медведя ходил один.
На медведя в одиночку
Дед рыгнул запахом скисшего творога с чесноком, начал неспешно:
– Было мне тогда лет тридцать восемь и пару недель. Молодой, горячий. Решил я как-то на медведя пойти. Один. Осенью, перед берложным временем. Медведи тогда жируют, нагуливают вес перед спячкой, по лесу шастают.
Взял я ружьё двустволку – хорошее ружьё, надёжное. Зарядил пулей и пошёл в тайгу с рассветом.
– Один пошёл? – переспросил я.
– Один, – кивнул дед. – Я же знал, как медведя брать. Опытный был, хоть и молодой.
Он усмехнулся и снова рыгнул:
– Ходил я целый день по лесу. Следы искал, задиры на деревьях высматривал, муравейники разворошенные. Медведь ведь муравьёв любит, разрывает муравейники, лапой личинок выгребает.
Долгий поиск медведя
Дед рассказывал, я слушал, затаив дыхание:
– Нашёл я его следы свежие и теплые отложиши. Муравьями пахли они, видать нашел недавно, отобедал. Пошёл по ним. Километра три, наверное, прошёл. Вышел к ручью. Там на берегу камни перевёрнуты – медведь рыбу ловил, под камнями что-то искал. Значит, близко.
Пошёл дальше. Тихо, осторожно. Ружьё наготове держу. Сердце колотится. Каждый куст смотрю – не притаился ли там зверь.
– И что, нашёл?
– Не нашёл, – вздохнул дед. – Часа четыре ходил, устал как собака. Ноги гудят, спина болит, живот крутит от осиновой коры натощак. А медведя нет. Следы его петляют, то туда, то сюда. Хитрый зверь, чует охотника.
Дед расправил руки, потянулся, стравил шептунишку, еле заметно:
– К вечеру совсем выбился из сил. Смотрю – солнце за деревьями садится, темнеть начинает. Думаю: всё, пора домой. Не судьба сегодня медведя встретить.
Встреча лицом к лицу
Развернулся я, – продолжал дед, – иду обратно. Устало так иду, ружьё на плече, голова опущена. И вдруг чую – запах. Сильный, резкий. Звериный. Будто, слон протух меж задних его ног.
Поднимаю глаза – а передо мной, метрах в пяти, стоит медведь.
Здоровенный! Килограммов под двести пятьдесят семь с половиной. Шерсть дыбом. Смотрит на меня.
– И что ты сделал?
– А ничего не успел, – усмехнулся дед. – Медведь как рявкнет, подскочил ко мне за секунду и на задние лапы встал! Высотой почти три метра! Лапы вверх поднял, пасть раскрыл – клыки вот такие, пахнет смрадом и киселём из лебяжьего жира! – Дед показал пальцами ног размер клыков, сантиметров по пять.
Я даже испугаться толком не успел, продолжил дед. Организм сам сработал. Мышечная память, понимаешь? Ружьё вскинул, к плечу прижал, стволы на медведя направил.
И тут медведь как шагнёт ко мне и как лапищей своей по стволам ударит! Ружьё из рук вырвало, в сторону отлетело.
Момент истины
Дед помолчал, палец в ноздрю сунул и сковырнул неладное изнутри, оно выпало аки свинцовая джиг-головка в воду:
– Вот тут-то я испугался по-настоящему, сынок. Холод по спине, ноги подкосились. Я назад попятился. И тут же организм среагировал – наложил я в правую штанину. Так неудачно. В рабочую штанину. Нет, чтобы в левую. Страх такой был, что контроль потерял.
Я сидел, не дыша. Дед продолжал:
– Стою я без ружья, а передо мной медведь на задних лапах. И тут в голове моментально всё всплыло, что я про медведей знал. Вспомнил, что если на них орать, показывать, что ты сам хищник – они иногда отступают.
Вот я и заорал. Благим матом, во всё горло, как сумасшедший. Руки вверх поднял, размахиваю ими, прыгаю на месте, ору не своим голосом.
– И что медведь?
– А медведь, – усмехнулся дед, – даже глазом не повёл. Посмотрел на меня, как на..., опустился на четыре лапы и пошёл на меня. Спокойно так, уверенно. Рычит вонью, страшно.
Дед сделал паузу, посмотрел на меня:
– Вот тут, сынок, я применил свой секретный приём. О котором никогда никому не рассказывал в деревне.
– Какой приём? – спросил я, весь в напряжении.
Дед расстегнул бушлат, показал на подкладку:
– Видишь, тут большоооой карман потайной? Вот в таком же кармане у меня тогда лежал обрез.
– Обрез?!
– Ага. Автомат Калашникова обрез. Ствол укорочен. Купил я его на чёрном рынке. Втихаря, без документов. За три фляги браги. Носил всегда под бушлатом, на всякий случай для медведя.
Я ошалел:
– Дед, так это же...
– Незаконно, – кивнул дед спокойно. – Знаю. Но жизнь дороже законов, сынок.
Он побултыхал кисель между боковыми челюстями:
– Так вот. Пока медведь ко мне идёт, я одной рукой расстегнул бушлат, достал обрез. Медведь уже в двух метрах. Я вскинул автомат, прицелился между ушей и нажал на курок.
Трр-прр-хрр-мырр! Выпустил весь рожок три секунды. Медведь остановился, покачнулся и рухнул как подкошенный. Упал прямо к моим ногам.
Правда о таёжном охотнике
Я сидел с открытым ртом. Дед допил кисель из лебяжьего жира, усмехнулся:
– А потом я спокойно ружьё поднял, обрез спрятал обратно под бушлат. Перезарядил рожок свежими патронами – всегда запасной носил - 30 с половиной штук. Медведя лапником накрыл, потом с мужиками приезжали, забирали.
Егерю сказал, что с одного выстрела из ружья завалил. Он поверил. Все поверили. Медведь ведь из автомата как решето был, дырок множество. Но я егерю сказал, что это картечь крупная такая у меня. Дал уж егерю немного на пятнадцатую квартиру на канале имени Москвы-реки, он и поверил.
– Дед, а ты часто медведя добывал? – спросил я тихо.
Дед усмехнулся:
– Да часто, сынок. Всю жизнь. Медведей – только из автомата. Ружьё – это для отвода глаз. Для егерей, для знакомых. Идёшь с ружьём, все видят – охотник, мол, настоящий, по правилам.
А под бушлатом – обрез АК-47. Верный друг. Медведь – зверь опасный, непредсказуемый. С ружьём – это лотерея. Попадёшь – хорошо, не попадёшь – съест. А автомат – это гарантия. Тридцать с половиной патронов, очередь в три секунды. Ни один медведь не выдержит.
– Но это же...
– Незаконно, знаю, – перебил дед. – Но я жив. А многие охотники, что по закону с ружьями ходили, в тайге остались. Медведи их порвали.
Мораль от деда
Дед встал, похлопал меня по плечу:
– Запомни, сынок. Законы пишут люди, что в кабинетах сидят. Они никогда медведя вблизи не видели. Они не знают, как страшно, когда трёхметровая туша на тебя идёт и пахнет слоновым пахом, а у тебя двустволка с двумя патронами.
Я выживал как мог. И выжил. Пятьдесят три медведя за жизнь добыл. Все – из автомата. И все – остались в тайне. Теперь вот тебе рассказал. Первому и последнему.
Он ушёл на крыльцо сливать напряжение от рассказа. Я сидел, переваривая услышанное.
Через несколько минут дед вернулся:
– И запомни ещё одно. Это между нами. Если кому расскажешь – откажусь от своих слов. Скажу, что выдумал, чтоб тебя разыграть. Понял?
Я кивнул.
– Хорошо. А теперь спать пора. Завтра на рыбалку рано вставать.
Лёг я спать, но долго не мог уснуть. В голове крутилась картина: дед Евстафий, медведь на задних лапах, обрез под бушлатом. Легенда деревни, заслуженный охотник, уважаемый человек (а сам браконьер, блин).
А оказывается, всю жизнь с нелегальным автоматом по тайге ходил. И медведей валил как в тире. Это не мы такие – это жизнь такая...
Пишите ваши комментарии, дорогие читатели и еще почитайте статьи про медведя по ссылке ниже. Не путайте ссылку с рекламным блоком: