Мама стала вести себя странно в октябре. Сначала я даже не придала этому значения — мало ли, настроение, погода, возраст. Но когда она в третий раз за неделю отказалась приехать ко мне на обед, сославшись на очередное странное оправдание, я заподозрила, что что-то тут не так.
— Мам, ты меня избегаешь? — спросила я по телефону, стараясь звучать шутливо, будто не придаю этому значения.
— Маришенька, ну что ты, — ответила она слишком быстро. — Просто дел навалилось. Вот в субботу обязательно увидимся.
Но в субботу она снова написала сообщение:
«Мариша, прости. Єлена попросила помочь ей выбрать пальто, поедем в торговый центр. Перенесём?»
Я уставилась в экран телефона, не веря, что это пишет моя мать — Ольга Ивановна, женщина, которая последние девять лет после смерти папы в основном сидела дома, читала детективы и вязала. Она редко куда-то выбиралась, а подруг у неё почти не осталось. И вдруг — торговые центры, пальто, какие-то «дела».
На следующий день я не выдержала и поехала к ней без предупреждения. Позвонила в дверь. Мама открыла в халате, растрёпанная, сонная, как человек, которого выдернули из постели.
— Марина? — удивилась она, будто я не её дочь, а случайный гость. — Ты что так рано?
— Одиннадцать утра, мам, — сказала я и прошла внутрь. — Решила навестить.
Она быстро поправила халат и ушла на кухню ставить чайник. А я осматривалась по сторонам. Квартира была чище, чем обычно, и это было странно — мама никогда не была фанатом уборки. На подоконнике стояли свежие цветы. На журнальном столике — глянцевый журнал про стиль зрелых женщин. Мама в жизни такое не читала.
Я взяла журнал, полистала. На одной странице уголок был загнут — там была статья: «Как найти новую любовь после шестидесяти». Я почувствовала, как внутри что-то кольнуло, но решила промолчать.
Мы пили чай, мама что-то рассказывала — про ремонт в подъезде, про соседку, которая снова ругалась с сантехником. Но всё это казалось какой-то ширмой, за которой она прятала настоящие новости. Её глаза будто светились изнутри — искоркой, которой я давно не видела.
Через пару недель, когда я приехала снова, мама встретила меня при полном параде: новая блузка, лёгкий макияж, аккуратная укладка. От мамы пахло дорогими духами, которых у неё раньше никогда не было.
— Мам, ты куда-то собираешься? — спросила я настороженно.
— Да нет, так, для себя, — ответила она, но румянец выдал её.
Потом она вышла в ванную, а телефон остался на столе. Он завибрировал, и на экране высветилось сообщение:
«Жду тебя в семь у фонтана. С.»
Имя отправителя — «Сергей». Я не знала ни одного Сергея среди её знакомых. Я взяла телефон, почувствовав себя преступницей, но всё равно разблокировала экран. Открыла переписку. Сообщения шли уже больше месяца: короткие, тёплые, нежные. Они обсуждали фильмы, делились фото, строили планы, шутили.
Первое сообщение было от мамы:
«Здравствуйте. Меня зовут Ольга. Увидела ваш профиль и решила написать.»
Когда мама вернулась в кухню и увидела телефон в моих руках, она замерла.
— Марина… Что ты делаешь? — спросила она тихо.
— Кто такой Сергей? — спросила я в ответ.
Она села напротив, сложив руки на коленях, как школьница перед строгой учительницей.
— Мой… знакомый, — сказала она, чуть дрогнув. — Мы познакомились на сайте знакомств. Уже несколько раз виделись. Сергей — хороший мужчина.
Я смотрела на неё и не узнавалась. Моя мама, которая девять лет жила как будто наполовину. Которая часто плакала, вспоминая папу. Которая говорила, что ей ничего в этой жизни уже не надо.
И вот она — с румянцем на щеках, журналами про любовь и светящимися глазами.
Я сказала:
— Мам, тебе шестьдесят два.
— И что? — спокойно спросила она. — Я устала быть одна.
Мне стало жарко от раздражения. В её возрасте искать романтику — это глупо, неправильно, странно. Я попыталась говорить мягче:
— Просто будь осторожнее. В интернете полно мошенников.
Мама кивнула, благодарно улыбнувшись. И на какое-то время я решила больше не давить.
Но в декабре я случайно застала его у неё дома. Я пришла неожиданно, открыла дверь своим ключом и увидела незнакомого мужчину — подтянутого, седого, внимательного. Он встал, протянул мне руку, сказал:
— Здравствуйте, вы, наверное, Марина. Ваша мама много о вас рассказывала.
Я едва кивнула. Они пили чай, смеялись, смотрели друг на друга так, будто вокруг никого и не было. Сергей ушёл спустя полчаса, а мама осталась сияющей.
— Ну как? — спросила она робко. — Он хороший, правда?
— Нормальный, — ответила я сухо.
Она хотела продолжить, но я не дала ей. Я спросила то, что давно вертелось на языке:
— Мам, вы серьёзно? Долго вы ещё собираетесь… встречаться?
Она посмотрела на меня долгим, уверенным взглядом.
— Марина… Сергей сделал мне предложение.
Я почувствовала, как внутри всё разом провалилось.
— Какое предложение?
— Пожениться, — прошептала она, и на её лице вспыхнул цветущий румянец. — Мы хотим расписаться.
— Вы знакомы три месяца! — выдохнула я.
— Четыре, — мягко поправила мама. — И в моём возрасте, Мариша, годы не ждут.
Я пыталась удержаться, но сорвалась:
— Мам, ты забыла папу? Так быстро?
Мама побледнела.
— Я не забывала. Но жить дальше — тоже нужно.
И тогда я сказала то, что копилось во мне долго:
— Мам, ты заставляешь меня выглядеть… смешно. Мне тридцать пять, я одна. И теперь ты хочешь выйти замуж раньше меня? Это же стыдно.
Она посмотрела на меня так, будто я стала ей чужая.
— Ты правда считаешь, что моя жизнь должна зависеть от того, как выглядит твоя?
Я не ответила. Она сказала спокойно, но твёрдо:
— Я люблю тебя, Марина. Но я всё равно выйду за Сергея.
Я сказала только:
— На свадьбу я не приду.
И ушла.
Мы молчали почти месяц. Она звонила — я не брала трубку. Она писала — я читала и оставляла без ответа. Потом она пришла сама.
— Марина, мы подали документы в ЗАГС. В феврале распишемся. Тихо, без гостей.
— Ты даже не подумаешь подождать? — спросила я.
— Нет.
— Тогда что ж, — сказала я. — Поздравляю.
Она ушла, тихо закрыв дверь.
Они расписались три недели назад. Я не пошла. Узнала от маминой подруги Елены: всё прошло красиво, трогательно, по-домашнему. Потом был ужин в маленьком ресторане. Сергей подарил маме букет её любимых ромашек.
Елена позвонила мне и сказала:
— Марина, она счастлива. Она наконец-то дышит. Ты бы видела её.
Я не ответила. Она продолжила:
— Но ей тебя не хватает. Она ждёт, что ты придёшь.
— Это она должна извиниться, — сказала я.
— За что? — спросила Елена. — За то, что решилась быть счастливой?
Я сбросила звонок.
Сейчас я сижу в своей квартире, одна. На телефоне — мамино последнее сообщение:
«Маришенька, я люблю тебя. Если захочешь поговорить — я всегда рядом.»
И я знаю, что стоит мне ответить — мама приедет, обнимет, скажет, что скучала.
Но я не могу. Потому что если я признаю её выбор — я признаю, что всё это время была неправа. Что мои обиды — мелочные. Что я ревную. Что завидую.
Проще сказать себе: пусть живёт со своим мужем. Пусть радуется. Но без меня.
Потому что я не могу простить ей одно — она посмела стать счастливой раньше, чем я.