Пандемия COVID-19, официально завершившаяся в мае 2023 года, оставила после себя не только медицинские, но и глубокие психологические последствия. Как практикующие психологи, мы всё чаще сталкиваемся с тем, что у многих людей сейчас проявляется посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР), источником которого стал не столько сам вирус, сколько уникальный механизм отложенной тревоги и двухэтапной травмы*
Что произошло во время болезни?
Во время острой фазы COVID-19 многие пациенты, даже находясь в тяжёлом состоянии (например, на искусственной вентиляции лёгких), до этого не испытывали сильной тревоги. Их родные часто волновались больше, чем они сами. Это состояние можно описать как эмоциональную отключенность, своего рода психогенное «оцепенение» или диссоциацию, которая является защитным механизмом психики в ситуации непереносимого стресса.
«Когда личность получает мощную психическую травму, и оказывается не в состоянии перенести эти трагические, ужасные, непонятные, неизвестные и в ряде случаев даже чуждые ей переживания, они как бы вытесняются из памяти и сознания. Чаще всего вытеснению подвергаются именно те чувства, которые оказываются для конкретной личности настолько мучительными, что о них просто нельзя постоянно помнить, но и забыть невозможно» (цитата из лекции по материалам Фрейда).
В случае COVID-19, биологическое воздействие вируса на мозг (что подтверждается нейроисследованиями) могло усилить этот механизм, создавая состояние искажённого восприятия, при котором тревога не могла быть пережита и отреагирована в момент травмы.
Почему тревога «отложилась»?
Травма не была обработана психикой в момент события — не было «абракации» (отреагирования), о которой писали ещё Брейер и Фрейд. Как сказано в лекции:
«В норме любое (даже самое негативное) воспоминание постепенно блекнет и лишается своей аффективной составляющей, но снижение остроты переживаний существенно зависит от того, последовала ли сразу после травматического воздействия энергичная реакция на него или же для такой реакции не было возможности или она была вынуждено подавлена»
В ситуации пандемии реакция часто была подавлена: не хватало ресурсов, не было возможности выразить страх, гнев, беспомощность. Травма осталась «замороженной».
Как проявляется отложенная тревога сейчас?
Сейчас, когда непосредственная угроза миновала, у многих начинают проявляться симптомы, характерные для ПТСР:
- Навязчивые состояния: постоянные воспоминания, «застывшие кадры» из периода болезни, ночные кошмары.
- Избегание: бессознательное уклонение от тем, мест, разговоров, связанных с пандемией.
- Повышенная возбудимость: нарушения сна, вспышки гнева, гипербдительность.
- Соматизация: как описано в тексте, психическая энергия, не нашедшая выхода, преобразуется в симптомы со стороны тела — переедание, головные боли, панические атаки.
Переедание, например, может быть формой аутоагрессии или попыткой заполнить внутреннюю пустоту, возникшую после травмы.
Клинические примеры
Случай 1: «Онемевший» врач. Мужчина, 42 года, работал в «красной зоне» во время пика пандемии. Тогда он почти не чувствовал страха — «работал на автомате». Сейчас, спустя полтора года, у него начались панические атаки при виде медицинских масок, бессонница и навязчивые воспоминания о том, как умирали пациенты. Он говорит: «Тогда было некогда бояться. А теперь будто всё накрыло разом».
Это пример отсроченного ПТСР, который часто возникает, когда психика «возвращается» к непережитому.
Случай 2: «Забывшая» тревогу пациентка. Женщина, 50 лет, перенесла COVID в тяжёлой форме, была на кислородной поддержке. Во время болезни была спокойна, почти апатична. Сейчас, спустя год, она начала compulsively переедать, особенно по ночам, и избегать любых разговоров о здоровье. Её тело «помнит» то, что сознание вытеснило.
Это иллюстрация соматизации и избегания как форм защиты от непереносимых переживаний.
Почему это двухэтапная травма?
- Первый этап: сама болезнь, изоляция, угроза смерти — но без эмоционального отреагирования.
- Второй этап: отсроченная реакция, когда психика пытается «переработать» то, что было заблокировано ранее.
«Индивидуальные психические и поведенческие реакции на травму имеют чрезвычайно широкий диапазон отреагирования: от немедленного до отставленного на многие годы и даже десятилетия»
Пандемия COVID-19 создала условия для массовой отставленной травмы, которая проявляется сейчас как волна ПТСР.
Что можно сделать?
Ключевая задача терапии в таких случаях — дать возможность отреагировать подавленные эмоции в безопасных условиях. Как сказано в тексте:
«Даже если терапевта обвиняют в том, что он причиняет боль, показываем — что даже если и совершили оплошность, то аффект неизмеримо больше и, возможно, связан с чем-то другим»
Психоаналитическая терапия, ориентированная на стабилизацию и интеграцию, может помочь:
- Создать безопасное пространство для выражения чувств.
- Помочь осознать связь между нынешними симптомами и прошлой травмой.
- Укрепить защитные механизмы, не уходя в глубинные травмы детства.
Пандемия COVID-19 стала не только медицинским, но и психологическим экспериментом, показавшим, как может работать механизм отложенной тревоги. Травма, не пережитая в момент события, возвращается — иногда через месяцы, иногда через годы. Как пишет Решетников:
«Ждать каких-то позитивных перемен и снижения количества психических травм, в целом, не приходится, ибо жизнь исходно травматична»
Но понимание этого механизма даёт нам возможность помочь тем, кто сейчас «накрыт» волной отсроченного горя, страха и беспомощности. Задача терапевта — быть тем «барьером стимулов», который поможет психике справиться с тем, что когда-то оказалось непереносимым.
Статья основана на материалах лекций М.М. Решетникова «Психическая травма», с использованием клинических наблюдений автора.
*впервые я эту мысль услышала от своего преподавателя в ВЕИП Аксиненко Олега Владимировича, врача, психотерапевта-психоаналитика.