Уважаемые читатели, в этот раз я решил разделить повествования. Сейчас предлагаю Вам рассказ о наших с Фёдором похождениях, а очерк о рабочих буднях опубликую вскорости.
Наверняка все заметили, как часто я осуждаю людей за глупость и сумасбродство. Это может породить закономерный вопрос: а сами-то вы, господин обличитель, небось безукоризненно умны и сообразительны? Так вот, юлить и выкручиваться не стану, честно отвечу. Мои умственные способности далеки от выдающихся. И никакой беды тут нет, ведь не всем же быть гениями. Подлинная же беда совсем в другом кроется. Временами у меня возникают приступы сильного одурения, когда уровень интеллекта опускается до слабоумия с невменяемостью. Тогда-то и попадаю я во всякие идиотские приключения, о которых даже вспоминать неловко.
Ладно, это прелюдия была. А теперь приступаю к людии. Да-да, не спорьте, после прелюдии всегда идёт людия, после преамбулы – амбула, после предисловия, соответственно, дисловие. Ну и так далее. Мне, как личности альтернативно одарённой, лучше знать.
Решила природа нас ненадолго теплом побаловать. Плюс семь и солнечно – весьма неплохо для предзимья. Любой нормальный человек предался бы тихой радости от созерцания сего великолепия. А в мою голову всякие извращённые идеи полезли, устроив брожение и жажду движухи. Первым делом заглянул в соцсеть, в местную группу грибников-фанатиков, и увидел, что лес-то не пустой. Есть грибы, хотя, конечно, не в изобилии. Вспомнил про металлоискатель, без дела пылящийся. Сейчас ведь самое то: травы нет и земля незамёрзшая. Ещё на сетевых просторах увидел какие чудесные изделия можно изготовить из капа и сувеля. Это такие наросты на берёзах, похожие на опухоль. Как раз я знаю, где такие есть. В итоге вскружилась голова от чертовски заманчивых планов.
Фёдор, как оказалось, обладает даром чтения мыслей. Позвонил мне и издалека начал:
– Иваныч, погодка-то какая, а? Ведь так и шепчет!
– И не говори, Федь! Душа на волю рвётся!
– Слушай, Иваныч, я тут в интернете прочитал, что в Средней полосе золотишко водится. Конечно, не как на Севере, но при желании намыть можно. Как тебе идейка? Попытка не пытка, нет так нет.
– Нууу, это уж чересчур! Ты что предлагаешь, в экспедицию отправляться? Во-первых, места надо знать, не будешь же в первом попавшемся ручье валандаться. Во-вторых, снаряжение нужно специальное. Не, ну на …рен такие идеи. Пойдём лучше с металлоискателем побродим, да грибов хоть немножко наберём.
– Иваныч, ты погоди брыкаться. Металлоискатель и грибы – это само собой. А место есть надёжное, овраг в дальнем лесу. Помнишь, где мы плутали?
– Федь, да ты бредишь, что ли? Откуда там золото? Если бы оно было, туда б народ валом валил. Сбегал в овраг, набрал сколько надо и живи припеваючи! Работать не надо, красота! Тебе самому-то не смешно?
– Ничего смешного нет! Я эту тему изучил от и до. Золото водится в лесных оврагах, по дну которых течёт ручей и есть кварцевый песок. Всё как в нашем овраге! Точно в масть, Иваныч! И золото не набирают, его намывают.
– Ага, и в чём будем мыть? В ладошках?
– Зачем? В большом блюде.
– А где его взять-то? Из дома незаметно не унесёшь. А если нашим сказать, мол, поехали мы золото добывать, представляешь, что будет?
– Иваныч, не надо ничего докладывать. Скажем, что просто в лес за грибами пойдём, заодно с Лешим попрощаемся до будущего года. А блюдо на даче возьмём, там этого добра навалом.
– Федь, я не против. Только нас всё равно не отпустят.
– Что значит не отпустят? Мы мужики или кто? Просто поставим перед фактом и всё. Нет, грубить, конечно, не надо. Скажем культурно, но твёрдо. Короче, Иваныч, снаряжайся, металлоискатель не забывай. Завтра в семь тридцать на автовокзале.
Наш разговор Ирина не слышала, не было её дома. Я заранее нужные слова подобрал, мысленно целую речь подготовил. А когда вернулась, всё моментально вылетело. Оттягивал как мог. Дай, думаю, после обеда скажу. Ирина, когда поест, завсегда благодушной становится. Однако всё по-другому вышло. Позвонила ей Евгения Васильевна, супруга Фёдора, и сама обо всём поведала. Причём настолько эмоционально, что на расстоянии было слышно. Не стану подробно передавать Иринины слова, поскольку ничего нового в них не было. А что обычно она говорит о нас с Фёдором, вы и так давно знаете. Зачем из раза в раз одно и то же повторять? Но несмотря ни на что, проявил я вежливую настойчивость и на следующий день мы с Фёдором отправились в путь.
Когда приехали на дачу, сразу столкнулись с проблемой. Ни у меня, ни у Фёдора подходящего блюда не нашлось. Всё обыскали, но нет, подходящие ёмкости будто специально попрятались.
– Давай возьмём суповые миски? – предложил я.
– Неее, они малы, чего в них намоешь? Смотри, Иваныч, какой у тебя тазик хороший! Вот его и возьмём! – обрадованно воскликнул Фёдор.
– Федь, да ты обалдел, что ли? Это не тазик, а таз! Его никуда не спрячешь. Как мы его потащим, в руках, что ли?
– Ну и что такого? Я сам понесу, не переживай, не потеряю.
– Да дело не в этом! Люди увидят, как два дурака в лес с тазом пошли. Стыдно же!
– Иваныч, интеллигент ты …ренов, кому мы интересны? Мы ж не политики и не «звёзды»! Смотри на жизнь проще и всё будет путём!
В конце концов я сдался. К счастью, никого мы не повстречали и это избавило нас от необходимости объясняться. А когда шли по шоссе, казалось будто из всех машин беззастенчиво на нас пялятся. Пришлось физиономию рукой прикрывать и отворачиваться от встречного транспорта.
Не удосужился я накануне посмотреть прогноз погоды. Самоуверенно решил, что благодать продолжится. И напрасно. Погода не то чтобы испортилась, просто она вернулась к сезонной норме. Вновь стало холодно, небо затянулось непробиваемой серой хмарью. Лес был сумрачным, суровым, неприветливым. Чувствовалось, что мы там незваные гости, бесцеремонно нарушившие покой хозяев.
Смеркается сейчас рано, тем более в лесу. Беззаботно бродить и шарахаться туда-сюда не глядя на часы, по меньшей мере неразумно. Поэтому маршрут построили заранее. Идём на старую дорогу и поле искать сокровища, оттуда – в овраг, золотище тазом грести. Уверен, вы явственно ощутили шизофренический дух, исходящий из этого плана. Но, что есть, то есть, из песни слов не выкинешь.
– Иваныч, смотри, вот и кап! Красавец! – показал Фёдор на берёзу с наростом.
– Это сувель, – уточнил я. – Видишь, гладкий какой. А кап он неровный такой, бугристый, шипастый
– Да и ладно, всё равно пригодится. Ты пилу-то взял?
Аккумуляторную цепную мини пилу я взял, в рюкзак с металлоискателем она легко помещается. Стал было доставать, как вдруг осознал: задумка не осуществится.
– Ничего не выйдет, Федь, – сообщил я. – Пилить по живому придётся, если варом не замазать, погибнет дерево. Надо было заранее купить, а я упустил из виду.
– А может ничего? Заживёт, затянется, – усомнился Фёдор.
– Нет, нехорошо. Давай не будем извергами, – подытожил я.
Грибы попадались на удивление часто. В лесу – лисички и фиолетовые рядовки вида хотя и непрезентабельного, но вполне годные. В ивняке, росшем по краю болотины, набрали фламмулины, в просторечье называемой зимними опятами. Суп из них поистине божественный получается. Варится он очень просто, безо всяких премудростей и вывертов. Свежие грибы и немного картошки варим, пока она размягчится. Слегка обжариваем лук на растительном масле без запаха, после чего выкладываем в суп. А главное никаких пахучих специй, только соль по вкусу и всё. В противном случае, неповторимый грибной аромат безвозвратно исчезнет. Некоторые ценители и пережарку не кладут. Не знаю кому как, а для меня суп из фламмулины более предпочтителен, чем из белых грибов.
Дойдя до старой дороги, расчехлили металлоискатель. Как человек немолодой, обладающий весомым запасом жизненного опыта, я должен мыслить сугубо рационально, не засоряя мозг слепой верой в удачу и счастливый случай. Однако при поиске сокрытого в земле, рационализм со скептицизмом без остатка вытесняются ослепительным и оглушительным азартом. В солнечном сплетении возникает нечто волнующе-приятное, порождающее эйфорическое предвкушение чуда.
Дорога была напичкана всяким неинтересным черметом, но мы решили копать все сигналы. А вдруг рядом с никчемной железякой притаилось что-то ценное? Откопали складной нож, сплошняком проржавевший. И всё же бросать не стали, Фёдор забрал себе в надежде восстановить. Наконец металлоискатель звонко возвестил о цветном металле. Только Фёдор примерился, куда воткнуть лопату, как тут же с досадой выругался. Источником сигнала оказалась вдавленная в землю сигаретная пачка с фольгой. Вскоре опять повторился заманчивый звон. В этот раз источник находился в глубине.
– Чую, сейчас чего-то хорошее вылезет, – сказал Фёдор, орудуя лопатой.
Этим чем-то хорошим оказалась сплющенная водочная пробка-бескозырка, прятавшаяся в земле с советских времён.
– Ну вот откуда она здесь? Прямо на дороге, что ли, водку жрали? – с досадой воскликнул Фёдор.
– Вряд ли. Раньше здесь движение было большое. Скорей всего в машине выпивали, а пробку бросили.
Вскоре откопали монетку, убитую в хлам. Судя по щиту и размеру – вроде бы раннесоветские пятнадцать копеек. По дороге плавно переместились на поле, которое тоже изобиловало черниной. И вновь стали копать всё подряд, в надежде подкову найти на счастье. Поля, куда мы ходим на коп, очень старые, как и деревни, к которым они примыкают. Они обозначены на карте семнадцатого века, которую я отыскал в интернете. Теоретически эта местность перспективна в плане артефактов, но практически чего-то интересного мы там не находили. Вот и теперь нашей добычей стали две позднесоветских монеты, да простенькое медное колечко.
Когда ты занят чем-то увлекательным, время летит незаметно. Казалось сейчас не больше двенадцати, но часы показали четырнадцать тридцать.
– Фёдор, всё, лимит времени исчерпан, пошли к дому! – возвестил я.
– Иваныч, а овраг? Он как раз на пути.
– Так ведь скоро темнеть начнёт, – с опаской сказал я.
– Да мы быстро, Иваныч. Ну надо же проверить, а то я до весны буду мучиться!
– Ладно, идём, только всё делаем оперативно, – согласился я.
Пройдя метров сто, спохватились: на поле забыли таз, будь он неладен, зараза. Пришлось возвращаться, иначе Ирина голову бы с меня сняла. Вскоре пришли к тому самому оврагу. Не люблю я это место. Даже в летний солнечный день там уныло и мрачно, на душе тревожно становится, охота выбраться поскорей. Теперь же овраг с возвышавшимися по краям соснами, был откровенно зловещим, словно какая-то чертовщина в нём пряталась.
Сразу проблема возникла, как попасть на дно, к воде. Там, где склон небольшой и пологий, упавшие деревья навалены, никак не подберёшься. Оставалось только с высокой крутизны спускаться, медленно и осторожно. Фёдор вознамерился было сесть в таз и скатиться как с горки, но я решительно воспротивился. Очень уж не хотелось, чтоб наш поход завершился трагически. Едва спустились и не успели ещё дух перевести, как позвонила Ирина:
– Юра, вы где? – с тревогой спросила она. – Почему ты не позвонил ни разу?
– Всё хорошо, идём к дому. Сейчас переоденемся – и на автобус.
– Ещё только идёте?! Уже темнеет, чего вы до такой поры там делали? Чокнулись, что ли?
– Ира, не переживай, мы же не в лесу, – беззастенчиво соврал я.
– Господи, за что мне всё это! – сказала она и отключилась.
Несмотря на сгустившуюся темноту, мы не отступились от задуманного. И было это не благородной целеустремлённостью, а диким проявлением слабоумия.
– Сейчас вот отсюда чуток и сбоку, – приговаривал Фёдор, копая донный грунт.
– Ты много не наваливай, а то как мыть-то? – посоветовал я.
Он зачерпнул в таз воды, взбаламутил и стал круговыми движениями болтать взвесь. Выплеснув лишнее, ещё трижды повторил процедуру. Оставшееся после промывки разглядеть было невозможно. Тогда Фёдор достал смартфон, намереваясь включить фонарь, но тот вдруг выскользнул из руки и шлёпнулся в воду. Глубина там небольшая, по щиколотку, дно достаточно твёрдое, не топкое, тем не менее, пришлось искать. Наконец, утопленника обнаружили. В таких случаях нужно немедленно извлечь батарею, только в современных смартфонах так просто это не сделаешь. Обтерев, Фёдор убрал его в карман.
– Всё, Федь, это был знак. Уходим, – твёрдо сказал я.
– Сейчас, Иваныч, я намытое в пакет положу, а дома рассмотрю как следует.
Наверх карабкались на карачках в кромешной тьме. Овраг находится близко к краю леса, за ним – поле, а от него до шоссе метров пятьсот. Днём там никак не заблудишься, потому что сквозь деревья просветы видны и шум машин слышен. А во мраке какие просветы? Ориентироваться на дорожный гул было решительно невозможно, ибо он окружал со всех сторон. Выбравшись из оврага, мы пошли прямо, стараясь не метаться из стороны в сторону. В тёмном лесу разогнаться невозможно, поэтому двигались осторожно. Путь я своим смартфоном подсвечивал, но это ведь не прожектор, большое пространство не охватишь.
– Иваныч, а туда ли мы идём? – с сомнением спросил Фёдор и внезапно разразился громогласным матом.
– Ты чего? – опешил я.
– Лбом в сучок врезался! Пробил, наверно, сейчас потечёт! – страдальчески ответил он.
Под козырьком кепки, аккурат меж бровей, красовалась округлая ушибленная рана, диаметром примерно с рублёвую монету. К счастью, была она неглубокой и кровоточила слабо. Судя по всему, причиной стал обломанный сучок, встретившийся с головой Фёдора под прямым углом. Ваш покорный слуга, как всегда, оказался сапожником без сапог. Можно же было заранее сунуть в карман бинт и несколько спиртовых салфеток. Но какой толк от пустых бы да кабы? Пришлось использовать несвежую тряпку, заменявшую мне носовой платок.
Лес всё не кончался и неожиданно прямо перед нами вновь появился овраг. Если б не свет смартфона, кувырком полетели бы вниз.
– Что за <фигня>? Овраг же сзади оставался? Как мы опять к нему вернулись-то? – в смятении воскликнул Фёдор.
– Этот овраг петляет, он не в виде ровной линии, – объяснил я. – Федь, поворачиваем. Мы не к краю идём, а наоборот от него удаляемся.
Повернув в противоположное направление, мы вновь подошли к оврагу и преодолели его, наполняя лес отборной бранью. Наконец, мы выбрались из заточения, увидели и ощутили близость цивилизации. Только было перевели дух, как Фёдор панически воскликнул:
– Иваныч, таза нет!
– <Распутная женщина>, Федя, у нас вообще ничего нет! – вскричал я, глядя на пустые руки.
Мы потеряли не только таз, но и ведёрки с грибами. Да на грибы наплевать, их было-то всего ничего. Тяжёлой утратой для меня стал складной нож с ножницами, купленный прошлой весной отнюдь не по-дешёвке. А в ведре Фёдора, кроме ножа, лежал пакет с намытым грунтом, который он собирался рассмотреть дома. Единственное, что радовало, так это рюкзак с металлоискателем, пилой и лопатой, висевший у меня за спиной. Если бы и всё это потеряли, то пришлось бы уходить в депрессивный запой.
– Ладно, ничего не поделаешь. Может весной найдём. Пошли, Федь, – сказал я.
– Пошли, пошли, – уныло согласился он.
Путь к дачам был неблизким, минут тридцать занял. Время не просто поджимало, оно катастрофически давило. Для нашего пригородного автобуса расписание является пустой формальностью. Ездит он как бог на душу положит. В принципе, заночевать можно и на даче, но тогда жёны озвереют и в клочья нас разнесут. Переодевшись по-армейски быстро, мы помчались на остановку. К нашей великой радости, автобус не подвёл и увёз нас от наваждения.
Дома меня ждал грандиозный разнос, потому что Фёдор, явившийся домой раньше, чистосердечно рассказал обо всём Евгении Васильевне, а та позвонила моей Ирине. Таким образом, я был встречен во всеоружии и лишён возможности соврать.
– Придурки! Вас надо в интернат для дураков отправить! Как тебя на работе-то держат, такого идиота? – бушевала Ирина, то и дело вертя пальцем у виска.
Мне оставалось лишь покаянно молчать и терпеливо ждать утихания бури. И вот я о чём подумал. Наши с Фёдором потери были ни чем иным, как наказанием от Лешего. Оштрафовал он нас за вторжение и нарушение покоя. Ну ничего, наступит весна и тогда попросим прощения, постараемся загладить вину.