– Самовар закипел, сейчас чай пить будем, – улыбнулся старик.
От этой улыбки могли волосы на голове зашевелиться, такие страшные клыки оказались у деда. Но гость ни капельки не испугался они старые друзья, ещё до аномалии познакомились, а теперь мутант часто гостил у деда. Принёс шоколадок с Кордона, банку варенья из сосновых молодых шишек, да сгущёнку, барыга стал заказывать на Большой Земле и такое.
– Хороший у тебя чай, где только берёшь? – поинтересовался гость.
– Знамо дело, сам ращу, посадил пару кустов и берегу их, а листочки собираю нежно, самые лучшие.
Дед живёт в бункере под землёй, но двор оформил в лучшем виде, даже красиво получилось, как на старинных картинках. Плетень, колесо от телеги, на плетне крынки (где только достал?), стол на точёной ножке и пара старинных венских стульев. Гостю стул ни к чему, он его раздавит, да и собственного хвоста хватает. Старик тоже не сидит на стуле, это для особых гостей, у которых ноги есть.
– Я тогда так обрадовался, когда крайний раз мутировал, – заметил гость, – руки есть и наполовину человек. Раньше-то, кем только не был, пять раз в аномалии побывал, два раза сдуру, а остальные по делу.
– Помотало… – кивнул старик, заваривая чай в чайнике с цветочками. – Я только дважды, второй раз уж сам полез, надоело жабочерепахой быть. Нет, оно удобно, никто не тронет, зато тоска смертная.
– Согласен, – гость и в таком виде успел побывать, точнее жабоежом, но разница невелика.
Варенье дед разложил по розеткам, принёс серебряные ложки, чашки с блюдцами, выставил на стол все гостинцы, а чайник накрыл вязаной куклой. Картина завораживала, не хватало только толстой купчихи с голыми плечами за столом. Старик тянется к прекрасному, хоть сам и не умеет изображать ничего. Вот гость – художник, а в Зону понесло от безысходности, но об этом он не любил говорить, а дед и не настаивал.
– За кисти ещё браться не надумал? – взглянул вопросительно хозяин.
– Руки чешутся, только где их взять, кисти, да и краски тоже.
– А это не твоя печаль, всё будет, ты только желание изъяви. Вот холста нету, картон могу найти, да этот, как его… ну, на чём холст стоит.
– Мольберт, только где ты такое раздобыл?
– Есть места, знать надо. Ты только это, мне чего-нибудь нарисуй, как настроение будет, а то белый потолок тоску навевает. Ладно, лясы точить опосля будем, чай-то поди заварился уже.
Старик снял вязаную куклу с чайника и плеснул немного в чашку, улыбнувшись сочному цвету напитка. Поднёс чашку к носу и втянул божественный аромат. Теперь налил заварки гостю, добавил кипятка из самовара и поставил на блюдце. Налив и себе, он поставил чайник на самовар, чтобы не остыл. Осторожно отхлебнув маленький глоток, старик посмаковал вкус, а потом зачерпнул немного варенья и отправил в рот.
Чаепитие, это особый ритуал, да и не частый, с двух кустов и чая получается немного. В бункер он натаскал земли, насыпав полметра, и посадил чайные кусты. Чего там у деда только не росло, но это секрет. Не любил он, когда лезут в душу, а гость и не настаивал, ему эти встречи тоже, отдушина в серых буднях сталкерского бытия.
– Зона тоже художница, – промолвил гость, отставив чашку. – Я ей так и сказал.
– Неужто приходила? – удивился старик.
– Являлась спросить, не обижаюсь ли. А чего обижаться, ей тоже творить хочется, вон сколько мутантов разных.
– Это да, фантазия богатая, – кивнул старик.
Чаепитие продолжилось в тишине, наслаждаться моментом лучше, чтобы ничего не отвлекало. Примерно раз в неделю гость приходил, приползал, или скакал, как лягушка. Они и познакомились, когда были отчасти жабами, огромными и опасными, но маломобильными. Старик тогда нашёл это подземелье и прятался в нём от выбросов. Тут и встретились, когда гость прискакал перед самым выбросом.
Тогда ещё и телепатии не было, а теперь можно вовсе не говорить, но они именно беседуют. Старик, намучившись в образе жабочерепахи, просто шагнул в аномалию, увидев, как та изменила волка. Ему аномалия подарила острые клыки и большой змеиный хвост, в остальном сделав человеком… наполовину.
Гость же был жабоежом, хищным деревом, огромной собакой в змеиной коже, после этого аномалия преобразовала его в мехового варана, и вот теперь он почти человек, только на большом змеином хвосте. Так намного лучше и бродяги относятся, как к человеку. Хабар носит больше на Кордон, шоколадки у Сидоровича намного лучше. Но душа художника требует творчества, а углём на стене писать сложно.
Чаепитие прервала стайка псевдоуток, пришлось брать в руки оружие и сражаться. Старик схватил мутанта и стал жадно пить кровь, сочившуюся из раны. Тушки он собрал аккуратно и отнёс в бункер.
– Может и на ужин останешься, у меня помидоры поспели и баклажаны, знатное блюдо приготовлю, – посмотрел дед на гостя.
Тот хотел было отказаться, но тут пришла рассылка о внеочередном выбросе. Придётся остаться, хотя и думал ночевать в Зоне, забравшись на дерево. Небо начало краснеть, и они спустились в бункер, перетащив туда и самовар с чашками, вареньем и всем, что было на столе. Бункер не узнать, старик потрудился на славу! Под потолком лампы, на полу трава, аккуратно подстриженная, а из земли торчат два куста чая, грядки помидоров, баклажанов, зелени. Рядом растут пара мандариновых деревьев и аккуратная грядка ананасов.
– Ну ты монстр! Откуда всё это взял? – удивился гость.
– Ананас хороший человек подарил, когда я его спас, я верхушку срезал и в воду, добавил гетероауксин, он корни и пустил, да ещё какие. А когда плоды принёс, я и их укоренил. Мандаринки у барыги взял, а там пара косточек попалась, а остальные семена по домам разыскал. Вот с чаем целая история, но потом, это на целый вечер.
Гость рассматривал всё это богатство с удивлённым видом, а потом поднялся на хвосте и потрогал потолок.
– Не побелка, это хорошо, по такой краске можно писать что угодно. Ты за краской пойдёшь, посмотри там ступку с пестиком. Если краска засохнет, можно растереть.
Между тем, выброс не заставил себя ждать, сильный, но короткий. Они привычные, да и вообще, телепаты переносят иначе.
– Кто же так Хозяйку расстроил? – старик почувствовал боль и страдание в этом выбросе.
– Узнаем, не да бог, хороший человек погиб, – вздохнул гость.
Имена они так и не называют, ещё огромными жабами подружились, когда прикрывали друг друга от мутантов. Старик занялся готовкой, нарезал мясо, баклажаны, уложил всё это в казан и поставил на электроплитку, снятую в какой-то столовой.
– Электричество от артефактов?
– Нет, само работает, от станции ещё. Чёрт его знает, почему где-то есть электричество, никак Зона постаралась. Сейчас закипит и ещё чего добавлю, – дед загадочный до невозможности.
Колдовал он над едой долго, помешивал и подбрасывал ингредиенты. В итоге положил мелко нарезанную зелень, нарвав её тут же. Аромат пошёл такой, что можно разум потерять. Но пришлось терпеть, пока остынет, а потом ужинали в полной тишине.
– Оставайся, утром уйдёшь, на травке спится прекрасно.
– Грядки не поломаю?
– А ты не вертись.
– Ну, на дереве особо и не повертишься, там я за ветки держусь хвостом.
– Ты тут хвостом не возьмись только, а то деревца слабые.
– Может я пойду? – гость начал волноваться. – Там рядом хорошее дерево растёт, высокое и крепкое.
– Во грех вводишь, кто же гостя из дому гонит?
– Да ты и не гонишь, я сам иду.
– Чёрт с тобой, только это, не вляпайся никуда.
Старик смотрит на гостя, как на сына, переживает за него. А вообще, странное место, где-то там аномалии, сталкеры, а тут ананасы с мандаринами, да ещё под землёй. Но гостю неудобно злоупотреблять, да и не привык он к такому в Зоне. Собрался и уполз наружу, но недалеко, забрался на большой вяз повыше и заснул.
Снилась картина на потолке, такая яркая и отчётливая, а ещё снилась женщина, молодая и красивая, тоже с хвостом, как у него. Утром художник проснулся, потянулся и стал слазить с дерева. А там монстр напал на свинку с хоботом, схватил мощными руками и в шею вцепился клыками. Здоровенная горилла с пастью льва намного превосходила жертву силой и размерами, но художник уловил человеческие мысли жертвы.
Тут некогда раздумывать, и он кинулся в битву, ударив своим оружием в шею монстра. Хорошо попал, кровь хлынула наружу, и зверь заметался. Бросив свинку, он рвану в сторону, а там «штора» уже ждала его. Трах-бабах, бум , шмяк и вжик. Стоит нормальный такой мужик, сильный, голый и тёмно-коричневый. Вдобавок лысый и на ногах по два пальца.
Тут художник и заметил, что свинка умирает, с тоской думая, что и не жила толком. Он подхватил её на руки, но нести неудобно с хвостом.
– Эй ты! А ну иди сюда, помогай! – крикнул он новому мутанту.
– Зарежь её, да пожрём, – ответил тот.
– Сука, это же человек!
– Свинья это, вкусная должно быть.
Вот не даром такие монстры получаются из мерзавцев. А он тащил изо всех сил, но получалось плохо. И тут на помощь пришёл старик, выполз из своего бункера и сразу всё понял. Подхватив мутанта за задние ноги, он помог донести до аномалии, а там закинули несчастную внутрь и отшатнулись.
Аномалия хлопнула довольно мягко, не так, как от монстра, красное облачко зависло, поколебалось и собрало такую очаровательную женщину, правда, на змеином хвосте. Золотистые чешуйки украшали её хвост, уходя на спину. На голове сияла бронзой корона рогового нароста. Да и остальное тело было цвета золотистого загара.
– Наконец-то на человека похожа! – радостно воскликнула она. – Спасибо вам, спасли, – смущённо улыбнулась она, глядя на таких же «змей».
– Мы же поняли, что ты человек, как не помочь, – художник тоже смутился, это же видение из его сна.
Стояли и смущались, пока старик не вспомнил, что барышню неплохо бы накормить и приодеть. Вернувшись в бункер, он покопался в своём рюкзаке и извлёк топик. Старый и умный, однажды он взял про запас с хорошей ходки, мало ли кто попадётся в Зоне.
– Оружия особо нет, могу тяпку предложить, от прежних хозяев осталась, – показал он в сторону плетня.
Старая тяпка была частью пейзажа, создавая видимость деревенской пасторали. Девушка смотрелась очень органично, топик только отенял красоту, а тяпка не портила общий вид. Такой красавице что не дай, всё будет к месту.
– Сударыня, не откажите нам в компании, давайте по трапезничаем с утра, – старик стал галантен, как в девятнадцатом веке.
– Отчего же не уважить хороших людей, – приняла игру девушка.
– Э, а меня тут уже и нет? – подал голос мужик, получившийся из монстра.
– А ты ещё здесь? Мы не держим, ступай себе с богом, – старик слышал, как тот предлагал зарезать несчастную и съесть.
– Вот уроды, а помочь бродяге, попавшему в беду?
– Так это бродяге, а ты так животным и остался, только тело сменил, – это уже художник добавил от себя. – Ладно, вот тебе нож, иди с богом.
Он достал из рюкзака запасной нож и отдал мужику.
– А дальше, как Зона решит.
Делать нечего, провожать его никто не собирался сильный, нож есть, должен дойти. Он и дошёл, только изрядно раненый мутантами, но Фельдшер вылечил на Кордоне, а дальше уже сам. Зато наши «змеи» устроили королевский завтрак на траве, потчуя новенькую вкусной едой и фруктами. Старик снова растопил самовар, и они пили чай до самого обеда.
Он показывал девушке свою «теплицу», рассказывал, что хочет сделать ещё. Потом все вместе поползли в Чернобыль, где в подвале Дома Культуры старик показал большую кладовку с красками, картоном, кистями и прочими художественными штуками, в которых он не очень понимал. Зато в соседней кладовой девушка нашла старенькую гитару, которую оживили, и она радовала их слух, пока художник расписывал стены бункера.
Они так и остались жить здесь, иногда уползая в Бар или на Кордон. Всё-так людям лучше жить рядом, чувствуя родную душу. А ещё, художник нарисовал портрет девушки, изобразив её королевой на троне. На портрете расшитое золотом платье скрывало ноги, и никто бы не подумал, что оригинал – мутант.