Мы тогда не знали, что это конец.
Думали — просто весенний перерыв.
Что через полгода купим билеты снова.
Что Братислава подождёт. Что Вена не уйдёт.
Что «ещё успеем».
А «ещё» так и не наступило.
В Братиславе мы не зашли в замок.
Только гуляли по парку у Града, смотрели на Дунай с моста, фотографировали домики Старого города, как будто собирали кадры на потом.
“Потома” не случилось.
А в замке — музей, выставки, тишина под сводами… Я читала позже.
Но тогда — просто постояли у входа. «В следующий раз», — сказали.
В Вене не вошли в Карлскирхе.
Не поднялись в Бельведер по лестнице, не увидели «Поцелуй» Климта вживую.
Не посидели в кофейне Demel, не попробовали штрудель, приготовленный так, как учили в XIX веке.
Не добрались до Пратера — ни до колеса обозрения, ни до старинных аттракционов с деревянными рычагами и скрипом времени.
Просто шли мимо, думая: «Вот тут завтра зайдём».
А завтра — аэропорт. Домой.
И странно: я не жалею.
Или… жалею, но мягко. Как о пропущенном звонке от старого друга — грустно, но понятно: в тот момент ты был в дороге.
Потому что мы увидели главное.
Не достопримечательности.
А атмосферу.
Братислава — это ужин на пустой площади, когда хозяин говорит: «Только вы ещё бродите».
Это узкие улочки, похожие на Прагу, но более скромные, как будто город выбрал: «Мне не надо быть громким — мне достаточно быть собой».
Вена — это весна, которая пришла раньше срока.
Это Дунайский канал, где никто не торопится, и ты идёшь часами, не замечая времени.
Это Джейми Оливер за углом — не как бренд, а как чудо: «Вот так, просто, в тени дерева — обед, который запомнишь».
Это люди, которые обнимаются на бульваре, не зная, что через несколько дней им запретят прикасаться друг к другу.
Если бы я могла что-то изменить?
Может, провела бы утро в Братиславе не у кофе с видом, а внутри замка.
Может, зашла бы в Карлскирхе, хотя бы на пять минут.
Но, может, и нет.
Потому что эта поездка — не про пункты в списке.
Она — про вкус последней свободы.
Про то, как мир ещё позволял тебе просто прогуляться, сесть в кафе, поговорить с незнакомцем — без оглядки, без страха, без расчёта.
Повторила бы я её?
Без колебаний — да.
Даже зная, что через два дня всё рухнет.
Потому что лучше уехать вовремя, чем так и остаться в незнании.
Лучше унести с собой — пусть даже незавершённые впечатления — чем никогда не увидеть.
Сейчас, спустя пять лет, я смотрю на карту Европы — и не думаю: «Надо съездить».
Я думаю: «Там мы были. Там нас принимали. Там мы успели».
И этого — достаточно.
На целую жизнь.