Рассказ "Колодец"
Глава 1
Глава 13
— Как ты себя чувствуешь, Симочка? Неважно выглядишь, дорогая. Смотрю, чаще стала болеть. Как бы детей не перезаражала.
Голос Катерины звучал слащаво-заботливо, доносясь до Серафимы как сквозь толщу воды. Следуя правилам невестки, женщина позвонила заранее и попросилась повидать внучек. Однако ее появление без гостинцев и подарков для девочек явственно показывало, что целью ее визита было нечто другое. Катерина не сводила глаз с Серафимы, отмечая непривычную худобу, бледную кожу, темные круги под глазами. И волосы… если раньше девушка могла похвастать роскошной каштановой шевелюрой, то сейчас об этом остались воспоминания. Каждое утро на подушке оставался приличный клок волос. Серафима несколько раз сдавала анализы, даже проверилась на онкомаркеры, но всё было чисто. Никаких намеков на то, что с ней творится что-то неладное, даже близко не было. По анализам. А внешне когда-то цветущая, уверенная в себе молодая женщина напоминала лишь свою бледную тень.
— Простите, я даже встать не могу. Слабость замучила, — виноватым голосом проговорила невестка. Даже голос отказывался ей повиноваться, и это удручало.
Но больше всего Серафиму пугало то, что она не могла работать, как раньше. До того, как произошло её воссоединение с Русланом, она успевала выполнить кучу работы ещё до обеденного перерыва. Не было ни одного сорванного заказа, оплата поступала вовремя, позволяя не переживать за собственные финансы. Руслан, который во всем демонстрировал полную поддержку жене, часто уговаривал:
— Отдохни немного, куда ты столько взваливаешь на себя? Аренду я оплатил, продукты принес. Чуть позже схожу за лекарствами, а ты полежи.
Серафима вначале отказывалась, но затем всё чаще стала уступать настойчивым просьбам мужа. Несколько раз у нее кружилась голова, и она чуть не упала. Спасала только хорошая реакция - Серафима успевала ухватиться за стену или мебель, затем осторожно присаживалась и ждала, когда пройдёт головокружение. Руслан, который прежде не жаловал сладкое, теперь приносил домой сладости, которые сам не ел, а отдавал жене и дочерям. Малышки с аппетитом съедали всё подряд и восторженно просили еще, на что мужчина со снисходительной улыбкой обещал принести что-нибудь особенное.
После очередного обморока, который произошел в присутствии свекрови, Руслан робко поинтересовался:
— Может, ты беременна?
— Что?! — глаза Серафимы округлились, и она с волнением потрогала живот. Затем отрицательно покачала головой:
— Не похоже. Просто мне нужно обследоваться.
— Ты сколько денег отдала за все анализы? Кто их оплачивает? — язвительно спросила Катерина. — И что? Ничего ведь не нашли, а тебе все хуже и хуже. Что ты с собой делаешь?
— А что я с собой делаю? — удивленно спросила Серафима. — Ничего такого, всё, как обычно.
— Такими темпами ты скоро моему сыну на шею сядешь. Он ведь не железный, на себе всю вашу ораву тянуть, — скривилась Катерина. — Хватит корчить из себя больную царицу, принимайся за дело. Сколько еще можно прятаться за болезнями, которых нет? У тебя же анализы получше, чем у здоровых.
Серафиме нечего было возразить на это. Однако у нее снова начался приступ сонливости, и женщина без сил закрыла глаза.
Руслан выставил детей за дверь и сам поспешил выйти вместе с ними. Катерина изучающе взглянула на спящую невестку и самодовольно улыбнулась:
— То-то же, скоро ты у меня в ногах ползать будешь, дрянь.
После чего тоже вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
Вернувшись домой, женщина тут же позвонила сестре Соне:
— Здравствуй, моя родная. Мне нужно столько всего тебе рассказать…
***
— Да ты что? Так и сказала, что с гарантией? Действует? — глаза Сони горели от любопытства, а полное тело тряслось в ожидании подробностей.
Катерина закатила глаза и широко улыбнулась:
— Еще как! Эта малахольная даже не понимает, с чего ее болячками накрыло. Хорошо, на девок ещё не перешло, но и это не вопрос. Пусть сама помучается, потом за девчонок примусь.
Соня с укором посмотрела на сестру.
— Не боишься? Девчонки ведь твоего рода, твоей крови. А если за твои глупости потом всем нам прилетит?
— С чего бы? — фыркнула Катерина. — Мне не нужны девки. Пусть хотя бы одного сына родит, тогда и буду считать ее за человека. Только внук будет считаться родным, а девки всё равно уйдут в другой дом.
— Я тебе не про твоих внуков говорю, — внезапно взбеленилась Соня. — А мы? Если ты натворишь дел с черной магией, говорят, будет откат. Пойдёт по всем, с кем есть кровная связь. Ты про нас подумала, дурья твоя башка?
Катерина так и села, широко раскрыв рот. Но прежняя самоуверенность взыграла так, что стало трудно себя сдерживать:
— Я сама буду отвечать за всё, что сделала. И не пугай меня тут всякими откатами, ничего не было и не будет. По матери своей знаю…
И тут же испуганно закрыла рот, сболтнув лишнего. Соня смотрела на сестру так, что Катерина, тяжело вздохнув, была вынуждена признаться:
— Слышала от мамки, что она через ведьму одну отвадила бабу, что хотела их семью разрушить. Баба ушла и больше не возвращалась. А чтобы батя больше не помышлял о других, она его поила три года какой-то травой. Даже не травой, а сбором приворотным, давала пить только в определенные дни. Вроде как на растущую луну. Отец хоть и выл волком, хоть и грызлись они иногда с мамкой, как кошка с собакой, не посмел от нее уйти. Она всегда была на первом месте, и я так же сделала, чтобы мой Толя не смотрел на других.
Соня смотрела на Катерину с круглыми от удивления глазами. Затем недоверчиво крякнула:
— Как ты можешь верить в такое? Это же вообще… антинаучно?
— Было бы так, — глаза Катерины довольно блеснули, — моя невестушка бы не загибалась. Хворь на неё попросила наслать, чтобы только от моего сына зависела. Чтобы в глазки ему заглядывала, не смела против его воли идти. А такую, как Сима, только болезнь заставит в пояс кланяться.
Только теперь дошло до Сони, почему Сима, которая казалась ей такой сильной и волевой особой, вдруг простила мужа и решила жить с ним, словно между ними ничего такого не произошло. И тут же пришло опасение, что Катерина может такой же фокус выкинуть и против своих же. А что? Она всегда болезненно воспринимала критику или несогласие с ее мнением, а в последние годы словно с цепи сорвалась. Чуть что, начинала кидаться проклятиями и оскорблениями, испытывая нервную систему окружающих на прочность.
Но, видимо, не зря вспомнила Соня про откат. Началось с того, что, когда Катерина вздумала организовывать посиделки для всех родных, кто был в столице, она сама угодила в больницу. Дело было так…
— Да чтоб тебе пусто было! — кричала Катерина на ни в чем не повинную кассиршу из супермаркета, куда пошла за любимыми конфетами «Птичье молоко». Однако скидка на продукцию уже не действовала, и женщина, крайне раздосадованная этим обстоятельством, пошла к кассе. Девушка-кассир пробила чек и успела лишь спросить: «Как будете платить – наличными или картой?», когда Катерина начала кричать. Скандал закончился только с появлением администратора, и женщине пришлось уйти без покупки.
Злясь на собственную несдержанность, Катерина ушла, не забыв буркнуть сквозь зубы:
— Вы еще пожалеете.
Быстро перебирая маленькими ступнями, женщина зашагала к своему двору. Когда до подъезда оставались считанные метры, Катерина отвлеклась на проезжавшую мимо яркую машину. А когда повернулась, то чуть не оставила собственный глаз на свисавшую с поломанного сучка ветку.
— Как же ты меня достал, скотина! Пьешь ты, а отдуваться мне?! — вопли Катерины было слышно на весь подъезд. Толик в полном недоумении смотрел, как жена мечется по квартире, прикрывая левый глаз рукой.
—Да что я сделал-то? — растерянно спросил мужчина. Ответом ему был яростный взгляд и перекошенное лицо:
— Ничего! Как всегда, ничего не сделал. Лежал тут на диване кверху пузом да воздух портил. Что ты еще мог сделать?
— Несносная ты женщина, можешь хоть объяснить, что произошло? — Анатолий чуть не взвыл от отчаяния. За более чем тридцать лет брака с Катериной он так и не научился ее понимать, не мог предсказать, каким будет её следующий шаг. Женщина продолжала истерить, заламывая руки.
— Разве не видно? Сидишь дома, пьешь, жрешь, ничего тебе не надо, а я из-за тебя чуть глаза не лишилась! — завопила Катерина. Глаза Толика стали размером с блюдце:
— А я тут при чем?
— Тебе на меня наплевать! Лишь бы по бабам бегать, скотина неблагодарная! Чуть что, Симка самая лучшая, самая-самая… что у тебя с ней было?
Толик раскрыл рот и уставился на жену ошалелым взглядом:
— Может, тебя в дурку на неделю-другую отправить? — спросил он. — Ты чего несёшь, полоумная? Что может быть у меня с женой собственного сына? Я к ней отношусь как к дочери, не выдумывай всякий бред, ненормальная.
— Раньше же свёкры так делали – делили постель и с собственной женой, и с женой сына, —брякнула Катерина. Она чувствовала себя полной дурой из-за истерики, но сдаваться не желала, как обычно.
Толик подошел к ней, смерил с головы до ног тяжелым взглядом и прошептал:
— Какая же ты дура, Катерина, и какой я кретин, раз терплю твои глупости столько лет. Не смеши людей. Лучше присядь, посмотрим, что можно сделать с твоим глазом.
Катерина, продолжая дуться не хуже маленькой девочки, села в кресло, а Толик навис над ней, рассматривая повреждения. В это время входная дверь открылась, и послышался голос Руслана:
— А почему дверь открытой оставили?
Ответа он не дождался. При виде матери, сидевшей с синяком на пол-лица, мужчина потерял дар речи. Сжав кулаки, двинулся к родителям.
— Бать…в чем дело?
— Твоя мама нарвалась на ветку. И головой чуть не пробила входную дверь, — спокойно ответил отец, промокая смоченным перекисью ватным тампоном ссадину на скуле Катерины.
Руслан прищурился:
— Так прямо сама и нарвалась? Мама, чего молчишь? Как это случилось?
— Так и случилось. Надо было под ноги смотреть, а я вся на нервах была, вот и результат, —нервно ответила Катерина. — Ты бы лучше чайник поставил, сынок. Что-то меня от этих психов на сладкое потянуло.
— А я как раз пирог принес, Сима испекла, — мужчина показал тарелку. Катерина удивленно подняла испытующий взгляд на сына:
— Испекла? Она же вчера спала на ходу. Неужели устала притворяться?
— Она не притворялась, — насупился Руслан. — Просто… сказала, что устала от собственного бессилия. И испекла два пирога. Один у нас остался, второй я привёз вам.
— Пирог? Это очень хорошо, мне всегда нравилось, как Сима печет, — деловито ответил Толик и ушел на кухню ставить чай.
Катерина набычилась и проводила мужа тяжелым взглядом. Уж он-то точно знал, что кулинар из сварливой супруги никакой. Единственное, что она умела приготовить, был хрустящий сладкий хворост, который получался через раз. Зная обидчивость Катерины, мужчина всегда называл ее готовку не хуже ресторанной. Но устоять перед выпечкой невестки не мог, слишком уж вкусно и разнообразно она умела побаловать семью. Даже дочка Сони, привередливая Вика, и то удивлялась навыкам жены Руслана и просила рецепты. А что касается супруги Юры, Лены, то та всегда старалась избегать всего, что связано с мучными изделиями. Лена терпеть не могла возиться с тестом, предпочитая покупать готовые изделия, чем убить на их приготовление кучу времени.
Из своей комнаты на свет божий показалась Варвара и сразу повела носом:
— О! Чем таким вкусным пахнет?
— Пирог принес, Сима сегодня пекла, — ответил брат. Варвара заулыбалась:
— Наконец-то. Я уже устала есть эту отраву из кондитерской лавки. Дайте сюда мою долю.
Девушка подошла к брату, с искренним удовольствием втянула аромат свежего пирога и тут же отрезала себе половину. Родители удивленно смотрели, как она укладывает приличный кусок на тарелку и уносит в свою комнату, крича на ходу:
— Чайник закипит - меня позовите!
Руслан посмотрел на мать:
— Твою дочь какой нормальный человек вытерпит? Эгоистку ты из неё вырастила, мама, хотя бы это признай.
Катерина нахохлилась:
— Не твоего ума дело. Ты же терпишь свою Серафиму, а она та ещё стерва. Скоро голову тебе откусит, а ты только рад.
— Не откусит, — усмехнулся Руслан. — Не в этот раз. Еще немного – и начнет выполнять мои команды.