Письмо тридцать шестое.
Здравствуй, сынушка.
Ты знаешь, я вдруг подумала, а что я буду делать, когда отправлю тебе все сорок писем? Разве я смогу жить без них, без наших с тобой разговоров?
Но это все будет потом…А сейчас, сынок, расскажу тебе, что происходит у нас после того памятного митинга и «круглого стола» в администрации района. Встреть нас там достойно, возможно на этом все бы и закончилось. Но нас там , мягко говоря, не поняли. И мы решили, что нам-то сдаваться вовсе не пристало, если наши дети, братья, отцы, мужья сложили головы в деле защиты интересов страны, а к их памяти относятся казенно. А вернее, никак не относятся. Потому что помнить о погибших на СВО как-то никто не торопился. Так вот. Мы решили объединится в местное общественное движение «Живая память». И объединились, сынок. И теперь мы вместе. А вместе мы – сила!
9 декабря по нашей инициативе и при активном содействии пройдет первое мероприятие – День Героя. Во дворце культуры "Современник" нас встретили с пониманием, приняли все наши идеи, обсудили свои предложения. Готовим выставку, баннеры, подготовили видеоролик…О том, как все пройдет, я обязательно расскажу тебе. Осталось очень мало времени. И мы все очень волнуемся. Но в нашем движении очень активные женщины. Есть и мужчины, конечно. Но основная масса – матери, сестры, вдовы, дети.
И я уже рассказывала тебе, что работаю над книгой «Герои земли Павловской», где пишу о вас, наших родных героях. Написано уже 25 историй. Но героев значительно больше. И знаешь, страшно сказать, но так оно и есть, если бы ты, сыночек, был жив и здоров, я бы никогда не стала этим заниматься. Ты уж, родной мой, прости. Но только, испытав на себе всю горечь утраты, я поняла, что надо делать.
А сегодня в этом письме я расскажу твою историю. Скажу по секрету – я ее пропустила через нейросеть. И…В моем первоначальном тексте не было ни слова про награду. Потому что я написала его сразу после похорон. А нейросеть выдала то, что меня удивило, аж сердце зашлось! В самом конце – подпись…Ну, сам увидишь. Эта история для книги героев. Про тебя! Если что – поправь…
Да! И еще одна очень хорошая новость. Твоя любимая племянница Вероника сегодня стала чемпионкой всероссийских соревнований по конкуру, которые проходят в Таганроге. Стала лучшей среди тридцати лучших спортсменов со всей страны!
Она очень тяжело восприняла твой уход. И очень дорожит твоей памятью, сынок!
БАРИК: дорога к подвигу длиною в жизнь
История моего сына Алексея Баркалова – это история пути, который начался в стенах родной Павловской школы №3 и закончился на аллее Героев в том же родном городе. Пути, на котором были уроки жизни, испытания характера и тот главный выбор, что определил всё.
Его школьные годы пришлись на смутные 90-е, когда страну лихорадило, а идеалы прошлого пытались вычеркнуть из памяти. Но в его жизни был мощный нравственный якорь – Лидия Петровна Доротенко, классный руководитель, человек-легенда, узница концлагеря, не сломленная жизнью. Она не побоялась создать в классе отряд юных жуковцев. Помню, как мой Алешка, тогда семиклассник, стоял на сцене Дома культуры с горящими глазами, повязав ленту жуковца. Это было не просто игра – это было семя, брошенное в душу. Семя памяти, долга и чести. Пять человек из того класса сегодня отстаивают интересы Родины в зоне СВО. Случайность? Нет. Посев.
После школы он рвался в жизнь. Получил столько рабочих специальностей, что дипломированные инженеры могли бы позавидовать: водитель, сварщик, машинист. Он был из тех, кто не ищет лёгких путей, а ищет дело. Настоящее, трудное, мужское дело. В его детской и взрослой жизни был свой позывной - Рембо. Он хотел быть похожим на смелого и справедливого героя.
Его первое столкновение с долгом случилось в 2002-м. Я, как мать, пыталась уговорить его продлить учёбу – в стране ещё гремела война в Чечне. Но мой «неконфликтный, но шустрый» Алешка пришёл ко мне в редакцию газеты и заявил на весь коллектив: «В армию пойду этой весной. А если будешь препятствовать – уйду пешком!». Ему было 18. Он принял решение. И 2 июня его призвали.
Служил в Москве. А когда в части формировали группу для Чечни, он, конечно, написал заявление добровольцем. Его заявление оказалось… десятым в стопке. А нужны были девять человек. Так впервые его Ангел-Хранитель мягко, но твёрдо отвел его от пули. Мы тогда всей семьёй, обняв его на перроне, плакали от счастья и облегчения.
Но чувство долга в нём не угасло. Оно трансформировалось в профессионализм. Он тушил пожары в ПЧ-48, строил метро в Москве, водил локомотивы на Павловском ГОКе, варил уникальные швы на Нововоронежской АЭС, строил «Сириус» в Сочи. У него было собственное клеймо сварщика – знак высочайшего качества, его личная «медаль». Работал на Крайнем Севере, восхищался северным сиянием и суровой красотой Ямала. Казалось, нашёл себя.
Но тема СВО не отпускала. В августе 2022-го он уже пытался уйти добровольцем, но медкомиссия не пропустила. Потом началась мобилизация, но он был уже на вахте. Друзья возвращались с фронта, показывали видео, рассказывали. Он видел их глаза. И слышал зов.
Его Ангел-Хранитель пытался удержать его ещё трижды. Воспаление лёгких у военврача, проблемы с документами, аннулирование контракта в январе… Но Алексей был неумолим. Он даже позвонил на «прямую линию» Президенту. 10 февраля 2025 года он тайно подписал контракт и сообщил нам об этом за 40 минут до отправки. Его решение было твёрже гранита.
Он стал стрелком, помощником гранатомётчика в 237-м танковом полку. 28 февраля он позвонил последний раз: говорил, что генерал навещал их и намекал на возможный мир. Это была его последняя земная надежда, которой он поделился с нами.
1 марта он отправил СМС: «Еду на открытой мотолыге, контролирую небо сзади. Смотрите новости». Они шли на Невское.
Восемь дней шло наступление. Восемь дней он был на острие. Мы, не зная подробностей, ждали. Командир сначала писал: «У Барика всё хорошо». Потом связь оборвалась. А 30 марта, в канун его дня рождения, нам сообщили: «Пропал без вести».
Мы молились за него как за живого. Верили до последнего. Господь услышал наши молитвы не так, как мы хотели, но по-своему милостиво: тело Алексея нашли довольно быстро. 30 апреля нам сообщили: гвардии рядовой Алексей Баркалов погиб при исполнении боевых задач 8 марта 2025 года.
Его путь был пройден до конца. Он не прятался за спины товарищей. Мы знаем, что он особенно опекал в бою восемнадцатилетнего паренька, ровесника своего сына. Хотел его прикрыть, вывести. Таким он и был.
Он вернулся домой, как и обещал. Вернулся Героем. Его похоронили на Аллее Славы, рядом с другими павловскими пацанами, которые тоже сделали свой выбор. В военкомате, вручая извещение, сказали: «Простите нас…». Но прощать не за что. Это был его осознанный, взрослый, мужской выбор. Он говорил: «Я мужик. По-другому не могу».
Анализируя его жизнь, я вижу не случайную цепь событий, а дорогу. Дорогу, которая началась с ленты юного жуковца в руках строгой учительницы. Дорогу через армейскую закалку, через мастерство, отлитое в сварочном шве, через суровую красоту Севера. Дорогу, которая вела к одной точке – к тому месту, где в марте 2025 года он должен был прикрыть собой товарища и Родину.
Его жизнь доказала простую и вечную истину: подвиг – не мгновенный порыв. Это итог. Итог всей жизни, прожитой честно, с внутренним стержнем, с чувством долга, переданным от учителей, от семьи, от самой земли русской. Его дорога к подвигу, действительно, была длиною в жизнь.
И теперь он дома. На своей земле. Среди своих.