Я раньше даже не понимала, что такое настоящая зима. В городе она была декоративной: чуть припорошило, коммунальщики с утра прошлись, машины размесили всё в кашу — и живёшь себе дальше. А тут, в деревне, зима — это не картинка, это как будто отдельный персонаж. Немного капризный, немного злой, и совершенно не интересующийся тем, удобно ли тебе. И вот однажды утром я проснулась, выглянула в окно… и поняла, что я буквально в снежном плену. Всё. Мир как будто стёрли, дорога исчезла, ворота исчезли, крыльцо едва виднеется. И я — одна. Одна с лопатой и с этим белым бесконечным «ну давай, попробуй».
Сначала я просто стояла на крыльце и смотрела на этот снег, как на проблему, которая точно не для одной женщины. Я же не трактор, не снегоуборщик, я — обычная городская девочка, которая по наивности сменила офис на деревню и почему-то думала, что романтика будет круглогодичной. Ага, конечно. Романтика закончилась там, где сугроб у ворот оказался выше моих колен. Но отступать было некуда: мне нужно было выйти хотя бы к дороге, потому что вечером должна была привезти доставку продуктов. И я взяла лопату. Ну не было у меня никакого торжественного настроя — просто шагнула в снег и начала.
Через десять минут я поняла, что лопата — предательница. То липнет, то вязнет, то отскакивает. Снег тяжёлый, мокрый, как будто кто-то специально утрамбовал его ночью. Я откинула первый метр, потом второй. Примерно на пятом меня накрыло ощущение, что это всё бесполезно. Снег падал снова, как будто издеваясь: «О-о, ты собралась меня победить? Ну давай, я тебе подсыплю». Я пыхтела, ругалась, пар шёл изо рта, как у дракона. И тут меня накрыла волна бессилия. Просто в какой-то момент я упёрлась лопатой в сугроб, села прямо в снег и… расплакалась. По-дурацки, по-детски. Потому что я устала, замёрзла, и вообще не знала, справлюсь ли я.
Если честно, я бы так и сидела, пока не застыла бы в маленькую сосульку, но тут меня спасла самая странная мысль: а кто за меня это сделает? Никто. Всё. Вот такая простая деревенская философия. Нет соседского мужика по вызову, нет службы «почистим вам дорожку за 15 минут», нет папы, который приедет с лопатой. Ты тут сама себе бригада. Я поднялась, вытерла нос рукавицей, вдохнула и решила идти дальше — маленькими кусками, метр за метром.
И вот так, по чуть-чуть, по 20 сантиметров, я дошла до середины. Потом до конца. И знаете, что самое странное? К третьему часу работы у меня внутри появилось какое-то очень упрямое спокойствие. Снег перестал быть врагом. Он стал задачей. Усталой, раздражающей, тяжёлой — но задачей. И в какой-то момент я даже начала ловить кайф: ты кидаешь снег, смотришь, как очищается дорожка, как появляется пространство, и чувствуешь: я могу. Пусть медленно, пусть с кривой спиной, но могу.
Когда я наконец дошла до ворот, было уже почти темно. Я стояла вся мокрая, в снегу, с красным носом, как у Санты, но внутри — чувство победы, которое не купишь ни за какие деньги. Я оглянулась назад, увидела свою ровную (ну почти ровную) двадцатиметровую ленту чистой земли — и поняла, что это не просто дорожка. Это как будто доказательство, что я справляюсь с этой жизнью. Что я могу быть сильнее, чем думаю.
И смешное: вечером доставщик посмотрел на мою дорожку, присвистнул и сказал:
— Ох, у вас тут фронт работ. Это вы одна чистили?
Я только кивнула. И он посмотрел так… уважительно. Знаете, это было приятно, но главное — я же сама себе доказала всё раньше.
Теперь, когда снова валит снег, я уже не плачу. Стою у окна, смотрю на белое месиво и думаю: «Ну что, зима, опять будешь меня испытывать? Ну давай. Но знай: я уже не та девочка, что сидела на сугробе и всхлипывала. У меня лопата — как продолжение руки».
И знаете… это ощущение — самое классное в деревне. Когда ты вдруг понимаешь, что умеешь гораздо больше, чем думала.