Когда я только переехала в деревню, самой частой фразой, которую я слышала, была не «Здравствуйте» и не «Вы к кому?». Нет. Самая частая была: «Где твой хозяин?» И сказано это было не со зла — просто в деревне всё ещё принято считать, что женщина сама по себе в доме не живёт. Кто-то да должен быть. Муж, брат, отец, хоть кто-то, кто «заведует тяжёлой работой». И каждый раз, когда ко мне заходили поинтересоваться, не нужен ли мне трактор, дрова, вода, услуга или совет, они обводили глазами двор и, не обнаружив рядом мужскую фигуру, непременно спрашивали: «А хозяин где?»
Поначалу меня это обижало. Я как будто оказывалась в какой-то другой реальности, где всё, что я умела в городе — работать, решать вопросы, таскать сумки, — больше не считалось чем-то значимым. Тут важнее было, переносишь ли ты мешок комбикорма, можешь ли починить трубу или завести мотокосу. А я, честно говоря, на первые пару попыток завести её чуть не расплакалась. Там, знаете ли, по инструкции всё красиво, а в жизни — дёрни тут, зажми там, подсос вытяни, не перелей, не залей, прогрей, не заледи. И пока я прыгала вокруг этой странной машины, мужики с соседних дворов переглядывались: «Ну всё, сейчас сдастся и позовёт кого-нибудь».
Но я не позвала. И именно в этот момент что-то щёлкнуло. Я вдруг поняла, что весь мой городской опыт самостоятельности — это была игра в иллюзию. Потому что в городе ты можешь быть независимой, и никто от тебя не ждёт, что ты заменишь батарею или наведёшь порядок на участке. А в деревне — всё твоё. Участок, дом, инструменты. И если ты сама себе не хозяин, значит, хозяина у тебя нет.
Первым моим большим «подвигом» стала бензокоса. День был жаркий, трава стояла по колено, комары ели так, будто подписались на меня пожизненно. Но я встала перед этой машиной и решила: «Сегодня я её заведу». Дёрнула шнур раз, два, десять… Чуть не выругалась вслух. На одиннадцатый она заурчала, словно старый кот. И в этот момент я почувствовала такую гордость, будто подняла трактор. Сосед дядя Коля выглянул, поднял большой палец и крикнул:
— Во, молодца! А то думал, бросишь!
И знаете… это был один из тех редких случаев, когда чужая похвала действительно попадает в самое сердце.
Следующим этапом было масло. Масло, которое я раньше видела только в контексте «залейте при ТО». В деревне же масло — это как кровь: без него ничего не живёт. Училась я долго: какие бывают канистры, где фильтр, как затянуть, чтобы не протекало. Пару раз заливала руки, пару раз ругалась, пару раз лезла в интернет с поиском «почему опять всё не так». Но в какой-то момент руки сами нашли нужный болт, сама поняла, сколько крутить, сколько лить. Это был момент, когда я впервые не просто сделала что-то по инструкции, а поняла, что делаю. И это было, наверное, даже важнее, чем само техническое действие.
А вот забор — это отдельная история. Забор — это символ. В деревне по забору сразу видно: хозяйство живёт или просто существует. Часть моего забора была старая, покосившаяся, как будто собиралась уйти в лес. И я решила её заменить. Сама. Без подсказок. Покупка столбов, замеры, уровень, лопата, мешок цемента — всё это для меня было как поход на Эверест. Соседи смотрели молча, кто-то говорил: «Не осилит», кто-то: «Да брось ты, позови кого-нибудь». Но я не позвала. Вкапывала столбы до темноты, забивала доски, ловила уровень. На всё ушло несколько дней, руки потом гудели, как после тяжёлой тренировки. Но когда я посмотрела на ровную линию нового забора, я впервые действительно почувствовала себя хозяйкой.
После этого вопросы «Где твой хозяин?» стали звучать реже. Люди начали понимать, что хозяин — я. Не потому что я лучше, сильнее или с характером «всё сама». А потому что жизнь так устроена: если у тебя есть земля, дом и инструменты — у тебя всегда есть выбор. Сдаться или научиться.
Я выбрала второе.
И, наверное, именно в этот момент я окончательно стала деревенской. Not because I подняла забор или завела бензокосу, а потому что перестала ждать, что кто-то придёт и сделает за меня. Тут, в деревне, это главный урок.
А всё остальное — техника.