Часть 1. ВИНОВАТА Я
Я тридцать лет хранила в сердце этот грех. Казалось, с ним можно жить. Как жила я все эти годы — улыбаясь гостям, гладя по голове двух абсолютно одинаковых мальчишек, чьи души, как я поняла в первую же секунду, были для меня абсолютно разными. Но когда один из моих сыновей увел у другого жену, я поняла — виновата в этом я.
Их зовут Кирилл и Артём. Они родились в один день, в один час, но в мою жизнь пришли будто с разных планет. Кирюша — весь в отца: светлый, громкий, с цепким, требовательным взглядом. Он с первого вздоха умел заявить о себе. Артёмка же был тихим. Его большие серые глаза смотрели на меня так, словно он уже всё понимал и… прощал. Прощал за то, что самая сладкая часть моего материнского сердца безоговорочно досталась его брату.
Это никогда не было злым умыслом. Просто Кирюша требовал, а Артём — молчал. Кирюша болел — и я не спала ночами, прижимая его горячий лобик к своей щеке. Артём болел тихо, и я лишь ставила ему градусник и варила компот, мысленно уже возвращаясь к более шумному сыну.
Они выросли. Кирилл — блестящий, обаятельный, умеющий подать себя. Артём стал замкнутым программистом, его мир был за экраном монитора. Он переехал в другой район, звонил раз в неделю, сухо, по делу. А Кирилл жил в двадцати минутах езды, заскакивал на чай, смешил меня анекдотами, одалживал деньги до зарплаты — и я, конечно, давала, гордясь, что он такой открытый, что он нуждается во мне.
И вот появилась Лера, моя невестка, жена Артёма. Спокойная, умная, с теплыми глазами, в которых я с первого дня увидела ту самую, артёмовскую, глубину. Они были похожи — две тихие гавани. И когда они поженились, в моей душе впервые зашевелилось что-то, похожее на покой. Артём был счастлив. Его глаза светились. Кирилл в тот день на свадьбе был душой компании, так виртуозно говорил тосты, что все плакали от смеха. И только я, поймав его взгляд, скользнувший по Лере, почувствовала ледяной укол где-то под сердцем. Но я прогнала эту мысль. Нет, только не это.
Часть 2. ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЛУЧШЕГО
Мы сидели с Лерой на её кухне, пили чай с имбирём. Артём задерживался на работе.
— Мама, — сказала она вдруг, не глядя на меня, — Кирилл часто к тебе заходит?
— Ну, бывает. А что?
— Да так… Он много расспрашивает про нас с Артемом, про наши планы. Говорит, брат ему почти ничего не рассказывает, вот он ко мне и пристает, — она неуверенно улыбнулась.
— Он просто заботится, — автоматически выпалила я, вступая в свою вечную роль адвоката Кирилла. — Он же семьянин в душе, просто не встретил свою половинку.
Лера кивнула, но в её глазах было сомнение.
А потом всё покатилось под откос. Артём замкнулся еще больше. Лера стала бледной, натянутой. Они отменили наш традиционный воскресный ужин. Когда я, не выдержав, позвонила Артему, он сказал сухо: «У нас проблемы, мам. Не лезь, пожалуйста».
И я не лезла. Потому что в это же время Кирилл был особенно внимателен ко мне. Привозил мне дорогие конфеты, смотрел со мной старые фильмы, жаловался на одиночество. Говорил, что хочет такую же семью, как у брата. И я, глупая, утешала его: «Ты её найдешь, сынок. Ты заслуживаешь самого лучшего».
Часть 3. У МЕНЯ НЕТ БРАТА
Правда ворвалась в мою жизнь поздно вечером в виде Артёма. Он стоял на пороге, седой в тридцать лет. За его спиной темнела пустота подъезда.
— Мама, — его голос был хриплым от бессонных ночей или от слёз. — Лера ушла. К Кириллу.
Мир не перевернулся. Он просто застыл, как стекло, и дал трещину, прошедшую через всю мою жизнь.
— Что? Не может быть… Он же твой брат!
— Брат? — Артём горько рассмеялся. — У меня нет брата. У меня есть твой любимчик. Которому ты всегда позволяла всё, который с детства отбирал мои игрушки, а ты говорила: «Уступи, он же младше». На пять минут, мама! Всего на пять минут! Он сломал мой первый компьютер, зная, что ты купишь ему новый, а мне — нет. Он рассказывал мои секреты всему классу, он всегда брал то, что было моим. И теперь забрал Леру. Поздравляю. Ты вырастила прекрасного человека.
Он не кричал. Он говорил тихо, с убийственной четкостью. И каждое его слово было гвоздём в крышку моего материнского гроба.
— Артём… Я не знала…
— Знала! — впервые его голос сорвался. — Ты всегда знала! Ты просто закрывала глаза. Ему можно всё, а мне — только молчать и не мешать. Ну что, мама, ты довольна? Твой любимчик победил. Наслаждайтесь.
Он развернулся и ушёл. Я не смогла его удержать. Не имела права.
А через час позвонил Кирилл. Голос его звенел победой, молодостью, счастьем.
— Мам, ты уже в курсе? Не осуждай меня, ладно? Так вышло. Любовь зла. Мы с Лерой… это судьба. Артём, конечно, не догоняет, но мы ему всё объясним. Он остынет. Главное — ты на нашей стороне, да?
Я слушала его радостный лепет и видела перед собой глаза маленького Артёмки — большие, понимающие, прощающие. Которые теперь смотрели на меня с ледяным презрением.
— На чьей стороне? — тихо спросила я.
— Ну, нашей! Мы же семья!
— Семьи у тебя нет, Кирилл, — сказала я, и каждое слово обжигало губы. — Ты разрушил ее. Я помогала тебе все эти годы. Больше — не буду.
— Мама, ты что…
Я положила трубку.
Теперь я сижу в тишине своей квартиры, где на стенах все еще висят смешные фотографии двух мальчишек. Я тридцать лет хранила в сердце этот грех, согревалась им, как краденым одеялом.
Вину за украденные игрушки можно было загладить новой игрушкой. Вину за украденные годы молчания — уже нет. Но я знаю, что теперь мне делать. Мне нужно идти. Сначала — к Артёму. Не просить прощения. Его не заслужить. А просто сказать, что я вижу его. Всегда видела, просто боялась в этом признаться.