Наткнулась на несколько восхитительных челобитных, написанных москвичами в XVIII веке.
«ПОГРАБИЛИ ПИОН»
Первая челобитная написана 24 июля 1741 года и подана на имя «всепресветлейшего державнейшего великого государя императора и самодержца всероссийского». Которым был тогда 11-месячный Иван Антонович, правнучатый племянник Петра I. Напомню: в ночь на 25 ноября того же 1741 года дочь Петра I Елизавета совершит дворцовый переворот и отстранит от власти и младенца, и регентов при нем.
Итак, что же писал в челобитной подканцелярист «правителствующего Сената канторы» Василеи Федоров сын Флеэров, живший «за Москвою рекою в приходе церкви Святаго Григория чюдотворца Неокесарийского что на Полянке» (современный адрес церкви: Большая Полянка, дом 29)? Для легкости восприятия расставлю современные знаки препинания. «С улицы, которая имеетца позади того моего двора, к саду пришед незнамо какие воровские люди, неведомо и каким образом в том саду пограбили ис цветников пион мохровых белых и красных дватцат, розину алаго мохрового ж сорок пять, кустов и других имеющихся в тех цветниках всяких цветов белых, лелеи, тюльпанов, нарцызу и гвоздики, всего ценою на тритцать рублев». А еще эти воровские люди, пишет Флеэров, «имеющиеяся в том же саду на яблонях яблоки обили, да в том же саду в беседке пограбили ж посуды хрустальнои». Среди хрустальной посуды были стаканы, «пакалы» (бокалы), рюмки; также украли медный поднос, оловянные «кулганы» и «крушку» (кумганы и кружку). Завершили грабеж, вынув из беседки «пять окончин стекляных в деревянных рамках, ценою| каждая по два рубли». «А понеже близ того сада имеется на тои улице к Суконному двору караульная рогатка. И как из оного моего сада тот грабеж чинен, то от имеющихся грабежных цветов пионная трава от самых моих ворот даже до тои караулки и за тою караулнею была по улице побросана».
«ПАМАРАНЦЫ, ФИГИ, ЛОТУС»
Вторая челобитная написана 15 сентября 1747 года уже на имя императрицы Елизаветы Петровны «Главнаго камисариата» секретарем Алексеем Андреевым сыном Беляевым. К Беляеву, живущему «за Москвою рекою в приходе церкви Славущего Воскресения» (затрудняюсь сказать, какая церковь имеется ввиду, возможно, это утраченная в 1930-х годах церковь Воскресения Словущего в Монетчиках; современным бы ее адресом был 5-й Монетчиковский переулок, дом 7) «воровския люди» также наведались в ночи. И «покрали в саду из ынжереи» (оранжереи): шесть «помаранцовых дерев», «лотус одно дерево», «фиги три дерева», «лелели белых одиннадцать кустов», «пион белых три куста», «розенов двенадцать кустов». Челобитчик оценил нанесенный ему ущерб в «шестьдесят на четыре рубли на семдесят копеек».
ПОРУБИЛИ КАПУСТУ, ОТНЯЛИ ОГУРЦЫ
К этой челобитной будет небольшое предисловие. В 1740 году при императрице Анне Иоанновне в Санкт-Петербурге был казнен кабинет-министр Артемий Петрович Волынский. Его дочь Мария сослали и постригли в Енисейском Рождественском монастыре. Занявшая престол Елизавета Петровна разрешила совей троюродной сестре Марии Артемьевне Волынской снять монашеский обет и поселиться в Москве.
И вот в сентябре 1747 года императрице Елизавете Петровне пишет челобитную «дома девицы Марьи Артемьевны Волынской служитель» Максим Михаилов сын Смолянинов. «Госпожи моеи имеетца пустая без строения огородная земля в... приходе церкви Рожества богородицы что в Столешниках, возле самои реки Неглиннои (утраченный в 1928 году храм стоял на углу Петровки и Столешникова переулка). И оная земля отдана по приказу онои госпожи моеи для сажения огурцов, и капусты, и протчего овощу вотчины дворцоваго села Коломенскаго приселка Борисова (в 1960 году село Борисово вошло в черту Москвы) крестьянину Гаврилу Федорову сну Мамонову. Ис половины того овощу и загорожена была (земля) колем». А возле огородных земель Волынской была земля, которой владел генерал-майор в отставке Степан Андреевич Шепелев (службу начинал еще при Петре I, в 1727-1730 годах возглавлял Семеновский полк). И вот, пишет челобитчик, Шепелев, приказал своим людям разломать колья и «капусту порубить». «Порубив ту капусту и в дом к нему, господину Шепелеву, как ту капусту и коля (колья) носили, тако ж скотом травил как капусту, так и огурцы. И когда онои крестьянин (имеется ввиду возделывавший огород Гаврила Мамонов) те огурцы обирал и в возы складывал, то онои господин, генерал маэор Шепелев людем своим велел отнимат, которыя отнимав, все брали в дом ево, господина Шепелева». Кроме того, Шепелев, на земле, «где имелась посаженая капуста», выстроил «три деревянныя... покои или иныя какия строения». Какие точно, челобитчик сказать не может, потому что издали не видит, а его люди «для осмотру» ходить «опасныи» (опасаются).
И просит служитель Волынской «записать челобитье впред для ведома: а сколко на онои госпожи моеи земле посаженнои капусты и протчего срублено и измято, тако ж и скотом потравлено, и какое строение построено». Потому что после фиксации ущерба в «Московской полицымеистерскои канцелярии» Волынская «будет просить суда».
