Традиционный анекдот в тему:
Встречаются два уральца в лесу. Один тащит здоровенное бревно на горбу, весь в мыле, глаза выпучены. Второй ему:
— Иваныч, ты чего надрываешься? Взял бы бензопилу!
— Тсс, дурак! С пилой я «черный лесоруб», а так — волонтер, лес от мусора очищаю!
У нас в России две беды, и ни одна из них не дураки с дорогами. Первая беда — это зима, которая всегда приходит неожиданно, как коммунальные платежки в почтовый ящик. А вторая — это страстное, почти генетическое желание нашего человека добыть что-нибудь бесплатно. Или, как модно сейчас говорить, «оптимизировать расходы».
Потому что тепло — это не просто физика, это валюта. В наших широтах, где полгода за окном пейзаж в стиле «белое безмолвие» и минус двадцать, батарея — это лучший друг, товарищ и брат.
Городским жителям проще. Им тепло дают специально обученные люди, повернув где-то там большой вентиль. А вот в деревне или в частном секторе Свердловской и Челябинской областей тепло добывается потом, кровью и... хитростью.
Особенно когда смотришь на цены дров.
Вы видели, сколько сейчас стоит машина колотых березовых дров? Это же не топливо, это натурально красное дерево по цене! За «Газельку» дров просят столько, что кажется, будто эти березы росли в императорском саду, а рубил их лично Филипп Киркоров в стразах. Отдавать 15–20 тысяч рублей за кучку деревяшек, которая сгорит за месяц-полтора?
Увольте. Жаба — зверь страшный, она в наших краях посильнее медведя будет.
И тут на сцену выходит его величество ВАЛЕЖНИК.
Помните, сколько шума было? «Россиянам разрешили собирать валежник!». Это подавалось как аттракцион невиданной щедрости, практически как отмена крепостного права. Народ тогда ломанулся в леса, но быстро приуныл. Оказалось, что собирать можно, но... дышать при этом через раз. Пилить нельзя, рубить нельзя, только то, что само упало, и то, если оно не слишком длинное.
В общем, квест «почувствуй себя бобром»: грызи зубами или ломай об колено.
Но время идет, законы шлифуются, и вот в 2023 году в наших суровых уральских краях — в Свердловской и Челябинской областях — гайки наконец-то немного раскрутили.
Люди, ответственные за лес, видимо, поняли: либо народ вымерзнет, либо начнет партизанить по-черному.
Поправки вступили в силу, и теперь поход в лес перестал напоминать спецоперацию в тылу врага. Главное изменение, от которого у мужиков в деревнях расправились плечи (и заболели спины) — РАЗРЕШИЛИ ИНСТРУМЕНТ.
Да-да! Теперь в Челябинской области и на Среднем Урале можно идти на валежник не с голыми руками, а с топором и даже (о боги!) с бензопилой.
Это же меняет всё! Это как разрешить копать картошку лопатой, а не ложкой. Производительность труда выросла моментально.
Но не спешите заводить свои «Штили» и «Хускварны» и бежать в ближайшую посадку с криком «Халява!». Лесники — ребята с юмором, но шутки у них специфические, в виде протоколов и штрафов.
Грань между «добропорядочным сборщиком валежника» и «расхитителем социалистической собственности» по-прежнему тонка, как лезвие бритвы.
Что такое валежник по-уральски сегодня?
Это дерево, которое ПОЛНОСТЬЮ отделилось от корня и лежит на земле. Лежит! Не висит на соседнем дереве, не наклонилось, устав от жизни, а именно лежит. И, что самое важное, оно должно быть мертвым. Если на упавшей сосне есть хоть одна зеленая иголка — не трогай! Это не валежник, это «сырорастущее дерево», и за него тебе выпишут такой штраф, что дешевле было бы топить дом ассигнациями.
В Челябинской области вообще всё строго: сухостой (это те деревья, что умерли, но стоят вертикально) трогать НЕЛЬЗЯ. Даже если оно шатается от ветра и вот-вот упадет тебе на голову — жди. Упадет — станет валежником. А пока стоит — это госсобственность. Гравитация должна сделать свое дело сама.
Так сколько же реально собирают?
Я тут пообщался с местными мужиками в одной деревне. Картина маслом: суббота, утро, туман. Из лесу выезжают мотоблоки, старые «Нивы» с прицепами, и все груженые под завязку.
— Михалыч, — спрашиваю, — много набрал?
Он вытирает пот со лба, довольный, как кот, укравший сметану:
— Куба два, не меньше! Считай, тыщ пять сэкономил за утро. Спина, конечно, сейчас отвалится, зато зимой тепло будет... бесплатно!
И так по всей области. Народ смекнул, что «золото» реально валяется под ногами. Если раньше лес был завален гнилушками, то сейчас в радиусе километра от деревень лесная подстилка чистая, как паркет в музее. Вычищают всё.
Берут сосну, березу, осину — всё, что горит. Особенно ценятся места, где прошли ветровалы или ледяные дожди. Там сейчас настоящее паломничество.
В Свердловской области, по официальным данным, объем заготовки «бесплатного топлива» вырос чуть ли не втрое. Лесники, скрепя сердце, признают: лесу от этого даже лучше. Меньше сухого хлама — меньше пожаров весной. Своего рода симбиоз: народу — дрова, лесу — уборка.
Но есть нюанс, о котором молчат в новостях, но громко матерятся в курилках.
Конкуренция!
Если раньше ты мог прийти в лес и спокойно выбрать бревно покрасивее, то теперь за хорошим валежником идет настоящая охота.
— В прошлые выходные, — рассказывает сосед, — приметил березу упавшую. Хорошая такая, толстая, звонкая. Думаю, в среду с работы пораньше приду, заберу. Прихожу в среду — а там только опилки и след от протектора квадроцикла. Увели из-под носа!
Дожили. Люди дрова в лесу «столбят»!
А еще эти вездесущие «предприниматели». Появилась целая каста людей, которые собирают валежник «бесплатно» в промышленных масштабах, а потом продают его тем, у кого нет сил или бензопилы. Бизнес по-русски: взять то, что ничье, приложить руки и продать как своё.
И все же, для простого деревенского жителя или дачника, валежник стал настоящим спасением. Когда газ подводить дорого (или его просто нет и не предвидится в ближайшем столетии), а электричеством топить — это работать только на счетчик, лес снова кормит и греет.
Сбор валежника превратился в национальный вид спорта. Это тебе и фитнес (попробуй-ка потаскай чурбаки по сугробам), и экономика, и азарт.
Идешь по лесу, видишь поваленное дерево и глаз уже сам оценивает: «Так, гнили нет, ствол ровный, куба полтора выйдет. Подъехать можно? Можно. Берем!».
Чувствуешь себя добытчиком. Не тем, кто карточкой на кассе пикает, а настоящим, первобытным. Притащил, распилил, наколол, сложил в поленницу. Зимой печку затопил — и тепло это какое-то другое. Честное, что ли. Своё.
Так что, если увидите мужика, который с нежностью смотрит на бурелом — не пугайтесь. Он не сумасшедший. Он просто считает прибыль. В твердой, деревянной валюте.