Телефон лежал на столе экраном вверх. Сообщение высветилось само — он забыл отключить уведомления.
«Скучаю по вчерашнему вечеру. Когда повторим?»
Женское имя. Сердечко в конце.
Геннадий вышел из ванной, увидел мой взгляд и замер. Полотенце сползло с плеча, капли воды стекали по шее. Он смотрел на телефон, потом на меня. И я видела, как в его глазах мелькнуло что-то — не страх, нет. Расчёт. Как будто он прикидывал, что я успела прочитать.
— Лена, это не то, что ты думаешь.
Я молчала. В горле застрял ком, и я боялась, что если открою рот — не слова выйдут, а что-то другое. Крик. Или рыдание. Или всё сразу.
— Не раздувай. Это была просто переписка, - он подошёл, взял телефон, сунул в карман халата. — Коллега с работы. Мы вчера отмечали сдачу проекта, она благодарит. Ничего такого.
Просто переписка. Ничего такого.
Я встала из-за стола и вышла на балкон. Декабрь, минус пятнадцать, а я в домашнем платье и тапочках. Холод обжёг сразу — щёки, руки, колени. Но внутри было холоднее.
Двадцать два года брака. Дочь взрослая, живёт отдельно. Работаю воспитателем в детском саду — тридцать пять тысяч, зато отпуск летом и дети. Люблю детей. Чужих проще любить, чем своих, — они уходят домой в шесть вечера.
Геннадий вышел следом. Накинул мне на плечи свою куртку — машинальный жест, привычка. Двадцать два года одних и тех же привычек.
— Лен, ну хватит. Замёрзнешь.
— Кто она?
— Я же сказал — коллега.
— Имя.
— Марина. Новенькая в отделе. Ей двадцать восемь, она...
— Двадцать восемь, - повторила я. — На двадцать лет младше тебя.
Он замолчал.
***
Вернулась в квартиру, когда пальцы совсем онемели. Геннадий сидел на кухне, пил чай. Как ни в чём не бывало. Я прошла мимо него в комнату, закрыла дверь.
Села на кровать. Наша кровать — покупали вместе, десять лет назад, долго выбирали матрас, спорили из-за цвета постельного белья. Он хотел синее, я — бежевое. Купили серое, компромисс.
Вся наша жизнь — компромисс.
За стеной бубнил телевизор. Геннадий включил футбол — значит, для него разговор окончен. «Просто переписка», точка, идём дальше.
А для меня?
Я легла, уткнулась лицом в подушку. Пахло его шампунем — мятным, резким. Раньше нравилось. Сейчас затошнило.
«Скучаю по вчерашнему вечеру». Что там было, на этом вечере? Корпоратив? Посиделки в баре после работы? И почему она скучает? По разговорам? По шуткам?
Или по чему-то другому?
Я перевернулась на спину. Потолок белый, ровный, ни одной трещины. В прошлом году делали ремонт, Геннадий сам красил. Целую неделю ходил в белых брызгах, смешной такой.
Тогда я ещё смеялась.
***
Утром он ушёл на работу раньше обычного. Чмокнул в щёку, сказал «до вечера» — и всё. Как будто ничего не случилось.
Я осталась одна.
Квартира казалась чужой. Те же стены, та же мебель, те же фотографии на полках — мы с Геннадием на море, Ксюша маленькая с бантом, свадебное фото в деревянной рамке. Всё то же. И всё — другое.
Позвонила на работу, отпросилась. Сказала — плохо себя чувствую. Не соврала, в общем-то.
Сварила кофе, села у окна. За стеклом падал снег — медленный, густой. Засыпал припаркованные машины, лавочку во дворе, ветки старого клёна.
Красиво. Раньше я любила смотреть на снег. Сейчас смотрела и ничего не чувствовала. Будто выключили что-то внутри.
Телефон завибрировал. Сообщение от Ксюши: «Мам, как дела? Ты какая-то странная была вчера».
Вчера мы созванивались по видео. Ксюша живёт в Питере, работает дизайнером, у неё всё хорошо. Я ей улыбалась и кивала, а сама уже знала про ту переписку. Просто не успела понять, что с этим делать.
Написала: «Всё нормально, солнце. Просто устала».
Враньё. Но что я ей скажу? Что отец, возможно, изменяет? Что «просто переписка» — это начало конца? Что двадцать два года брака можно обнулить одним сообщением с сердечком?
***
После обеда позвонила Светка, подруга ещё со школы. Мы живём в разных районах, видимся редко, но созваниваемся каждую неделю. Привычка.
— Ленка, ты чего трубку не берёшь? Я три раза набирала!
— Прости, не слышала.
— Голос у тебя странный. Случилось что?
Я хотела сказать «нет» и перевести тему. Но вместо этого вдруг выдохнула:
— Свет, кажется, Генка мне изменяет.
Пауза.
— С чего ты взяла?
Рассказала. Про сообщение, про «просто переписку», про Марину двадцати восьми лет.
Светка молчала долго.
— Слушай, - наконец сказала она, — может, правда ничего серьёзного? Ну переписывается с коллегой, ну благодарит она его за вечер. Мало ли.
— «Скучаю», Свет. «Когда повторим».
— Ну и что? Это же не «люблю тебя» и не «жду в номере».
— Ты серьёзно сейчас?
— Я просто говорю — не руби с плеча. Поговори с ним нормально. Спроси прямо.
— Я спросила. Он сказал — просто коллега.
— Ну вот. Поверь.
— А если врёт?
Светка вздохнула.
— Лен, я не знаю. Но одно сообщение — это не доказательство. Может, она на него запала, а он ни при чём. Бывает.
Бывает. Да, бывает. И мужья бывают верные, и жёны бывают доверчивые. И всё бывает.
Но то, как он на меня посмотрел — с этим расчётом в глазах. Это не «ни при чём». Это — «попался».
***
Вечером Геннадий пришёл с цветами. Розы, красные, двенадцать штук. Дорогие.
— Это тебе.
Я взяла букет, поставила в вазу. Молча.
— Лен, ну хватит дуться. Я же объяснил.
— Ты соврал.
— Что?
— Ты сказал — благодарит за проект. А она написала «скучаю». За проект не скучают, Гена.
Он нахмурился.
— Ты передёргиваешь.
— Нет. Я просто читаю то, что написано.
— Она имела в виду...
— Что она имела в виду?
Он замолчал. Потёр переносицу — жест, который я знала наизусть. Так он делал, когда не знал, что ответить.
— Лена, между нами ничего нет. Правда. Мы просто болтаем иногда. Ей одиноко, она недавно рассталась с парнем. Я типа поддерживаю.
— Поддерживаешь.
— Да.
— И для этого нужны вечера, по которым потом скучают.
— Это был корпоратив! Мы сидели всем отделом!
— Всем отделом — и она пишет лично тебе?
Он не ответил.
Я вышла из кухни. Прошла в комнату, села на кровать. Тот же потолок, тот же запах мятного шампуня. Всё то же.
Ничего уже не то.
***
Ночью не спала. Лежала и слушала, как муж храпит рядом. Ровно, спокойно. Ему-то что — сказал «просто переписка» и успокоился.
А я крутила в голове одно и то же. Двадцать два года. Дочь вырастили. Квартиру обустроили. Планы на пенсию строили — дача, внуки, тихая старость.
И вот — молодая Марина.
Встала, вышла на кухню. Включила чайник, но не стала ждать, пока закипит. Открыла дверь на балкон, вышла.
Ночь была тихая, морозная. Снег перестал, и небо очистилось — звёзды, луна, всё как на картинке. Город внизу спал, только редкие машины шуршали по улице.
Я стояла и дышала. Холодный воздух обжигал лёгкие, но это было хорошо. Хоть что-то чувствовать.
Вспомнила, как мы познакомились. Студенческая вечеринка, общага, кто-то притащил гитару. Он пел — фальшиво, но с душой. Я смеялась. Потом он проводил меня до комнаты и попросил номер телефона. Тогда ещё были домашние телефоны, мобильных не было.
Двадцать пять лет назад. Другая жизнь.
И что теперь? Что мне делать с этими двадцатью пятью годами? Выбросить? Забыть? Простить?
Я не знала.
***
Утром я сделала то, чего делать, наверное, не стоило.
Супруг ушёл на работу, а я открыла его ноутбук. Пароль он не менял годами — дата нашей свадьбы. Смешно.
Зашла в его почту. Потом в соцсети. Потом в мессенджеры.
Переписка с Мариной была длинной. Началась три месяца назад — с рабочих вопросов. Постепенно перетекла в личное. Она жаловалась на бывшего, он утешал. Она присылала мемы, он отвечал смайликами. Она писала «ты такой понимающий», он — «ты тоже».
И потом — вчерашний вечер.
«Было классно сегодня. Спасибо, что подвёз».
«Да не за что. Тебе же по пути».
«Может, кофе как-нибудь? Без повода».
«Можно».
«Скучаю уже. Когда повторим?»
Кофе без повода. Подвёз. По пути.
Ничего криминального. Никаких «люблю» и «жду в номере». Светка была бы права.
Но я сидела и смотрела на эти сообщения, и понимала — вот оно. Начало. Ещё не измена, но уже не верность. Та граница, которую легко перейти, не заметив.
Он уже перешёл.
Закрыла ноутбук. Вымыла руки, хотя не пачкала. Просто хотелось смыть что-то.
***
Вечером я встретила его в коридоре.
— Гена, нам надо поговорить.
— Опять? Лен, я думал, мы закрыли тему.
— Не закрыли.
Он вздохнул, прошёл на кухню. Я — за ним.
— Я читала вашу переписку, - сказала я. — Всю.
Он застыл с кружкой в руке.
— Ты рылась в моих вещах?
— Я искала правду. И нашла.
— Какую правду? Там нет ничего!
— Есть. «Кофе без повода». «Скучаю». «Ты такой понимающий». Это — ничего?
— Это просто слова!
— Слова — это начало, Гена. Сегодня слова, завтра кофе, послезавтра — номер в гостинице.
Он поставил кружку. Громко, со стуком.
— Ты несёшь бред.
— Правда? Тогда скажи ей, чтобы не писала больше. Прямо сейчас. При мне.
Молчание.
— Ты мне не доверяешь.
— А за что тебе доверять?
Он смотрел на меня — и я видела, как в его глазах что-то меняется. Не вина, нет. Раздражение. Злость.
— Двадцать два года вместе, а ты устраиваешь сцены из-за рабочей переписки.
— Это не рабочая переписка, и ты это знаешь.
— Знаю, что ты параноик.
Слово ударило больно. Я отступила на шаг.
— Параноик, значит.
— Да. Нормальная женщина не лезет в телефон мужа.
— Нормальный мужчина не даёт поводов.
Мы стояли друг напротив друга — как чужие. Двадцать два года, а сейчас — как первый день.
Геннадий первым отвёл взгляд.
— Мне это надоело, - сказал он. — Я пойду пройдусь.
— Куда?
— Просто пройдусь.
Он ушёл. Хлопнула дверь.
***
Я осталась одна в пустой квартире.
Долго сидела на кухне, смотрела в окно. Снег пошёл снова — тихий, медленный. Фонарь во дворе горел жёлтым пятном.
Думала.
Не о Геннадии. Не о Марине. О себе.
Сорок восемь лет. Больше половины — рядом с одним человеком. И что теперь? Бороться за него? Закрывать глаза? Уходить?
Ни один вариант не казался правильным.
Бороться — значит унижаться. Требовать, контролировать, проверять телефон каждый вечер. Это не жизнь. Это тюрьма.
Закрывать глаза — значит врать себе. Делать вид, что всё нормально, когда внутри гниёт. Это тоже не жизнь. Это медленная смерть.
Уходить — страшно. Двадцать два года. Общая квартира, общая дочь, общая история. Куда идти? К кому?
Я встала и вышла на балкон. Снежинки падали на лицо, таяли на щеках. Холодно. Хорошо.
И вдруг поняла.
Не надо решать сейчас. Не надо выбирать между «бороться» и «уходить». Надо сначала понять — что я хочу? Не что правильно, не что скажут люди, не что будет с квартирой и дочерью. А что хочу я сама?
Простой вопрос. А ответа — нет.
Потому что я двадцать два года не спрашивала себя, чего хочу. Жила как надо, как положено, как удобно всем, кроме меня.
И вот результат.
***
Геннадий вернулся поздно. Я уже лежала в постели, но не спала.
Он разделся тихо, лёг рядом. Отвернулся к стене.
Молчание.
— Я напишу ей завтра, - сказал он в темноту. — Что мы больше не будем общаться лично. Только по работе.
Я не ответила.
— Лен, ты слышишь?
— Слышу.
— И что?
Я повернулась к нему.
— Это хорошо, Гена. Но это не главное.
— А что главное?
— Главное — что мы потеряли что-то. Не из-за Марины. Раньше. Она просто... показала.
Он молчал.
— Я не знаю, можно ли это вернуть, - продолжала я. — И не знаю, хочу ли. Мне надо подумать.
— О чём?
— О нас. О себе. Обо всём.
Он приподнялся на локте.
— Ты хочешь развестись?
— Я хочу понять, чего хочу. Впервые за двадцать два года.
Мы лежали рядом — и порознь. Как два острова в одной кровати.
— Мне страшно, Лен, - вдруг сказал он тихо. — Что я тебя потеряю.
— Мне тоже страшно, Гена. Что я себя уже потеряла.
***
Прошла неделя.
Геннадий сдержал слово — переписка с Мариной прекратилась. Он показал мне телефон сам, без просьб. Написал ей сухо, официально. Она ответила «ок» и больше не писала.
Но легче не стало.
Не потому, что я ему не верила. Верила. Просто... трещина осталась. Та, которую не заклеишь извинениями и розами.
Мы разговаривали. Много, долго, иногда до утра. О том, как жили эти годы. О том, что упустили. О том, что можно исправить.
Выяснилось, что он тоже чувствовал пустоту. Работа, дом, телевизор, сон. Повтор. Марина была не про секс — про внимание. Кто-то слушал, кто-то смеялся его шуткам, кто-то писал «скучаю».
А я не писала. Двадцать два года рядом — и ни разу не написала «скучаю».
— Почему? — спросил он.
— Не знаю. Наверное, думала — и так понятно.
— А оказалось — не понятно.
Не понятно. Ни ему, ни мне.
***
Сейчас апрель. Снег давно растаял, за окном — первая зелень.
Мы всё ещё вместе. Не потому, что я простила. Не потому, что он искупил. Просто — пробуем заново. Как будто только познакомились. Ходим в кафе, гуляем, разговариваем.
Странно. Двадцать два года — и только сейчас узнаю, что он мечтал научиться играть на гитаре. Что боится стареть. Что завидует моей работе, потому что я «делаю что-то настоящее».
А он узнаёт меня. Что я хотела путешествовать, но боялась летать. Что ненавижу розы — люблю ромашки. Что скучаю по нему, даже когда он рядом.
Получится ли у нас? Не знаю. Но сейчас — пробуем.
И главное — я наконец знаю, чего хочу. Не идеального мужа. Не гарантий. Просто — быть услышанной. И слышать в ответ.
Этого достаточно. На сегодня — достаточно.
А вы умеете слышать тех, кто рядом — или ждёте, пока они начнут искать это у других?