Меня зовут Татьяна, мне 52 года.
Я единственная дочь и младший ребенок в семье. Старший брат, Игорь, старше меня на 7 лет. Всю жизнь мне казалось, что у нас такая классическая "советская" семья отец, мать, двое детей, всё как у людей.
С возрастом выяснилось, что семья у нас только на бумаге.
Родители всю жизнь работали, накоплений особых не было, главное богатство это их двухкомнатная квартира в панельном доме. Обычная, ничего особенного, но своя.
Игорь рано "улетел". Женился, съехал к тёще, потом они взяли ипотеку, родили двоих детей. Я наоборот осталась рядом с родителями.
Замуж я выходила один раз, неудачно. Муж пил, гулял, а потом просто однажды собрал вещи и сказал, что "устал жить в этой тоске". Детей у нас так и не получилось, во двоем не задержались.
После развода я вернулась к маме и папе.
Сначала думала, что временно, пока на ноги встану, а в итоге так и осталась.
Папа умер десять лет назад. Ушел тихо, во сне, инфаркт. Мама тогда как будто сразу постарела лет на двадцать.
С того момента я жила не просто с мамой, я жила вокруг мамы.
Инсульт, больница, таблетки по часам, давление, сахар, очереди в поликлинике, памперсы, судно, ночные подъемы, когда ей казалось, что "в доме кто то ходит". Кто ухаживал понятно кто.
Я работала на полторы ставки, домой бежала как на второй круг смены. Мыла, кормила, переодевала, вызывала врачей, меняла простыни, сидела с ней ночами, когда ей было страшно.
Игорь приезжал "навестить маму" раз в два три месяца.
Приезжал с пакетами фруктов, конфетами, целовал маму в щеку, сидел час, максимум два и уезжал.
По телефону говорил:
"Тань, ты молодец, что с ней, я бы так не смог. У меня работа, семья, дети. Ты у нас за всех отрабатываешь".
Я тогда воспринимала это как поддержку. Хотя по факту звучало как "ну раз ты там, то я свободен".
Когда стало совсем тяжело, я предлагала:
"Игорь, давай подумаем про сиделку хоть на пару часов в день, я не вывожу уже".
Он в ответ:
"Ты что, с ума сошла. Это чужие люди, вдруг что украдут. Да и дорого это, зарплаты не резиновые. Ты же все равно дома, тебе привычнее".
Вообщем, морально он меня похлопал по плечу, сиделку мы не нашли, а я продолжила тянуть.
Так прошло лет восемь.
Мама отходила потихоньку. В какие то дни она меня узнавалa, в какие то смотрела сквозь. Иногда ночами плакала и шептала:
"Танечка, ты у меня золото, не знаю, как бы я без тебя".
Про наследство мы почти не говорили.
Был один разговор, когда мама ещё более менее ходила. Она сидела на кухне, смотрела в окно и сказала:
"Квартиру делите поровну, вы оба мои дети. Но я знаю, кто со мной живёт и кто мне стул подает. Я тебе отдельно помогу, не переживай".
Что она имела в виду под "отдельно" я так и не узнала.
Год назад мамы не стало.
Я была с ней, держала за руку, когда она делала последний вдох. Брат как обычно приехал уже потом, на похороны, со словами "не успел, пробки".
Первые месяцы после похорон я вообще была как в тумане.
Ходила по квартире, где каждая чашка и каждый плед напоминали о маме, и ловила себя на том, что прислушиваюсь ночью, вдруг она опять зовет.
Честно, было не до денег и не до квартир.
Про наследство нас "подтолкнула" сама жизнь.
Позвонили из ЖЭКа, сказали, что надо переоформлять лицевой счет, что собственник умер, нужны документы наследников.
Мы с Игорем пошли к нотариусу.
Там всё было сухо и по делу: вот свидетельство о смерти, вот состав наследников, вот документы на квартиру. Оба ребенка, по закону, наследуют поровну.
Я подумала, что так и будет: по половине квартиры на каждого, как бы больно ни было от того, что один ухаживал, а второй "заезжал с фруктами". Но закон для всех один.
Через полгода мы получили свидетельства.
У каждого из нас 1/2 доли в этой квартире.
Я живу там.
Игорь живет со своей семьей в ипотечной двушке.
Казалось бы, логично: он там, я здесь, доли оформлены, все спокойно.
Но не тут то было.
Спустя пару недель после получения документов брат позвал меня "поговорить".
Мы сели в кухне, он достал листочек с цифрами и начал рассказывать, как "по справедливости" нужно "разрулить ситуацию".
Суть его речи была такая:
"Тань, смотри. У меня ипотека, двое детей, школа, кружки, машина в кредите. У тебя никого, ты одна, живешь тут, на маминых квадратных метрах. Квартира стоит, допустим, условно 5 миллионов. Половина 2,5. Если по закону, я имею право на свою часть. Но ты выкупить не сможешь, денег у тебя нет. Значит, надо квартиру продавать, покупать тебе что нибудь поменьше, а мне добавить к моей ипотечной, чтобы детям было куда расти".
Я его слушала и не верила ушам.
Говорю:
"Игорь, ты серьёзно. Я 10 лет с мамой тут жила, ухаживала за ней до последнего, а ты приезжал "по праздникам". Теперь ты предлагаешь мне съехать в какую то малосемейку, чтобы ты расширился. И это "по справедливости"?"
Он спокойно ответил:
"Тань, это не моя вина, что у тебя детей нет. Ты как то сама жизнь выбрала. Я отец, у меня двое. Мне нужно думать о них. И вообще, ты же работая не бесплатно, у тебя пенсия будет, ты справишься. Мне нужнее".
Меня от фразы "ты сама жизнь выбрала" просто перекосило.
Я попыталась объяснить:
"Я маму по больницам возила, я ночами с ней сидела, я даже отпуск не брала, чтобы отлежаться, потому что мне было страшно её одну оставить. Ты хоть раз остался с ней на сутки, чтобы я выдохнула?"
Он поморщился:
"Началось. Опять упреки. Я работал, между прочим, деньги приносил. И вообще, если бы я не помогал, ты бы эту квартиру по коммуналке не вытянула. Ты что, забыла, как я вам деньги переводил?"
Тут мне стало уже смешно и больно одновременно.
Да, он иногда переводил. Тысячу, две, три. На фоне моей зарплаты и маминой пенсии это было приятно, но не спасение.
Но в его голове это уже записалось в "я тоже участвовал".
Потом он добил меня фразой:
"Тань, ты как ребенок. Хочешь сидеть в центре города в двухкомнатной, одна, в 52 года. А я с двумя детьми в ипотеке. Это честно? Тебе и однушки за глаза хватит. Главное, чтобы крыша была. А мне надо детей устраивать".
Я ответила, что продавать квартиру не собираюсь.
Что он может распоряжаться своей половиной как хочет продавать, дарить, завещать но я отсюда никуда не поеду, это мой дом.
С того момента началась холодная война.
Игорь перестал заходить просто так.
Появлялся только когда "надо было обсудить".
То он намекал, что "может, ты возьмешь кредит и выкупишь мою долю". Я смеялась: "На мою зарплату мне кота в ипотеку не дадут, не то что полквартиры".
То говорил:
"Хочешь, давай я буду тут прописывать внука, но ты тогда хотя бы коммуналку одна не тяни, мы пополам будем".
Я и так тянула, кстати, в основном сама все эти годы.
Пару недель назад был очередной "разговор".
Он пришел раздраженный, сел, даже чай не стал пить.
"Слушай, Таня, давай без обид. Я решил свою долю продать. Нашел покупателя. Ты всё равно выкупить не можешь. Человек готов взять половину, будет тут жить, а мы потом с тобой договоримся, как делить комнаты".
У меня, честно, руки затряслись.
"То есть ты хочешь подселить ко мне чужого человека в мамину квартиру, где я живу одна, потому что тебе нужны деньги?"
Он пожал плечами:
"Ну а что мне делать. Детям надо отдельные комнаты. Ты у нас бездетная, тебе проще. Да и не чужой будет, нормальный мужик, я знаю его".
Я тогда сорвалась.
Сказала ему всё, что накопилось за эти годы.
Как он "не смог с сиделкой", зато сейчас легко продает стены, где мама последний вздох сделала.
Как я по ночам таблетки по часам давала, а он в это время "на работе зарабатывал", зато теперь рассказывает, что ему нужнее.
Как я живу в постоянном страхе, что в один день у меня в коридоре появится чужой шкаф, а в ванной чужая зубная щетка.
Он в ответ только повторял одно и то же:
"По закону я имею право. Это и моя квартира тоже. Не нравится выкупай, не можешь мирись".
Сейчас мы в подвешенном состоянии.
Покупателя он якобы нашел, но тот, видно, тоже не дурак, понимает, что покупать половину с прописанным человеком история сомнительная.
Юрист, к которому я ходила, сказал, что да, брат может попытаться продать долю, но мало кто рискнет купить. И даже если купят, никто не может заставить меня выселиться.
По закону я права.
А по семейным меркам я теперь "жадная сестра, которая не хочет поделиться".
Игорь уже пожаловался всем родственникам, что "я ему не даю нормально жить, держусь за лишнюю комнату, вместо того чтобы понять, что детям нужнее".
Меня это добивает больше всего.
Никто не спрашивает, как я жила с больной матерью десять лет, никто не спрашивает, сколько ночей я не спала, сколько раз вызывала скорую.
Всем важнее картинка: "у нее нет детей, ей и так хватит".
Иногда я сижу вечером в этой квартире, смотрю на мамин старый сервиз и думаю:
Если бы она знала, во что выльется её "делите поровну", может, сделала бы как то иначе. Может, вообще оставила бы всё кому нибудь третьему, лишь бы мы с братом не перегрызались.
Пока я держусь за одно: это мой дом.
Не идеальный, не новый, но тот, в котором я прожила почти всю жизнь.
И я не хочу в 52 года оказаться в "однушке на окраине", только потому что кто то считает, что мой вклад менее ценен, чем его двое детей.
Вот и думаю теперь, это я правда "уперлась в квадратные метры" и не даю брату шансов, или нормально, что я наконец то выбираю себя, а не чьи то "мне нужнее, ты потерпи".
Это личная история - без осуждения, ради понимания и поддержки. Если хотите поделиться своим опытом (семья, отношения, деньги, родители/дети) - пишите нам: yadzenchannel21@yandex.ru