Настенные часы показывали без десяти семь, когда Светлана откинулась на спинку потёртого офисного кресла и потянулась так, что хрустнули все косточки. За окном моросил нудный октябрьский дождь, а в комнате пахло растворимым кофе и сигаретным дымом — Инга, её лучшая подруга и коллега по бухгалтерии, только что затушила «Мальборо» в переполненной пепельнице.
— Слава богу, пятница, — протянула Инга, поправляя начёсанную чёлку. — Ещё бы этот Семёныч со своими авансовыми отчётами достал! Сидит до последнего, а потом неси ему всё на блюдечке.
Светлана усмехнулась, разглядывая свои ногти с облупившимся лаком. Надо было бы в субботу забежать к маникюрше, но денег, как всегда, в обрез. Зарплату обещали только в среду, а до этого — макароны с сосисками и чай с баранками.
— Зато выходные впереди, — сказала она, натягивая поверх офисной блузки потёртую джинсовую куртку. — Можно будет выспаться хоть раз за неделю.
— Ты бы лучше с кем-нибудь познакомилась, — Инга достала из сумки компактное зеркальце и принялась подкрашивать губы ярко-красной помадой. — Молодая, красивая, а сидишь дома как монашка. Тебе же всего двадцать восемь!
Светлана отмахнулась. Разговоры о личной жизни её раздражали. После развода прошло три года, и она вполне привыкла к одиночеству. Никаких пьяных скандалов, никаких синяков, никаких объяснений, куда потрачена получка. Свобода, одним словом.
— А как там твой братец? — спросила Инга, пряча косметичку обратно. — Всё ещё в Москве прохлаждается?
Лицо Светланы потемнело.
— Не говори мне про него, — она сжала кулаки. — Мать умерла две недели назад, а он даже на похороны не приехал. Говорит, некогда ему!
— Серёжка-то совсем охренел, — присвистнула Инга, качая головой. — Родную мать похоронить приехать не может? Он там что, президентом стал?
— Менеджером он, — Светлана скривилась, будто лимон съела. — По продажам. Ну, так он говорит. А на самом деле, наверное, на рынке китайскими куртками торгует. Обещал маме каждый месяц деньги присылать — ни разу не прислал. Обещал на Новый год приехать — не приехал. А теперь вот и на похороны не удосужился.
Инга затянулась новой сигаретой и выпустила дым в открытую форточку.
— Слушай, а нафига тебе он нужен? — она посмотрела на подругу серьёзно. — Ты и без него справилась. Похороны организовала, поминки устроила, с документами разобралась. Живи своей жизнью, Светка. У тебя хоть работа нормальная есть, деньги свои заработанные. А он пусть там в своей Москве крутится.
— Лёгко тебе говорить, — Светлана натянула на плечи потёртую сумку. — Это же брат всё-таки. Одна у меня семья осталась.
— Какая семья? — фыркнула Инга. — Семья — это когда люди друг о друге заботятся. А твой Серёга только о себе любимом и думает.
Они вышли из офиса, и холодный ветер ударил в лицо. Светлана поёжилась и застегнула куртку повыше. На улице уже стемнело, фонари отражались в лужах жёлтыми пятнами.
— Ладно, я побежала, — Инга помахала рукой. — Мужика своего кормить надо, а то опять скандал устроит. Ты давай, не грусти! Пятница всё-таки!
Светлана кивнула и пошла к автобусной остановке.
Автобус плёлся через весь город целый час. Светлана стояла у окна, держась за поручень и глядя на мелькающие огни магазинов и киосков. Где-то играла музыка из приёмника водителя — «Ласковый май» пел про белые розы. Она поморщилась и отвернулась.
На углу у дома стояла бабка с вёдрами цветов — поздние астры и хризантемы, последние в этом сезоне. Светлана притормозила, порывшись в кармане. Мелочи хватило на небольшой букетик полевых ромашек — маме они всегда нравились больше всяких заморских роз.
— Помянуть кого, милая? — спросила бабка, заворачивая цветы в газету.
— Мать, — коротко ответила Светлана и поспешила к подъезду.
Лифт, как назло, не работал — опять отключили. Пришлось топать на пятый этаж пешком. На третьем этаже соседка тётя Клава выставляла мусорное ведро и, увидев Светлану, посочувствовала:
— Ох, доченька, как же ты одна-то справляешься? Братец твой так и не объявился?
— Не объявился, — Светлана постаралась пройти мимо побыстрее, но тётя Клава была не из тех, кто легко отступает.
— Ай-яй-яй, молодёжь нынче... Мать родную схоронить не приехал! В наше время такого и представить было нельзя!
Наконец Светлана добралась до своей двери, повозилась с ключами и толкнула дверь. В прихожей её встретило требовательное мяуканье.
— Мурзик, привет, — она присела на корточки, и чёрный котёнок с белыми лапками и усами тут же запрыгнул ей на колени. — Ты мой хороший, ты меня ждал?
Котёнка она подобрала неделю назад у мусорных баков.
Светлана сняла промокшие туфли, прошла на кухню и поставила чайник на плиту. Ромашки нашла старую стеклянную вазу — ту самую, что мама берегла для особых случаев. Теперь всё это было её. Квартира, мебель, мамина швейная машинка «Подольск» в углу. И тишина. Такая тяжёлая, что хоть криком кричи.
Мурзик терся о её ноги, выпрашивая ужин. Светлана открыла банку «Кити Кэт», высыпала содержимое в мисочку и посмотрела на телефонный аппарат на тумбочке. Надо позвонить Серёге. Ещё раз попытаться достучаться до него. Может, он хоть сейчас поймёт, что натворил.
Она набрала номер. Длинные гудки. Раз, два, три... На пятом Серёга снял трубку.
— Алло, — голос у него был недовольный, будто его оторвали от чего-то важного.
— Серёж, это я, — Светлана сглотнула комок в горле. — Слушай, ну как же так можно? Мама умерла, а ты даже не...
— Света, блин, опять ты со своими претензиями! — он повысил голос, и на фоне послышался женский смех. — Я же тебе сказал — работы по горло! У меня контракты горят, сделки срываются! Не могу я вот так всё бросить и мчаться в вашу глушь!
— Серёжа, это же мама была! — голос Светланы дрогнул. — Она тебя ждала, всё спрашивала, где ты, почему не звонишь...
— Ну и что ты от меня хочешь? — он откровенно злился теперь. — Чтобы я бросил всё и приехал рыдать на кладбище? Толку-то от этого? Мёртвых не воскресишь!
— Ты... ты скотина, — выдохнула Светлана.
— А ты — зануда, — отрезал Серёга. — Живи своей жизнью и не лезь в мою!
Гудки.
Серёга швырнул трубку на диван и потёр переносицу. Вечно эта Светка звонит не вовремя, грузит своими проблемами. Ну умерла мать — случается. Все когда-то умирают. Зачем из этого трагедию устраивать?
— Кто это был, зайчик? — из ванной вышла Алина, закутанная в его халат. Волосы мокрые, пахнет дорогим шампунем, который он ей на прошлой неделе подарил. Вернее, деньгами её мужа подарил — она ему кошелёк в машине «забыла».
— Да сестра моя, — он махнул рукой. — Опять ноет. Приезжай да приезжай. А ей невдомёк, что у меня тут своя жизнь.
Алина присела рядом, положила голову ему на плечо. Пахло от неё сладко, дурманяще. Серёга обнял её за талию и усмехнулся. Вот она, настоящая жизнь. Не какая-то там деревенская тоска со слезами и поминками, а роскошь, удовольствия, лёгкость.
Секундочку... Мне нужно перевести дух! А пока напишите: какая у вас сейчас погода? Дождь? Снег? Или вы на пляже загораете, пока я тут драму рассказываю? Ещё напишите своё имя или город – хочу знать, КТО сейчас переживает эту историю вместе со мной! Лайк ставьте, если уже мурашки по всему телу... Потому что дальше будет интересней. Приготовились? Погнали дальше!
— Ты правильно сделал, что не поехал, — промурлыкала Алина. — Зачем тебе эти переживания? У тебя и так стресса хватает на работе.
Серёга хмыкнул. Какая работа? Третью неделю он уже сидел без дела — с последней конторы его выгнали за то, что он два раза не вышел после обеда. Ну, были причины. С Алиной в гостиницу сматывались. А начальник — мужик занудный, без понимания.
— Слушай, а у твоей матери что там осталось? — Алина подняла на него глаза. — Квартира? Домик в деревне?
Серёга усмехнулся шире.
— Дом есть. Хороший такой, двухэтажный. Плюс квартира в городе. Плюс участок. Мать всю жизнь копила.
Полгода пролетели незаметно. Серёга сменил ещё три работы — с одной ушёл сам, с двух других попросили. Причины были разные: то начальник придирался, то коллектив не тот попался, то график неудобный. А если честно — просто не хотелось вкалывать как проклятому за копейки.
Деньги таяли со страшной скоростью. Алину надо было развлекать — то в ресторан сводить, то подарок купить. Она, конечно, намекала, что муж у неё богатый, что денег у него куры не клюют, но вот сама почему-то на свидания всегда приходила с пустыми карманами.
А тут ещё новость — беременна она. Муж её, Геннадий Петрович, какой-то директор завода, аж расцвёл от счастья. Теперь Алина домой в девять вечера бегала, про токсикоз рассказывала и от интима отказывалась. Серёгу это жутко бесило.
Снимал он комнату в общаге на окраине — дешевле некуда. Соседи пили, дрались, матом орали по ночам. На кухне жрать было невозможно — тараканы уже чувствовали себя полноправными хозяевами.
Однажды утром, доедая остатки вчерашней картошки, Серёга понял — пора действовать. Наследство. Вот оно, решение всех проблем! Дом продать, квартиру продать — и заживёт он наконец как человек! Может, даже своё дело откроет. Ларёк какой-нибудь или киоск с сигаретами.
Он оделся потеплее — апрель выдался холодный — и поехал в родную деревню Сосновку. Автобус трясся четыре часа по разбитой дороге.
Деревня встретила его грязью и лужами. Серёга вылез из автобуса, отряхнул промокшие кроссовки и зашагал по знакомой улице. Вот огород тёти Нюры, вот покосившийся сарай деда Васи... А вот и мамин дом. Точнее, то, что от него осталось.
У калитки стоял какой-то мужик в телогрейке, копался в земле. Серёга нахмурился и подошёл ближе.
— Эй, мужик, ты кто такой? Что тут делаешь?
Мужик выпрямился, вытер руки о штаны и прищурился.
— А ты кто будешь? — он говорил с подозрением.
— Я Серёга, сын Анны Васильевны, — гордо заявил он. — Это мой дом. Точнее, теперь мой.
Мужик хмыкнул и покачал головой.
— Твой? Да ты, парень, опоздал. Дом месяца три назад продали. Мы с женой его купили. Вон, документы в сельсовете лежат, можешь проверить.
Серёга почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Как продали?! Кто продал?!
— Да сестра твоя, Светлана. Говорила, что брат в Москве живёт, не нужен ему дом. Мы денег хороших дали, всё честно оформили.
— А где она? Где Светка?!
Мужик пожал плечами.
— Откуда я знаю? Уехала куда-то. Говорила, что в городе квартиру снимает. Телефон её у меня не осталось.
Серёга ринулся к соседям. Тётя Клава дала ему старый номер Светкиной подруги Инги. С шестого раза он дозвонился.
— Светку? — Инга говорила неохотно. — Ну, дам номер. Только ты её не доставай особо, она теперь большая шишка.
Светлана попросила приехать после шести. Голос у неё был спокойный, уверенный — совсем не тот, что полгода назад в телефонной трубке дрожал от слёз. Серёга весь день мотался по городу, пил дешёвое пиво в привокзальном ларьке и нервно курил одну сигарету за другой.
Ровно в шесть он стоял у подъезда элитного дома в центре. Домофон, охранник, мраморный холл — Серёга свистнул. Ничего себе Светка устроилась!
Дверь квартиры открыла женщина в строгом брючном костюме. Серёга не сразу узнал в ней сестру. Волосы уложены, макияж, дорогие часы на запястье. Из квартиры доносилось мяуканье — тот самый Мурзик, только теперь уже толстый и наглый кот.
— Проходи, — Светлана отступила в сторону.
Квартира была обставлена со вкусом: кожаный диван, книжные полки, огромный телевизор «Сони». На стене висела фотография мамы в красивой рамке.
— Ты... ты это... — Серёга мялся у порога. — За наследством приехал.
Светлана усмехнулась и достала из шкафа папку с документами.
— Знаю. Садись, Серёж. Чай будешь?
Он мотнул головой и сел на край дивана. Мурзик запрыгнул ему на колени, но Серёга грубо столкнул его.
— Мама перед смертью завещание составила, — Светлана положила перед ним бумаги. — Почитай.
Серёга пробежал глазами по строчкам и похолодел. «...всё имущество достаётся тому из детей, кто придёт проститься со мной в последний путь...»
— Ты... ты специально это подстроила! — он вскочил.
— Я? — Светлана подняла брови. — Это мама подстроила, Серёж.
Серёга стоял посреди чужой, роскошной квартиры и чувствовал, как внутри всё переворачивается. Руки тряслись, в горле пересохло. Он снова посмотрел на завещание, словно надеясь, что буквы вдруг переставятся и сложатся в другие слова.
— Она... она же не могла, — пробормотал он. — Мама меня любила. Я же сын, единственный сын...
— Любила, — согласилась Светлана и налила себе чай из дорогого фарфорового чайника. — До последнего дня спрашивала про тебя. Я ей врала, говорила, что ты занят, что скоро приедешь. Она умерла с надеждой тебя увидеть.
Серёга опустился обратно на диван. В голове крутилась одна мысль: он всё просрал. Всё, что копила мама всю жизнь, всё, на что он рассчитывал — квартира, дом, деньги со сберкнижки — всё ушло к Светке.
— Что теперь делать-то? — он уткнулся лицом в ладони. — У меня долги, комната в общаге... Жрать нечего скоро будет.
Светлана молча смотрела на него. Потом встала, подошла к окну. За стеклом город сверкал огнями — красивый, богатый, чужой.
— Знаешь, Серёж, — сказала она тихо, — я могла бы тебя выгнать. Сказать, что сам виноват, что поделом тебе. Но ты всё-таки брат. И мама, наверное, не хотела бы, чтобы ты совсем пропал.
Он поднял голову, в глазах мелькнула надежда.
— Я помогу тебе, — Светлана повернулась к нему. — Оплачу долги, сниму тебе нормальную квартиру, устрою на работу в свою компанию. Я недавно открыла филиал — нужны люди.
— Светка, я...
— Но, — она подняла палец, — с условиями. Первое: ни копейки не получишь просто так. Будешь вкалывать как проклятый. Пройдёшь курсы бухгалтера, научишься работать с документами. Опоздаешь — штраф. Нажрёшься — вылетишь. Второе: каждый месяц будешь ездить на кладбище, к маме. И цветы приносить. Не хочешь — свободен, но тогда и помощи никакой.
Серёга сглотнул. Гордость требовала послать её куда подальше, встать и уйти с высоко поднятой головой. Но куда идти? В общагу, где тараканы, вонь и пьяные соседи? К Алине, которая теперь счастливо ждёт ребёнка от мужа и на его звонки даже не отвечает?
— Согласен, — выдавил он. — Я... я буду стараться.
Светлана кивнула и протянула ему руку. Рукопожатие было крепким, деловым.
— Тогда с понедельника начинаешь. Вот адрес офиса, вот ключи от квартиры на Садовой — однокомнатная, скромная, но чистая. Квартплату первые три месяца плачу я, потом сам. Курсы начинаются в среду, я уже оплатила. Не подведи меня, Серёж.
Он взял ключи дрожащими руками. В груди что-то сжалось — стыд, благодарность, злость на самого себя.
Год пролетел незаметно. Серёга действительно вкалывал — учился, работал, приезжал к маме на кладбище каждое воскресенье. Сначала через силу, потом привык. Даже разговаривать с ней начал, стоя у могилы: рассказывал про работу, про то, как Светка ему отдел доверила, про новую девушку Олю — тихую, домашнюю, которая не требовала ресторанов и подарков, а просто любила.
Светлана уехала открывать филиал в Питере, но они созванивались каждую неделю. Отношения стали тёплыми, настоящими — братскими.
Однажды вечером, сидя на кухне своей уже родной квартиры, Серёга посмотрел в окно и усмехнулся. Мать оказалась мудрее их обоих. Она дала ему урок, который не преподашь словами. И второй шанс — тот, которого он едва не упустил навсегда.
📖➡️🎧 СТОП! Не уходи! Хочешь СЛУШАТЬ такие истории вместо чтения?
В Телеграме каждый рассказ с голосом диктора! Как аудиоспектакль!
Удобно в дороге, дома, везде. Переходи → [ https://t.me/skidon2024 ].
🚀 Лайк, если история зашла! Увидимся (точнее, услышимся!) в Телеграм! 💙