Из квартиры одинокой старушки доносились странные звуки. Открыв двери, соседи увидели, что… Впрочем, об этом чуть позже. А пока что Наташа Кольцова, задыхаясь, тащилась по лестнице старой мурманской девятиэтажки, проклиная лифт, букет хризантем и собственную щедрость.
— Восьмой этаж! — простонала она, переводя дух на очередной площадке. — Лен-ка могла бы и на первом поселиться!
Ноябрьские сумерки уже сгущались за грязными окнами подъезда. Где-то внизу завывал ветер, а Наташа, укутанная в драповое пальто ещё маминых времён, упрямо карабкалась вверх. Подруга Ленка наконец-то купила собственную квартиру — событие по меркам девяносто пятого года почти космическое. Наташе оставалось только радоваться и завидовать по-белому.
Тридцать два года, а живёшь в съёмной однушке на окраине. Работаешь в строительной конторе за копейки, считаешь каждый рубль до зарплаты. Романтика!
На шестом этаже Наташа столкнулась с типом в засаленной кожанке — тот спускался, не глядя под ноги, от него несло перегаром и дешёвым одеколоном. Наташа поморщилась и прижалась к стенке. Тип прошёл мимо, бросив какое-то невнятное ругательство.
— И тебе здорово, — пробормотала Наташа ему вслед.
Наконец восьмой! Квартира 84. Дверь распахнулась ещё до звонка — Ленка, растрёпанная, в ярком свитере с оленями, сияла как новогодняя ёлка.
— Наташк-а-а! Ты представляешь, я теперь с жильём!
Квартира у Ленки оказалась типовой хрущёвкой — тесной, с низкими потолками и обоями в выцветший цветочек, но для Наташи это был дворец. Своё жильё! Пусть на восьмом этаже без лифта, пусть с батареями, которые грели от случая к случаю — но своё.
— Проходи, проходи! — Ленка затащила подругу в комнату, где уже толпились гости. — Вон Серёга с женой приехали, Олька из бухгалтерии, Витёк...
Наташа огляделась. Стандартный набор девяностых: на столе селёдка под шубой, оливье, нарезка колбасы «Докторская», бутылки с «Солнцедаром» и трёхлитровая банка компота. Магнитофон «Весна» играл Иванушек International. Уют, что тут скажешь.
— Слушай, а чего ты такая бледная? — Ленка придирчиво разглядывала подругу. — На лестнице кто обидел?
— Да так, мужик один попался неприятный, — отмахнулась Наташа. — Вонючий весь, пьяный, видимо.
— А-а-а, это Гена из восемьдесят второй! — Ленка махнула рукой. — Алконавт местный. Жена от него сбежала в прошлом году, теперь квасит безостановочно. Зато соседка напротив — старушка тихая, божий одуванчик.
— Повезло тебе с соседями, — хмыкнула Наташа.
— Ага, особенно когда этот Гена в три ночи матом орёт! — Ленка рассмеялась. — Уже дважды милицию вызывала. А бабуля Клавдия Степановна — золото просто. Правда, иногда странные звуки из её квартиры доносятся, но она старенькая, может телевизор громко смотрит.
Наташа устроилась за столом, пытаясь влиться в компанию. Три часа пролетели незаметно — болтали, смеялись, вспоминали лихие деньки. А потом пришло время расходиться.
Спускаться по тёмной лестнице было ещё тоскливее, чем подниматься. Лампочки на площадках горели через одну — экономия, называется. Наташа придерживалась за облупленные перила и думала о своей жизни.
Тридцать два года. Съёмная квартира на Семёновском озере. Работа в конторе «СевСтрой», где платят когда придётся, а задерживают регулярно. Одиночество, которое уже стало привычным, как старый халат.
Пять лет назад всё могло быть иначе. Пять лет назад был Игорь.
Наташа поёжилась, хотя в подъезде было даже жарковато — отопление включили на полную катушку. Игорь Савельев. Высокий, с вечно растрёпанными волосами, в джинсах-варёнках и кожаной куртке. Они встречались два года, и Наташа уже видела себя в белом платье, с букетом, со штампом в паспорте.
А потом он просто исчез.
Сначала сказал, что едет в командировку в Норильск — на месяц, может, полтора. Строители тогда по всему Северу мотались, где больше платили. Наташа ждала. Месяц, два, три... Звонила его матери, Вере Фёдоровне. Та только вздыхала в трубку: «Наташенька, я сама не знаю, где он. Последний раз звонил три месяца назад, сказал, что всё нормально».
Потом Вера Фёдоровна перестала брать трубку.
Наташа вышла на улицу. Ветер со стороны Кольского залива бил в лицо колючими снежинками. Полярная ночь в самом разгаре — темнота хоть глаз выколи, а на часах всего восемь вечера. Фонари еле-еле мерцали, троллейбус № 3 прогрохотал мимо, на остановке мёрзла бабулька с авоськой.
Мурманск девяносто пятого. Суровый, облезлый, но родной.
Наташа росла в коммуналке на проспекте Ленина. Мать — вечно уставшая уборщица в порту, отца не было с самого рождения. Бабка злая, которая считала каждый кусок хлеба и орала на внучку за любую провинность. Наташа сбежала из дома в восемнадцать, снимала углы, перебивалась случайными заработками, пока не устроилась в «СевСтрой» секретаршей.
Мечтала о своей квартире, как Ленка. Откладывала деньги, но инфляция сжирала накопления быстрее, чем Наташа успевала их делать. В девяносто втором все сбережения превратились в фантики. Началось всё сначала.
А потом появился Игорь. И жизнь, казалось, наладилась.
Но Игорь исчез, и Наташа снова осталась одна. Она пыталась жить дальше, работала, улыбалась, но внутри всё сжималось от обиды и непонимания. Как можно было вот так — взять и пропасть? Неужели всё, что между ними было, ничего не значило?
Через неделю, в субботу, Наташа зашла в «Берёзку» на Комсомольской — продуктовый магазин, где за валюту можно было купить импортные вкусности. У неё было немного долларов, отложенных на чёрный день. Решила побаловать себя — купить нормальный кофе, может, шоколадку.
И тут она услышала его голос.
Такой знакомый, родной, с характерной хрипотцой. Наташа замерла у прилавка с консервами, сердце ухнуло куда-то вниз.
— Дайте вот эту банку ананасов, — говорил мужчина продавщице.
Наташа медленно обернулась. Спина. Кожаная куртка. Тёмные волосы. Игорь?!
Она шагнула ближе. Мужчина повернулся — и Наташа поняла, что ошиблась. Незнакомое лицо, другой разрез глаз, нос крючком. Просто голос похожий.
Разочарование накрыло волной.
Наташа вышла из «Берёзки» с пустыми руками и тяжёлым сердцем. Всё, хватит. Надо заканчивать с этим. Пять лет прошло — пора выбросить Игоря из головы и жить дальше. Вера Фёдоровна была права, когда последний раз говорила: «Не жди его, Наташенька. Живи своей жизнью».
Но как жить, когда внутри всё ещё теплится надежда?
Вечером, сидя в своей съёмной однушке и глядя в окно на мурманскую темень, Наташа решилась. Взяла трубку старенького дискового телефона и набрала номер. Долгие гудки. Она уже хотела повесить трубку, но на том конце сняли.
— Алло? — Голос Веры Фёдоровны звучал устало и старчески.
— Вера Фёдоровна, это Наташа. Простите, что беспокою...
— Наташенька! — В голосе мелькнула радость, но тут же погасла. — Как ты, доченька?
— Нормально, — солгала Наташа. — Просто хотела узнать, как вы. Давненько не общались.
Пауза. Вера Фёдоровна тяжело вздохнула.
— Да что говорить-то... Живу помаленьку. Одна вот. Пенсия — копейки, на хлеб хватает. А ты... Ты замуж не вышла?
— Нет пока, — Наташа сглотнула. — Вера Фёдоровна, а вы... от Игоря ничего не слышали?
Долгое молчание. Потом женщина заговорила, и в голосе её звучала боль:
— Наташенька, милая. Забудь ты его. Пять лет прошло — если бы хотел вернуться, давно бы вернулся. Не трать на него свою жизнь. Ты молодая, красивая... Найдёшь себе хорошего человека.
— Но вы же его мать! Вы хоть знаете, где он, жив ли?..
— Не знаю, — голос надломился. — Последний раз звонил четыре года назад. Сказал, что всё хорошо, работает. И всё. Молчок.
Наташа почувствовала, как у неё самой подкатывают слёзы.
Наташа повесила трубку и расплакалась. Ревела в подушку, как дура, пока не заснула от усталости. Проснулась среди ночи с опухшими глазами и тяжёлой головой. За окном — всё та же полярная темень, ветер скрёбся в стекло, где-то внизу лаяла собака.
Утром поплелась на работу. В «СевСтрое» царил обычный бардак — начальник Петрович орал на прорабов, прорабы материли рабочих, рабочие требовали зарплату. Наташа сидела за своим допотопным компьютером и делала вид, что занята.
Вечером, возвращаясь домой на троллейбусе, она смотрела в окно на заснеженный город и думала, что Вера Фёдоровна права. Хватит ждать. Игорь не вернётся. Надо жить дальше.
Подходя к подъезду, Наташа увидела фигуру у входа. Мужчина в тёмной куртке, припорошённый снегом, курил, прислонившись к стене. Она прошла мимо, доставая ключи, и вдруг он окликнул её:
— Наташ...
Она обернулась. И сердце остановилось.
Игорь. Живой, настоящий. Постаревший, обросший щетиной, с усталыми глазами — но это был он.
— Игорь?! — Наташа думала, что сейчас упадёт в обморок. — Ты... ты как... откуда?..
Он шагнул к ней, и она увидела, что он плачет. Взрослый мужик — и ревёт, как мальчишка.
— Прости меня, Наташка. Прости, дура я... — Он запнулся, вытер глаза рукавом. — Я вернулся. Я... я всё объясню, только не гони. Пожалуйста.
Наташа стояла, не зная, что делать. Обнять его? Врезать по лицу? Убежать? Внутри всё переворачивалось — радость, злость, обида, недоумение.
— Пойдём наверх, — наконец выдавила она. — Поговорим.
В квартире Игорь сел на диван, и Наташа впервые за пять лет разглядела его как следует. Он и правда постарел. Морщины у глаз, седина на висках, руки в мозолях.
— Говори, — коротко бросила она.
Игорь затянулся сигаретой, выдохнул дым в потолок и заговорил:
— Я жил с другой. Пять лет. В Апатитах. Познакомились на той командировке, в Норильске. Она... ну, в общем, закрутилось. Я думал, что люблю. Думал, что это судьба. — Он поднял на Наташу глаза. — А потом понял, что ошибся. Что настоящая жизнь осталась здесь. С тобой.
Наташа молчала. Внутри клокотало.
— Пять лет, Игорь? Пять лет ты жил с другой бабой, а я ждала тебя, как последняя дура?!
— Я не просил тебя ждать! — огрызнулся он, но тут же сник. — Прости. Я... я не знаю, что на меня нашло. Малодушие, наверное. Не смог сказать тебе правду, вот и сбежал. Думал, забудешь, найдёшь кого-то получше.
— А мать твоя знала?
— Нет. Я ей тоже врал. Стыдно было признаться.
Наташа прошлась по комнате. Пять лет. Пять лет она хранила верность призраку, а он в это время грелся в объятиях другой. Предательство жгло изнутри.
Но он вернулся. Вернулся к ней. Это же что-то значит?
— Почему ты бросил её? — спросила Наташа.
Игорь потупился:
— Она... беременна была. Я испугался. Не готов был к ребёнку, к ответственности. Вот и свалил. Как крыса.
Наташа почувствовала, что её начинает мутить. Беременная женщина. Он бросил беременную женщину и приполз сюда.
— Убирайся, — тихо сказала она.
— Наташ, дай мне шанс! Я изменился, я...
— Убирайся! — закричала она. — Вон отсюда! Немедленно!
Но Игорь не уходил. Умолял, клялся, обещал. И Наташа, измученная, одинокая, соскучившаяся по любви, сдалась. Дала ему шанс.
Зря.
Игорь поселился у неё. Первую неделю был паинькой — помогал по дому, не пил, говорил комплименты. Но потом...
Месяц спустя Наташа поняла, что совершила ужасную ошибку. Игорь не искал работу, целыми днями валялся на диване, пил дешёвое пиво и ныл о том, какая жизнь несправедливая. Наташа содержала его на свою нищенскую зарплату и чувствовала, как внутри всё выгорает дотла. Любовь? Какая любовь! Осталась только жалость и усталость.
Она позвонила Ленке, пожаловалась. Подруга выслушала и сказала коротко:
— Гони его, Наташка. Немедленно. Пока совсем не присосался.
— Не могу, Лен. Мне его жалко...
— Жалко?! Да он тебя использует! Очнись!
Наташа решила встретиться с той женщиной из Апатитов. Узнала её номер через знакомых. Позвонила. Та согласилась поговорить — приехала в Мурманск по делам.
Встретились в кафе «Огонёк» на Ленинском. Женщина оказалась обычной — лет тридцати пяти, усталое лицо, простая одежда. Рассказала, что Игорь прожил с ней всего два года, а не пять. Остальное время мотался непонятно где, появлялся набегами, клянчил деньги. Когда узнала, что беременна, он действительно сбежал. Ребёнка она потеряла от стресса.
— Бегите от него, — сказала женщина напоследок. — Он — пустышка. Красивая обёртка от конфеты, а внутри пусто.
Наташа вышла из кафе и поняла, что больше не может. Хватит. Она позвонила Ленке:
— Можно к тебе приехать? Переночевать?
— Конечно! Приезжай!
Вечером Наташа поднималась по знакомой лестнице на восьмой этаж. Лифт, как всегда, не работал. На площадках пахло щами и сыростью. Вдруг она услышала странные звуки — скрежет, стук, какое-то шипение. Звуки доносились из квартиры восемьдесят три.
Из квартиры той самой бабули Клавдии Степановны.
Наташа подошла ближе. Дверь была приоткрыта. Внутри что-то грохотало. Сердце ёкнуло — вдруг старушке плохо?
— Клавдия Степановна! — позвала Наташа, толкая дверь.
И обомлела.
Секундочку... Мне нужно перевести дух! А пока напишите: какая у вас сейчас погода? Дождь? Снег? Или вы на пляже загораете, пока я тут драму рассказываю? Ещё напишите своё имя или город – хочу знать, КТО сейчас переживает эту историю вместе со мной! Лайк ставьте, если уже мурашки по всему телу... Потому что дальше будет... Приготовились? Погнали дальше!
В квартире, посреди комнаты, стоял огромный ткацкий станок — допотопный, деревянный, скрипучий. А за ним сидела бабуля Клавдия Степановна, бодрая, в цветастом платке, и ловко управлялась с нитками, напевая что-то себе под нос.
— Ой, милая, заходи, заходи! — просияла старушка. — Ты, небось, испугалась? Все пугаются, думают, что я тут помираю! А я ковры тку! Вот, заказ выполняю — к Новому году ковёр нужен одной женщине. Деньги неплохие платит!
Наташа стояла, открыв рот. Ленка выскочила из своей квартиры:
— Клавдия Степановна! Опять станок гремит! Я ж просила...
— Леночка, прости, золотце! Увлеклась! — Бабуля виновато улыбнулась.
Наташа вдруг расхохоталась. Смеялась до слёз — от абсурда, от усталости, от облегчения. Вот она, жизнь! Никогда не знаешь, что ждёт за поворотом. Ты думаешь, что всё плохо, что впереди тупик — а там бабулька ковры ткёт!
На следующий день Наташа вернулась домой и выставила Игоря. Он обиделся, поныл, но ушёл. Наташа вздохнула свободно впервые за месяцы.
А через полгода, в командировке в Москве, познакомилась с Алексеем — инженером, нормальным мужиком, который не пил, не врал и смотрел на неё так, будто она была самой прекрасной женщиной на свете.
Они поженились. Переехали в Питер. Родили дочку.
И Наташа поняла: счастье — это когда рядом человек, с которым легко. А не тот, кого ты пытаешься вытащить из болота, губя себя.
Иногда нужно просто отпустить прошлое. И тогда будущее само найдёт тебя.
📖➡️🎧 СТОП! Не уходи! Хочешь СЛУШАТЬ такие истории вместо чтения?
В Телеграме каждый рассказ с голосом диктора! Как аудиоспектакль! Удобно в дороге, дома, везде. Переходи → [ https://t.me/skidon2024 ].
🚀 Лайк, если история зашла! Увидимся (точнее, услышимся!) в Телеграм! 💙