В 11 вечера я набрела на его профиль на сайте знакомств: три аккаунта, фото где он выглядит моложе и богаче, текст про поиск "свежего, молодого, без проблем и детей" и переписка с девушкой 25 лет - когда ему шестьдесят семь и он живёт на мою зарплату. Мои руки дрожали, и я поняла самое худшее: я потеряла себя на два года полностью.
Он позвонил после двадцати лет молчания:
- Мне негде жить, я потерял работу, у меня нет денег.
Голос был сломанный, беспомощный, и моя материнская часть - та, которую я прятала, - вдруг выползла наружу. Я была в состоянии, где готова была спасать кого-то, потому что потеряла смысл: разведена, дети разъехались, работа не приносит удовольствие, я сидела в квартире как птица в клетке, забывшая как летать. Когда он приехал, я решила, что мой шанс наладить жизнь. Синдром спасателя просто ждал такого момента, когда я ослаблю бдительность.
Первые четыре месяца - "фаза благодарности": он готовил, помогал по дому, и театральная постановка под названием "семья" стала реальностью. С пятого по двенадцатый месяц - "фаза отравления": маленькие колкости ежедневно.
- Ты постарела, это платье из две тысячи четырнадцатого, "твои подруги мне не нравятся"
и я начинаю переживать о внешности, ходить в спортзал, красить волосы. Критика как капля на камень и я привыкаю к яду. Месяцы тринадцать-двадцать четыре: каждый день его недовольство моим голосом, смехом, работой, семьёй. Я перестаю видеться с подругами, детям не говорю правду.
Браузер открылся с пятью вкладками: сайт знакомств ("ищу молодую, красивую, без детей"), почта ("бизнесмен на пенсии"), переписка с Анастасией ("вы даже на фото смешной, а в жизни дедушка"), фото где он моложе в два раза, переписка со Светланой, которая его послала подальше. Я сидела и смотрела. Не кричала, не плакала. Только слышала его храп на диване и понимала, что для меня это не стало чем-то удивительным. Всё нужное я уже знала подсознательно.
Утром, без истерик и скандалов, я сказала ему:
- Две недели до конца месяца, чтобы найти место. Если не найдёшь - меняю замки.
Когда я это произнесла, во мне что-то сломалось, или что-то исцелилось. В моём голосе больше не было ни мольбы, ни попытки спасать - только объявление факта. Через две недели он уехал.
Какие выводы я сделала после этого:
- спасение начинается с того, что ты спасаешь себя, потому что человек, который не спасает себя, тонет вместе с тем, кого спасает;
- благодарность теряет ценность, как деньги, печатаемые слишком много, и за ней всегда идёт презрение к тому, кому ты должен;
- критика не про любовь - критика про контроль, про желание сломать, чтобы человек никогда не смог уйти;
- я спасала не его, я спасала себя от одиночества, и пока спасала его, я не должна была спасать себя;
- я выжила, потому что поняла-— плохо не то, что я его спасла, плохо то, что не спасла себя раньше, и теперь я спасаю себя каждый день, когда говорю "нет", когда позволяю себе быть старой, усталой, несовершенной.
Мне пятьдесят три года. Отношения - это не про спасение, это про выбор остаться, потому что человек нравится, а не потому что у него нет варианта.