Лена мчалась по вечернему городу, сжимая в руках бутылку вина и коробку с тортом. Сердце билось где-то в горле — сегодня Андрей обещал особенный вечер. Может, наконец-то заговорит о свадьбе? Она улыбнулась своим мыслям и нажала на звонок.
— Открыто! — донёсся его голос из глубины квартиры.
Лена толкнула дверь и замерла на пороге. В прихожей валялись детские кроссовки, а из комнаты доносился заливистый детский смех. Андрей вышел навстречу с извиняющейся улыбкой, держа на руках пятилетнюю девочку с растрёпанными косичками.
— Лен, прости, я хотел предупредить... Это Софийка, моя дочь. Нянька заболела, и мне пришлось забрать её из садика.
Лена стояла, всё ещё держа вино и торт, пытаясь переварить информацию. Дочь? Какая ещё дочь? За полгода отношений он ни разу не упомянул о детях!
— Папа, а это кто? — Софийка уставилась на Лену огромными карими глазами.
«Вот это поворот», — подумала Лена, натягивая улыбку. — Привет, Софийка. Я... подруга твоего папы.
А ведь всего несколько минут назад её будущее казалось таким простым и понятным. Смешно, как быстро жизнь умеет расставлять новые декорации. И самое странное — эта растерянная девчонка с косичками вдруг напомнила ей саму себя. Давным-давно. Когда ей тоже было семь лет, и мир внезапно перевернулся с ног на голову.
Лене было семь, когда умерла мама. Она помнила этот день отрывками — белые больничные коридоры, запах лекарств и тётю Ирину, которая вдруг появилась ниоткуда и крепко прижала её к себе.
— Ты теперь будешь жить у меня, солнышко, — шептала тётя Ирина, и по её щекам катились слёзы.
Лена не понимала, почему взрослые плачут. Мама же просто уснула? Скоро проснётся, правда?
Тётя Ирина была маминой двоюродной сестрой, которую Лена видела всего пару раз в жизни. Высокая, с короткой стрижкой и добрыми глазами, она говорила быстро и много, будто боялась тишины. В её небольшой двушке пахло кофе и лавандой, на подоконниках теснились горшки с фиалками, а в книжном шкафу стояли сотни книг в потёртых обложках.
— Будем читать перед сном, — пообещала Ирина, устраивая Лену в маленькой комнате. — Ты любишь сказки?
Лена кивнула, хотя на самом деле не знала, что любит. Всё смешалось в голове — старая квартира, мамины вещи, её духи на полке... И вот теперь чужая комната, чужая кровать, чужая жизнь.
Но тётя Ирина и правда старалась. Она записала Лену на подготовку к школе, каждый вечер они учили буквы и цифры, рисовали палочки в тетрадке. А в августе поехали выбирать школьную форму.
— Смотри, какой красивый рюкзак! — Ирина показывала то один, то другой. — С котиками или с сердечками?
— С котиками, — впервые за долгое время улыбнулась Лена.
Может, всё и правда наладится? Может, первое сентября станет началом чего-то нового, чего-то хорошего? Она так надеялась на это, разглядывая своё отражение в зеркале магазина — девочка в новой форме, с белыми бантами и рюкзаком с котиками.
Но жизнь, как выяснилось позже, не особо интересовалась её надеждами.
Первое сентября прошло как в тумане — белые банты, море цветов, торжественная линейка. Тётя Ирина взяла отпуск на весь сентябрь, чтобы провожать Лену в школу и забирать после уроков. Они гуляли в парке, кормили уток, пекли шарлотку по выходным. Казалось, жизнь постепенно входит в новую, спокойную колею.
А потом всё рухнуло.
— Солнышко, мне нужно уехать, — тётя Ирина сидела на краю Лениной кровати, нервно теребя край одеяла. — У меня проблемы со здоровьем, врачи настаивают на лечении. Это займёт пару месяцев, может, три...
— А я? — Лена почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Ты поживёшь у моей сестры Валентины. Она согласилась. У неё двое сыновей, будет веселее!
Веселее. Ага. Лена уже через неделю поняла, что такое это «веселее».
Тётя Валентина жила на окраине города в панельной девятиэтажке. Квартира была похожа на склад — вещи валялись везде, телевизор орал с утра до вечера, а в воздухе постоянно висел запах жареного лука и сигарет. Дядя Борис работал на заводе и по пятницам «расслаблялся» — напивался до состояния, когда начинал орать на всех подряд.
— Заткнись, баба! — гремел его голос по вечерам. — Надоела со своими причитаниями!
Тётя Валентина сжималась, но молчала. Она всё время повторяла одно и то же: «Семью надо беречь. Детям отец нужен».
Лена быстро научилась быть невидимкой. Приходить из школы тихо, делать уроки на кухне, не попадаться на глаза дяде Борису, особенно по пятницам. Её новая школа встретила настороженными взглядами — «новенькая», «приёмная», «непонятно откуда». Но постепенно к ней привыкли, перестали пялиться на переменах.
Хуже было дома. Старший брат Денис, девятиклассник с вечно угрюмым лицом, смотрел на Лену как на таракана. А младшему Артёму, который был на год старше Лены, явно нравилось её доставать.
— Папа, а Лена конфеты съела! — орал он, хотя сам только что запихал в рот последнюю карамельку.
И Лена стояла в углу, сжав кулаки, молча ненавидя всех и вся. По ночам она молилась Богу, в которого толком не верила: «Пожалуйста, пусть тётя Ирина выздоровеет. Поскорее. Очень-очень поскорее».
Однажды в марте всё окончательно полетело в тартарары. Лена возвращалась из школы с горсткой конфет — учительница хвалила за хорошо выученный стих и угостила всех отличников. Лена берегла их как сокровище, представляя, как будет смаковать каждую по вечерам.
Не успела она войти в квартиру, как Артём выхватил у неё из рук пакетик.
— О, конфеты! Моё!
— Отдай! Это мне дали! — Лена попыталась вырвать пакет обратно.
— А вот и не отдам! — Артём задрал руку повыше, ухмыляясь.
Что-то щёлкнуло в Лениной голове. Все эти месяцы унижений, угла, несправедливости — всё вылилось в один миг. Она со всей силы толкнула Артёма, тот упал на пол, а конфеты рассыпались по линолеуму.
— Ты что творишь, дура?! — заорал он и полез в драку.
Они катались по полу, Лена царапалась и кусалась, как дикая кошка. Артём был сильнее, но она была отчаяннее. На шум прибежала тётя Валентина.
— Что здесь происходит?! Лена! Немедленно прекрати!
— Она первая начала! — завыл Артём, показывая расцарапанную щёку. — Я просто хотел попросить конфетку!
— Врёшь! — прохрипела Лена, но тётя Валентина уже тащила её за руку.
— В угол! Как ты смеешь обижать моего сына?! Неблагодарная!
Лена стояла в углу и молчала. Слёзы высохли — плакать больше не хотелось. Хотелось просто исчезнуть. Раствориться. Провалиться сквозь пол куда-нибудь, где нет ни тёти Валентины, ни Артёма, ни этой душной квартиры с запахом жареного лука.
Вечером, когда пришёл дядя Борис, тётя Валентина долго что-то шептала ему на кухне. Лена слышала обрывки фраз:
— Не справляюсь... совсем от рук отбилась... может, в детдом?..
— Делай что хочешь, — буркнул дядя Борис. — Мне-то что. Не моя ведь.
«Не моя». Вот и всё. Лена зарылась лицом в подушку. Значит, она ничья. Совсем ничья. И это был самый страшный вывод, который может сделать восьмилетний ребёнок.
Через две недели тётя Валентина собрала Ленины вещи в старый чемодан. Они ехали на автобусе куда-то за город, и тётя всю дорогу бубнила: «Там тебе будет хорошо, там много детей, там за вами присматривают...»
Лена смотрела в окно и думала, что слово «детдом» звучит почти как «дом». Почти.
Интернат №7 стоял на окраине города, окружённый высоким забором и старыми тополями. Серое здание, облупившаяся штукатурка, узкие окна с решётками. Лена вошла внутрь, сжимая ручку чемодана так, что побелели костяшки пальцев.
— Ну вот, Леночка, познакомься с Надеждой Петровной, — тётя Валентина торопливо подтолкнула её к воспитательнице. — Я побежала, а то автобус последний уйдёт...
И исчезла так быстро, будто её и не было.
Надежда Петровна оказалась полной женщиной с усталыми глазами и неожиданно мягкими руками. Она присела рядом с Леной и ласково погладила её по голове.
— Не бойся, милая. Сейчас покажу тебе твою кроватку, познакомлю с девочками. Увидишь, тут не страшно.
И правда оказалось не страшно. Более того — впервые за долгое время Лена почувствовала что-то вроде облегчения. Здесь никто не орал по пятницам. Здесь не надо было прятаться и ходить на цыпочках. Здесь все были «ничьи», а значит, в каком-то смысле — свои.
Через неделю у Лены появилась подруга. Оксана — рыжая, веснушчатая, с хитрыми зелёными глазами и вечно ободранными коленками. Она сразу взяла Лену под своё крыло.
— Слушай, тут главное — не давать себя в обиду, — наставляла Оксана, жуя украденное из столовой печенье. — Видишь Ларку из восьмой группы? Она думает, что тут всё ей должны. Так вот, ей надо сразу показать, что мы не лохи.
Лена слушала и кивала. Оксана была как ураган — шумная, смелая, всегда в центре событий. Рядом с ней даже в детдоме жизнь казалась почти приключением.
Годы летели. Девятый класс. Лена выбрала поварское училище — нравилось возиться с тестом, придумывать новые рецепты. Оксана ушла на швейное отделение.
— Представляешь, буду шить такие платья, что все обзавидуются! — мечтала она. — А ты будешь печь торты на мои показы мод!
Они хохотали, строили планы, красили друг другу ногти дешёвым лаком. А в субботу вечером собирались идти на танцы в районный дом культуры.
— Лен, ну ты чего так причесалась? — Оксана критически оглядела Ленину укладку. — Как будто на голове гнездо свила какая-то птичка! Давай я тебе по-человечески уложу.
— Сама ты птичка, — фыркнула Лена, но послушно села перед зеркалом.
Жизнь, как ни странно, налаживалась. Медленно, но верно.
На тех самых танцах Лена познакомилась с Игорем. Высокий, молчаливый парень с тёмными волосами и задумчивым взглядом. Он тоже вырос в детдоме, работал слесарем на заводе. Танцевал плохо, зато смотрел на Лену так, будто она была единственной девушкой во всём зале.
— Можно провожу? — спросил он в конце вечера.
Лена кивнула, и с того дня они стали неразлучны. Вернее, она думала, что неразлучны. Игорь был как закрытая книга — немногословный, странно отстранённый даже в моменты близости. Но Лене казалось, что это нормально. Что любовь именно такая — тихая, без лишних слов.
Через полгода они расписались. Свадьбы не было — просто ЗАГС, два свидетеля из общежития и дешёвое шампанское вечером. Оксана пыталась радоваться, но Лена видела сомнение в её глазах.
— Лен, ну ты его хоть любишь? — спросила подруга как-то вечером.
— Конечно, — ответила Лена, но почему-то слова прозвучали неуверенно.
Работа в заводской столовой высасывала душу. Жирные супы, горы немытой посуды, вечно недовольные посетители. Игорь приходил домой, ужинал молча, уткнувшись в телевизор, и так же молча ложился спать. Когда Лена заговаривала о детях, он пожимал плечами: «Зачем плодить нищету?»
Прошло три года. Три серых, безрадостных года.
— Всё, хватит, — сказала Лена однажды утром. — Я ухожу.
Игорь даже не удивился. Просто кивнул и продолжил чистить картошку.
Оксана встретила её в своей однушке с объятиями и бутылкой вина.
— Умница! Лучше одной, чем с кем попало. Он же как пень был — ни эмоций, ни чувств. На что ты вообще надеялась?
— Не знаю, — честно призналась Лена. — Думала, что он оттает. Что мы друг другу семьёй станем.
— Семья — это не просто штамп в паспорте, дурочка ты моя, — вздохнула Оксана. — Ладно, начнём всё с чистого листа. Ты ещё молодая, всё впереди!
Лена хотела поверить. Она правда хотела. Устроилась в больничную столовую — хоть зарплата поприличнее. Снимала угол у старушки на первом этаже. Жила от получки до получки. И думала, что вот так и будет до конца — одна, без семьи, без тепла.
А потом позвонили из больницы. Тётя Валентина лежит в реанимации. Инсульт. Родственников просят приехать.
«Родственников», — усмехнулась про себя Лена. Интересно, я тоже считаюсь?
Но всё-таки поехала.
Квартира дяди Бориса и тёти Валентины не изменилась вообще. Те же облезлые обои, тот же запах, тот же захламлённый коридор. Только дядя Борис постарел — седой, сгорбленный, с трясущимися руками.
— А, это ты, — буркнул он, открывая дверь. — Проходи.
Артём сидел на кухне, уткнувшись в телефон. Теперь он был толстым мужиком с пивным животом и равнодушным лицом. Даже не поднял глаз, когда Лена вошла.
— В больницу-то ходишь к матери? — спросила Лена.
— Некогда мне, — буркнул Артём. — Работа, дела.
Лена прикусила губу. Денис вообще уехал куда-то в другой город и не появлялся.
Она провела в больнице три дня. Сидела рядом с тётей Валентиной, которая лежала, подключённая к аппаратам, бледная и маленькая. Тётя не приходила в сознание. Врачи качали головами.
На четвёртый день её не стало.
На похоронах дядя Борис пил водку прямо на кладбище. Артём ушёл сразу после отпевания. Лена стояла у могилы и думала о странном — что тётя Валентина, наверное, всю жизнь пыталась сохранить то, что давно развалилось. Семью, которой не было. И вот итог — даже на похороны собственные сыновья толком не пришли.
— Ты вернёшься к нам жить? — спросил дядя Борис, когда они выходили с кладбища.
Лена посмотрела на него долгим взглядом.
— Нет, дядя Боря. Не вернусь.
Она уехала в тот же вечер.
А через месяц случилось то, чего Лена совсем не ожидала. Оксана позвонила с визгом:
— Лена! Я беременна! Выхожу замуж! Ты будешь на свадьбе?!
— Конечно буду, дурочка! — Лена впервые за долгое время улыбнулась по-настоящему.
И ещё через полгода Лена окончила медицинское училище. Её взяли медсестрой в детскую больницу. Работа оказалась тяжёлой — ночные дежурства, капризные дети, нервные родители. Но впервые в жизни Лена чувствовала, что она на своём месте. Что она кому-то нужна.
Особенно когда по ночам успокаивала плачущих малышей. Гладила по головкам, шептала сказки, приносила тёплое молоко. Она знала, как это — быть одному в больнице, когда страшно и больно. Она помнила.
И вот однажды вечером к ней подошёл высокий мужчина с растерянным лицом и пакетом в руках.
— Простите, вы к Софийке Рябининой? Я её отец, Андрей. Принёс передачу...
Лена подняла глаза — и мир качнулся.
Софийка лежала в детском отделении с бронхитом. Маленькая, испуганная, с огромными карими глазами. Андрей приходил каждый день — уставший, с синяками под глазами, но всегда с игрушками и книжками.
— Жена умерла год назад, — тихо рассказал он Лене как-то вечером. — Рак. Быстро всё случилось. Остался один с двумя детьми — Софийке пять, Максиму всего два. Не справляюсь, честно говоря. Работа, быт, сад, больницы... Я уже не помню, когда последний раз нормально спал.
Лена слушала и видела в его глазах ту же растерянность, что когда-то была в её собственных. Одиночество. Страх не справиться. Желание дать детям хоть что-то, но ощущение, что всё равно недостаточно.
— Я могу помочь, — вдруг сказала она. — С Софийкой. После работы приходить, посидеть с ней, пока вы с Максимом...
Андрей посмотрел на неё с недоверием:
— Вы серьёзно? Но почему?
— Потому что я знаю, каково это, — просто ответила Лена.
Так началась их история. Сначала Лена просто приходила посидеть с Софийкой. Потом, когда девочку выписали, иногда забирала её из садика, когда Андрей задерживался на работе. Софийка привязалась к ней удивительно быстро — цеплялась за руку, просила почитать сказку, называла «тётей Леной».
Максим, карапуз с вечно измазанной физиономией, тоже принял её легко. А вот Андрей держал дистанцию. Благодарил, но был подчёркнуто вежлив. Лена понимала — он боится довериться, боится, что она вдруг исчезнет, как исчезла его жена.
Прошло полгода. Однажды вечером, когда дети наконец заснули, Андрей налил чай и неловко сказал:
— Лена, я хотел... В общем, в театр билеты есть. На субботу. Может, сходим? Вдвоём?
Он покраснел, как школьник. Лена улыбнулась:
— С удовольствием.
После спектакля они зашли в ресторанчик. Андрей нервничал, теребил салфетку, что-то начинал говорить и замолкал на полуслове. А потом вдруг выложил на стол маленькую коробочку.
— Я не умею красиво, — сказал он хрипло. — Но ты... ты вернула нам жизнь. Детям — маму. Мне — веру, что всё будет хорошо. Выходи за меня. Пожалуйста.
Лена смотрела на кольцо сквозь слёзы. Всю жизнь она была «ничьей». Лишней. Временной. А теперь кто-то просил её остаться. Навсегда.
— Да, — прошептала она. — Да, Андрей.
Оксана, узнав новость, сначала фыркнула:
— Совсем с ума сошла? Двое чужих детей, вдовец... Ты понимаешь, на что подписываешься?
Но потом расплакалась и обняла подругу:
— Ладно, ладно. Я рада за тебя, дура. Ты заслужила своё счастье.
...И вот теперь Лена стояла на пороге квартиры Андрея с вином и тортом. Софийка смеялась, Андрей улыбался, Максим требовал внимания. А Лена впервые в жизни поняла — она дома. Наконец-то дома.
Порог, который когда-то казался концом, оказался началом.
📖➡️🎧 СТОП! Не уходи! Хочешь СЛУШАТЬ такие истории вместо чтения? В Телеграме каждый рассказ с голосом диктора! Как аудиоспектакль!Удобно в дороге, дома, везде. Переходи → [ https://t.me/skidon2024 ].🚀 Лайк, если история зашла! Увидимся (точнее, услышимся!) в Телеграм! 💙