30 октября сего года в России в очередной раз прошёл "день жертв политических репрессий". В общем хоре профессиональных плакальщиков, как водится, раздавались и всхлипы о "раскулаченных" и уничтоженных большевиками "наиболее трудолюбивых крестьянах".
Сам замысел впарить публике кулака, как "справного мужика" и "рачительного хозяина" мог прийти в голову только идеологам перестройки – всем этим Яковлевым и Коротичам. То есть время для этой "креативной" идеи пришло тогда, когда позднесоветское общество совершенно утратило социальный опыт общения с кулаками, а идеологический официоз "забыл" объяснить ему, кто такие были кулаки в действительности.
Крестьяне столетней давности подняли бы на смех любого, кто попытался бы рассказывать им эти сказки. И не только крестьяне.
Поищите слово "кулак" в любом русском словаре ХlХ века – везде ему даются самые негативные оценки. В тогдашней русской публицистике – то же самое.
Вот для примера, что пишет о кулаках смоленский помещик Энгельгардт:
«настоящий кулак ни земли, ни хозяйства, ни труда не любит, этот любит только деньги… Всё у кулака держится не на хозяйстве, не на труде, а на капитале, на который он торгует, который раздаёт в долг под проценты. Его кумир деньги, о приумножении которых он только и думает. Капитал ему достался по наследству, добыт неизвестно какими, но какими-то нечистыми средствами»
Энгельгардт А.Н. Из деревни: 12 писем, 1872-1887. М., 1987. С. 355-356.
То есть кулак – это никакой не "справный хозяин", и вообще НЕ крестьянин!!! Кулак сколачивает свой капиталец не трудом, а ростовщичеством – самым презренным и антихристианским во все времена занятием. Он потому так и называется, что "держит в кулаке", то есть в долговой кабале своих односельчан. Это паук, опутавший крестьян долгами и высасывающий все соки из деревни.
И если уж даже помещик так отзывается о кулаке, то неудивительно, что сами крестьяне кулаков ненавидели.
Когда Сталин объявил политику "раскулачивания", она с восторгом была принята русским крестьянством. Антикулацкие настроения крестьянства отражены в таких достоверных документах, как донесения НКВД. Важно понимать, что это не пропаганда, а секретные документы для внутреннего пользования, не рассчитанные на то, чтобы пустить пыль в глаза.
Вот, например, из одного такого донесения чекистов с мест:
«Несмотря на усиливающуюся агитацию антисоветского элемента, пытающегося вызвать недовольство населения проводимыми мероприятиями по отношению к кулачеству, основные массы крестьянства относятся сочувственно к ним, расценивая их как продолжение репрессий по антисоветскому элементу»
Те же прорабы перестройки сорок лет назад впрыснули в массовое сознание ещё один коварный миф о раскулаченных, как "невинных жертвах" и даже "классовом геноциде". То есть большевики их репрессировали, якобы, только за классовую принадлежность.
Если мы посмотрим постановление ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», то там устанавливаются три категории раскулачиваемых:
1-я категория — "контрреволюционный кулацкий актив", то есть организаторы террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций, — этих даже при наличии самого горячего желания ну никак не назовешь "невинными", тут уголовное наказание за тяжкие антигосударственные преступления. За такое в любом государстве карают самыми тяжёлыми карами.
Но вот две другие категории — "остальные элементы кулацкого актива особенно из наиболее богатых кулаков и полу-помещиков" и "остальные кулаки". Первых из них ссылали в «отдалённые местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края», а последнюю категорию просто выдворяли за пределы колхоза и селили в том же районе.
Казалось бы, эти две категории действительно страдали только за "классовую принадлежность": никаких преступлений они ещё не совершили, а их уже выселяют. Однако, является ли переселение само по себе наказанием? В особо ярко эмоциональной форме ответ на этот вопрос звучит, как: «ну вот, припёрлись ко мне какие-то сволочи и выгоняют меня из собственного дома».
Эмоции в таких делах разжигаются неспроста – они отключают способность воспринимать ситуацию рационально. А если всё-таки без нагнетания?
Возьмём аналогичные случаи. Перед Олимпиадой 1980 года из Москвы "за 101-й километр" выселили всех бомжей, проституток и "криминальный элемент". Ну, наверно не всех, а тех, кого поймали. Тут бы радетелям юридической чистоты заломить руки и возопить "за что?!" – ведь никаких преступлений данные категории граждан не совершили. Их выселили из белокаменной "превентивно" – чтоб они не совершили преступлений в будущем, не нанесли нравственных и других травм иностранным гостям Олимпиады. Однако радетели чистоты юридических принципов здесь почему-то молчат и не кричат о "классовом геноциде", хотя все эти бомжи и проститутки пострадали тогда именно за свою принадлежность к определённой социальной категории – и больше ни за что.
Или возьмём те же "лихие 90-е", которые кому-то сегодня кажутся "святыми 90-ми". Когда криминогенная обстановка в "бандитском Петербурге" становилась уж совсем невыносимой, милиция, нередко, начинали прессовать всех "братков" подряд. По всем "точкам" сбора криминалитета – барам, ресторанам, баням, казино – устраивались "маски-шоу": "братву" укладывали мордой в пол, частенько находили у них "на кармане" и стволы, и наркоту. После этого их везли в ИВС и уж там метелили от души, "чисто для профилактики". Это же тоже наказание "за классовую принадлежность". Ведь сама по себе принадлежность к социальной категории "бандит" не является уголовно-наказуемой. В УК есть только «совершение преступления в составе организованного преступного сообщества – банды». Однако и тогда ревнители юридической чистоты почему-то не жужжали о "классовом геноциде": как можно-с, это же вам не "кровавый сталинизм", а ельцинская демократия!
В советских газетах была такая рубрика: «Если бы я был директором». Так вот поставим себя на место сталинской команды и подумаем, как можно и нужно было действовать в той ситуации.
Вот взялись мы за крайне важную реформу, от поведения которой зависит ни много, ни мало, а выживание целой страны. Именно за ту самую коллективизацию сельского хозяйства мы взялись. А с мест к нам поступают донесения чекистов, что против коллективизации поднимаются нехорошие настроения. И настроения эти распространены в узкой социальной группе – 3-4% сельского населения – среди тех самых "кулаков". И настроения эти не просто глухое ворчание, а душевные разговоры под самогоночку о том, как они будут резать коммунистов, как будут бросать гранаты в окошко председателю колхоза, как будут травить колхозные посевы и жечь колхозные хлева и амбары. Это пока ещё только разговоры, никаких преступлений ещё не совершено. Но гроза-то уже собирается!
Ведь стоит только кулакам привести эти угрозы в исполнение, и возможен социальный взрыв такой силы, что последствия его будут непредсказуемы. Если кулаки исполнят свои обещания и начнут террор против колхозных активистов и коммунистов, то крестьяне это терпеть не будут. Неизбежен массовый крестьянский самосуд над кулаками. А это уже пахнет новым раундом гражданской войны. Ну а там и иностранные интервенты подключатся – ведь не прошло и двадцати лет, как Россия побывала под их пятой.
Ну, и как должен в этой ситуации вести себя государственный муж, ответственный за страну? Ждать, пока рванёт? Надеяться на "авось пронесёт"? Или пускай всё летит к чертям – только бы чистоту юридических принципов соблюсти?
Разные, конечно, в истории бывали "государственные мужи". Германскому кайзеру Максимилиану приписывается фраза: «fiat lex et pereat mundus», то есть «да восторжествует закон, хотя бы ради этого погиб весь мир».
На этом наша рубрика «если бы я был директором» закрывается. В конечном счёте, выбор менеджерских бизнес-стратегий сводится к тому, что это "дело вкуса".
Большевики чистоте юридических принципов предпочли спасение страны. В том числе и личное спасение самих кулаков: от крестьянского самосуда они пострадали бы гораздо больше, чем от государственно-упорядоченного "раскулачивания". Думаю, что и сами кулаки это, в конце концов, поняли и зла на советскую власть в массе своей не держали.
Тем более, что и поражение кулаков в гражданских правах длилось недолго, вскоре их уравняли в правах со всеми гражданами, и никаких последствий их кулацкое прошлое для их дальнейшей судьбы не имело. Советские социальные лифты работали для них так же исправно, как и для рабочих, и крестьян. А многие из детей кулаков делали при СССР головокружительную карьеру, в том числе и партийную, как тот же Ельцин.
В перестройку давно забытые старые обиды были вытащены из пыльных чуланов коллективной памяти, и страсти вокруг них были снова разожжены инструментами политтехнологического воздействия. Но это уже другая история.
-----------------------------------------------------------
Первая публикация: https://by.imhoclub.com/ru/material/slezinka_kulackogo_rebenka_ili_spasenie_strani_20251102