«Чем я особенно горжусь, так это тем, что в 1948-1949 годах мои родители собирали у нас на даче жен репрессированных военачальников. А ведь за такое запросто можно было угодить на Лубянку. За общение с родственниками врага народа можно было самому заработать такое клеймо. Тем не менее родители делали для этих людей все, что было в их силах. Знаю, что дочери одной из таких женщин папа помог поступить в институт. Девочка окончила школу с серебряной медалью, а в институт ее отказывались принимать как дочь врага народа, хотя она должна была поступать по собеседованию. Папа встретился с ректором института, и тот согласился допустить ее к экзаменационному конкурсу, что было довольно рискованно, пообещал позаботиться. Девочка поступила.» (Нина Филипповна Голикова-Семенцова, из газетного интервью).
Дочь Ф.И. Голикова вправе гордиться таким отцом.
Послевоенная карьера Ф.И. Голикова складывалась неоднозначно. До сентября 1950 г. он оставался «главным по кадрам и репатриантам», но 18.09.1950 г. неожиданно получил назначение командующим Отдельной механизированной армией, размещенной на территории Румынии. Видимо Сталин посчитал, что основную свою миссию Филипп Иванович выполнил, и «уважил» давнюю просьбу Голикова направить его в войска на командную работу.
В январе 1956 г. Филипп Иванович был отозван на Родину и 17 мая 1956 г. возглавил Военную академию бронетанковых войск Советской Армии имени И. В. Сталина (в настоящее время носит имя Р.Я. Малиновского).
А уже в январе 1958 г. судьба делает очередной крутой поворот – Филипп Иванович получает назначение на столь нелюбимую им политическую работу. Да не абы кем, а Начальником Главного Политического Управления, становясь, таким образом, фактически вторым человеком в военной иерархии - сразу после Министра обороны. И при всем при этом – всего лишь генерал-полковник. Звание генерала армии ему присвоят только через полтора года – аккурат перед Днем Победы, а вот Маршала дадут уже гораздо быстрее - 8 мая 1961 г. В том же году Филипп Иванович войдет и в число высшей партийной номенклатуры - станет членом ЦК КПСС и пробудет им до 1966 г.
30.04.1962 г. Маршал Советского Союза Филипп Иванович Голиков будет освобождён от должности «по состоянию здоровья и в связи с уходом на пенсию». На здоровье 62-летний Маршал правда не жаловался, на пенсию не стремился, но видимо чем-то не угодил непредсказуемому, импульсивному и злопамятному Хрущеву.
Неожиданно появившееся у него свободное время, не привыкший к безделью маршал, решает посвятить традиционному для всех крупных военачальников делу – написанию мемуаров.
В начале 1964 года Ф.И. Голиков обратился к Первому секретарю Политбюро ЦК КПСС Н. Хрущеву с письмом, в котором сообщал, что он хотел бы «написать книгу о советской военной разведке перед Великой Отечественной войной» и просил Первого секретаря партии разрешить ему подготовку такой рукописи.
Бывший начальник Разведуправления Красной Армии писал Хрущеву о том, что он хотел бы рассказать «советским людям, что она (военная разведка-авто) сделала, что имела и что дала политическому и военному руководству нашей страны перед нападением гитлеровской Германии».
Далее Голиков обещал, что из всех советских источников он будет «...пользоваться только документами военной разведки и своими личными воспоминаниями», рассчитывал на активную помощь товарищей по разведке и планировал представить рукопись книги на рассмотрение в ЦК КПСС.
Не дожидаясь ответа Хрущева, Филипп Иванович приступил к работе над рукописью под условным названием: «Советская военная разведка накануне Великой Отечественной войны». Книга, по замыслу маршала, должна была состоять из введения и четырех глав. Первые три главы рассказывали о важнейших международных событиях, происходивших в 1939 году, то есть накануне Второй мировой войны.
Наибольший интерес представляла четвертая глава «Подготовка гитлеровской Германией нападения на СССР и советская военная разведка». В этой главе автор планировал «в полной степени рассказать о том, как усилия советской военной разведки были... сконцентрированы на выявлении и раскрытии военных планов гитлеровского командования против СССР, как по срокам эта задача осуществлялась, что конкретно было достигнуто и какие конкретные данные давались по времени политическому и военному руководству нашей страны...».
В апреле 1964 года Ф. И. Голиков написал письма начальнику Генерального штаба Маршалу Советского Союза М. В. Захарову, начальнику ГРУ ГШ генералу армии П. И. Ивашутину и заместителю начальника ГРУ ГШ генерал-полковнику X. Д. Мамсурову, в которых рассказал о своих творческих планах и просил содействия.
Н. С. Хрущев, видимо, не одобрил замысла Ф. Голикова. Захаров, Ивашутин и Мамсуров также не поддержали предложение бывшего начальника военной разведки. Для такого решения у них были свои достаточно веские основания.
Первая причина провала проекта нашего героя состояла в том, что уже к 1960 году в СССР сформировалась официальная точка зрения на то, что произошло 22 июня 1941 года, и которая и была отражена в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза», к выпуску которой Воениздат приступил в 1960 г. В частности, в этом труде констатировалось, что внезапность нападения фашистской Германии на СССР объясняется тем, что «Сталин, единолично принимавший решения по важнейшим государственным и военным вопросам, считал, что Германия не решится в ближайшее время нарушить заключенный с СССР пакт о ненападении, поэтому поступавшие данные о подготовке немецко-фашистских войск к нападению на советскую страну рассматривал как провокационные».
Аргумент внезапности нападения Германии на СССР позволял официальным историкам периода хрущевской «оттепели» возложить всю ответственность за трагедию начального периода войны на И. В. Сталина. Это нашло отражение в учебниках по истории военного искусства, в мемуарах и воспоминаниях советских маршалов, в работах отечественных и зарубежных историков. В частности, в «Истории военного искусства», опубликованной Воениздатом в 1966 году, говорилось, что «Великая Отечественная война началась внезапным нападением фашистской Германии на нашу страну. Эффект неожиданного нападения врага усугублялся тем обстоятельством что наши Вооруженные Силы были недостаточно готовы к отражению немецко-фашистской агрессии».
Ф.И. Голиков же в своей книге собирался сказать нечто иное. Его точка зрения, видимо, не совпадала с уже согласованной и утвержденной и могла бы поставить под сомнение истинность формулировок и аргументов, разработанных официальными историками. Более того, появление книги Голикова, знавшего, какие сведения о подготовке Германии к нападению на Советский Союз и кому он приказывал направлять их в первой половине 1941 года, могло пошатнуть авторитет тех политических и военных деятелей СССР, которые в предвоенные годы отвечали за решение вопросов укрепления безопасности страны, а в 1964 году продолжали руководить советским государством.
Официальная течка зрения об ответственности Сталина за трагедию начального периода войны для многих была выгодной и удобной. Она позволяла скрыть недостатки в системе государственного управления СССР накануне нападения фашистской Германии на Советский Союз, вывести из-под критики тех политических и военных деятелей, которые в 1941 году вместе со Сталиным руководили страной.
Поэтому стремление маршала Голикова написать книгу о военной разведке и показать «краткое содержание основных информационных документов ГРУ за этот период» не получило поддержки. Замысел маршала оказался нереализованным.
Многие годы после окончания войны в исторической литературе нападение фашистской Германии на СССР называлось «внезапным», «неожиданным» и «вероломным». Эти характеристики не объясняли, почему же германское вторжение в пределы Советского Союза стало возможным. Однако именно эти однозначные оценки решали важнейшую идеологическую задачу - они не давали возможности детально проанализировать причины трагического для СССР начала Великой Отечественной войны, снимали ответственность с военно-политического руководства СССР за провал первых оборонительных действий Красной Армии, и прямо или косвенно возлагали вину за случившееся на рассвете 22 июня 1941 года на советскую разведку, делая ее руководителей, к числу которых относился и Ф.И. Голиков, своего рода «козлами отпущения» грехов людей, стоявших во главе армии и страны.