Ирина зашла в кабинет мужа за забытым телефоном. Дверь приоткрыта, Андрей на кухне возится с кофеваркой. Она быстро огляделась — стол завален бумагами, на мониторе застыла таблица с какими-то цифрами. Телефон лежал у компьютерной мыши.
Протянула руку, чтобы взять, и тут взгляд зацепился за фотографию на стене. Рамка деревянная, простая. Снимок старый, лет пять назад. Ирина в летнем платье, улыбается, волосы растрепал ветер. Она помнила этот день — они ездили на море, первый раз за три года смогли вырваться.
Но через фотографию была перекинута черная атласная лента. Траурная.
Ирина замерла. В ушах зашумело. Рука с телефоном повисла в воздухе.
Что это? Шутка? Но какая-то больная, странная. Андрей не из тех, кто так шутит.
Она сняла рамку со стены. Лента была аккуратно приколота булавками с обратной стороны. Не случайно, не временно. Специально.
— Андрей! — позвала она. Голос дрогнул.
Шаги в коридоре. Муж вошёл с двумя чашками кофе в руках. Увидел её с рамкой — остановился. Лицо побледнело.
— Ира...
— Почему моя фотография висит в твоём кабинете с чёрной лентой? — она старалась говорить спокойно, но голос предательски дрожал. — Это что, я уже умерла, да?
Андрей поставил чашки на стол. Медленно, осторожно, будто боялся расплескать. Отвёл взгляд.
— Я хотел тебе сказать, — начал он тихо. — Давно хотел. Но не знал как.
— Сказать что? — Ирина крепче сжала рамку. Стекло под пальцами холодное, гладкое. — Что ты меня уже похоронил?
— Не так всё.
— А как?
Он провёл рукой по лицу. Устало, обречённо.
— Сядь, пожалуйста.
— Не хочу садиться. Объясни сейчас.
Андрей опустился на стул сам. Посмотрел на неё снизу вверх. Глаза красные, будто он не спал.
— Помнишь, год назад я ездил к психологу?
Ирина кивнула. Конечно, помнила. Он тогда был какой-то потерянный, отстранённый. Говорил, что проблемы на работе, стресс. Она настояла, чтобы к специалисту сходил.
— Ну и что?
— Мы с ней разбирали... разные вещи. И она посоветовала мне технику. — Он замолчал, подбирая слова. — Ритуал прощания. С тем, что уже... того. Нет.
Ирина не поняла.
— Андрей, ты мне нормально объясни. Я не психолог.
Он вздохнул.
— Психолог сказала, что иногда, когда отношения умирают, человеку нужно это признать. Символически. Чтобы двигаться дальше.
Слова долетали будто издалека. Ирина слышала каждое, но смысл не складывался в голове.
— То есть... ты считаешь, что у нас всё умерло? — медленно проговорила она.
— Не всё. Но... — он замолчал, потом продолжил еле слышно. — Та Ира, которая была на этой фотографии. Её больше нет.
Ирина опустилась на подлокотник кресла. Ноги не держали. Рамка выскользнула из рук, упала на ковёр. Стекло не разбилось.
— Ты о чём вообще?
Андрей наклонился, поднял фотографию. Положил на стол, лицом вниз.
— Мы женаты одиннадцать лет, — начал он. — И первые пять... я не знаю. Ты была другой. Живой. Мы разговаривали. Ты смеялась над моими дурацкими шутками. Мы могли часами просто сидеть рядом и молчать, и это было... нормально. Хорошо.
Ирина слушала, и внутри всё сжималось. Что он говорит? Она же здесь. Она никуда не делась.
— Андрюш, я не понимаю. Я же рядом.
— Физически — да. А так... — он покачал головой. — Когда ты в последний раз спрашивала, как у меня дела? Не для галочки, а по-настоящему?
Ирина открыла рот, чтобы ответить, но слова не шли. Когда? Вчера? Неделю назад? Месяц?
— Когда мы последний раз куда-то ходили вместе? — продолжал Андрей. — В кино, на прогулку, просто по магазинам? Не считая похода в супермаркет за продуктами.
Она молчала. За окном пролетела ворона, каркнула. Холодильник на кухне загудел.
— А когда мы в последний раз занимались любовью? — его голос стал совсем тихим. — Три месяца назад? Четыре?
— Я устаю на работе, — выдавила Ирина. — Ты же знаешь.
— Знаю. Но раньше ты уставала, и мы всё равно находили время друг для друга.
Ирина встала, подошла к окну. За стеклом серое небо, голые деревья. Ноябрь. Противный, мокрый, холодный.
— Это всё из-за работы, — сказала она, глядя на двор. — У меня проект сложный, сроки горят. Ты же понимаешь.
— Ира, проект у тебя уже два года длится.
— Ну и что? Работа есть работа.
— А семья? — он встал, подошёл ближе. — Я тоже работаю. Но я прихожу домой и хочу с тобой поговорить. Обнять. Просто посидеть рядом. А ты... ты всё время в телефоне. Или в ноутбуке. Или говоришь, что голова болит.
Ирина обернулась. Посмотрела на него. Он стоял в двух шагах, руки в карманах джинсов. Плечи опущены. На щеке небритость — забыл побриться или просто плевать?
— Я не специально, — тихо сказала она. — Просто... устаю. Правда устаю.
— Я знаю. Но устают все. — Андрей провёл ладонью по волосам. — Ира, я не обвиняю тебя. Я просто... я хочу, чтобы ты поняла. Нас с тобой больше нет. Есть два человека, которые живут в одной квартире. Вместе платят за коммуналку. Здороваются утром. И всё.
Слова били, как пощёчины. Ирина отвернулась к окну. Во дворе мальчишка на самокате катался. Куртка красная, яркая на фоне серого асфальта.
— Ты хочешь развестись? — спросила она. Странно, что голос не дрожал. Ровный, почти спокойный.
Пауза. Долгая, тягучая.
— Не знаю, — наконец ответил Андрей. — Честно не знаю. Я думал об этом. Много думал. Но... я же люблю тебя. Или любил. Чёрт, я сам запутался.
Ирина обернулась. Посмотрела на него внимательно. Морщинки у глаз стали глубже. Седины больше. Когда это случилось? Она не заметила.
— Давай попробуем, — вдруг сказала она. — Исправить. Я постараюсь. Буду меньше работать, больше времени...
— Ира. — Он остановил её, подняв руку. — Я не хочу, чтобы ты старалась. Понимаешь? Если нужно стараться, чтобы просто разговаривать с мужем, значит, что-то не так.
— Но в браке всегда нужно работать над отношениями! — возразила она. — Так все говорят.
— Работать — да. Но не вытягивать мёртвое тело из могилы.
Ирина вздрогнула. Резко, неприятно. Мёртвое тело? Это про них?
— Ты серьёзно так считаешь?
Андрей пожал плечами.
— Я повесил твою фотографию с чёрной лентой. О чём это говорит?
Она села на подлокотник кресла. Руки сами сложились на коленях, пальцы сцепились. За стеной соседи включили телевизор, голос диктора бубнил что-то про погоду.
— Когда ты её повесил?
— Полгода назад.
Полгода. Она ходила сюда, заходила в кабинет, и не замечала. Никогда не смотрела на стены. А он каждый день видел эту фотографию. С лентой.
— И что ты чувствовал? — спросила она.
— Грусть. — Андрей присел на край стола. — Я скучал. По той девчонке с фотографии. Которая смеялась. Которая могла среди ночи разбудить и сказать: давай поедем к морю. Прямо сейчас. И мы ехали.
Ирина вспомнила. Да, было такое. Лет восемь назад. Они собрались за полчаса, сели в машину и поехали. Приехали к утру, встретили рассвет на пляже. Было холодно, ветрено, и безумно красиво.
— Я помню, — тихо сказала она.
— А теперь ты и в кино не пойдёшь, потому что устала.
Она молчала. Что ответить? Он прав. Она действительно постоянно устаёт. Или ей так кажется? Может, это просто удобная отговорка?
— Андрюш, — начала она неуверенно. — А может, это у тебя кризис среднего возраста? Ну, знаешь, все через это проходят.
Он усмехнулся. Невесело, горько.
— Может, и так. Но это не отменяет того, что я сказал.
Ирина встала, подошла к столу. Взяла фотографию, перевернула. Посмотрела на своё улыбающееся лицо. Молодая, счастливая. Неужели она правда настолько изменилась?
— Я не хочу быть мёртвой, — сказала она, глядя на снимок. — Для тебя. Для себя.
— Тогда что-то нужно менять.
— Что именно?
Андрей пожал плечами.
— Не знаю. Если бы знал, давно бы сказал.
Они стояли в тишине. Холодильник на кухне перестал гудеть. За окном ребёнок на самокате уехал куда-то. Двор опустел.
— Давай попробуем, — повторила Ирина. — Ну, съездим куда-нибудь на выходных. Поговорим. Нормально поговорим.
— О чём?
— О чём угодно. — Она положила фотографию обратно на стол. — О работе. О планах. О том, что нас раздражает. О чём хочешь.
Андрей посмотрел на неё долгим взглядом. Оценивающим.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Попробуем.
Ирина выдохнула. Не облегчённо, а просто... устало. Внутри всё ещё был комок. Тяжёлый, неприятный.
Она пошла к двери, остановилась на пороге.
— Андрюш, а ленту ты снимешь?
Он посмотрел на фотографию, потом на неё.
— Пока нет, — тихо сказал он. — Извини. Но пока нет.
Ирина кивнула. Вышла из кабинета. Прикрыла дверь за собой.
В коридоре пахло кофе и чем-то ещё. Пылью, что ли. Давно не мыла полы. Надо бы сегодня помыть.
Она зашла на кухню. Чайник остыл, вода в нём холодная. Включила заново. Встала у окна, стала ждать, пока закипит.
За окном снова появился мальчик на самокате. Кружил по двору, описывал восьмёрки. Счастливый. Беззаботный.
А она стояла и думала. О том, что Андрей прав. Она действительно изменилась. Стала другой. Когда это произошло? Постепенно, незаметно. День за днём, год за годом.
Работа. Усталость. Вечная спешка. И вот результат — муж вешает её фотографию с траурной лентой.
Чайник закипел, щёлкнул. Ирина налила воду в чашку, бросила пакетик чая. Мелисса с мятой. Любимый.
Она вернулась в гостиную, села на диван. Включила телевизор. На экране какое-то ток-шоу. Люди кричали, обвиняли друг друга. Она не вслушивалась.
Через полчаса пришёл Андрей. Сел рядом. Молча. Они сидели и смотрели телевизор. Не говорили. Не касались друг друга.
Как два чужих человека в одной квартире.
Ирина допила чай. Поставила чашку на стол. Посмотрела на мужа. Он уставился в экран, но было видно, что не следит за сюжетом.
— Андрюш, — позвала она тихо.
Он повернулся.
— Да?
— А если... если у нас не получится? Исправить?
Он помолчал. Потом пожал плечами.
— Тогда хотя бы попытались.
Она кивнула. Отвернулась к окну. На улице стемнело. Фонари зажглись. Желтый свет падал на мокрый асфальт.
Ирина подумала, что не знает, чего хочет. Вернуть прошлое? Но оно не вернётся. Начать заново? Но как это сделать, когда за плечами одиннадцать лет вместе?
Она поднялась, пошла на кухню. Стала мыть посуду. Горячая вода обжигала руки. Пена мыльная, скользкая. Тарелка выскользнула из пальцев, упала в раковину. Треснула, но не разбилась.
Ирина посмотрела на трещину. Тонкая, змейкой через всю тарелку.
Как-то так и у них. Трещина. Маленькая, незаметная сначала. А теперь уже не скрыть.
Она вытерла руки полотенцем. Вернулась в гостиную. Андрей сидел на том же месте. Смотрел в телевизор.
— Я спать, — сказала она.
— Ладно. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Ирина легла в постель. Укрылась одеялом. За стеной Андрей ещё что-то делал на кухне. Потом тишина. Он тоже лёг.
Они засыпали в разных комнатах. Как чужие.
А утром всё будет по-прежнему. Завтрак. Работа. Усталость. И фотография в кабинете. С чёрной лентой.
Ирина закрыла глаза. Уснуть не получалось. В голове крутились слова Андрея. Та Ира больше нет. Мёртвое тело. Траурная лента.
Может, он и правда прав. Может, она действительно умерла. Та девчонка, которая смеялась и ездила к морю среди ночи.
И теперь нужно либо воскреснуть, либо признать, что конец.
Но как воскреснуть, если не знаешь, с чего начать?
Ирина повернулась на бок. Обняла подушку. И так, с открытыми глазами, лежала до самого утра.
☀️
Подпишитесь прямо сейчас, чтобы не потерять этот уютный уголок 📌
Здесь Вы найдёте истории, в которых узнаете себя — с радостями, болью, смехом и неожиданными развязками.
📅 Каждый день — новая история.
Сейчас читают: