Есть фразы, что бьют наотмашь, будто хлыст, оставляя на душе рубцы раздумий. «Ничто не истина, и всё дозволено» — кредо ассасинов, облечённое в ледяную простоту. На первый взгляд — манифест анархии, гимн беззаконию. Но так ли это? Не кроется ли за этой формулой нечто большее, чем призыв к хаосу?
Истина: зыбкая тень на стене пещеры
Вспомним Платона: люди, прикованные в пещере, видят лишь тени реальности и принимают их за истину. Так и мы — пленники своего времени, культуры, опыта. В Советском Союзе «истиной» было: «секс отсутствует», «бизнес — преступление», «религия — опиум». Сегодня эти догмы рассыпаются в прах, словно древние идолы. Завтра рухнут и нынешние «незыблемые» постулаты.
Почему? Потому что истина — не монолит, а река, меняющая русло. Она:
- зависит от власти (при Ельцине одни «истины», при преемниках — иные);
- разнится в религиях (где-то корова — священна, где-то — стейк);
- трансформируется с наукой (ещё вчера Земля была плоской, сегодня — геоид).
Мы, подобно слепцам из притчи, ощупываем слона: один хватается за хвост, другой — за бивень, третий — за ногу. Каждый уверен в своей «правде», но все ошибаются. Даже академики, посвятившие жизнь одной теме, видят лишь фрагмент картины.
«Все наши точки зрения не верны!» — горьковская правда, обжигающая, как щелочь.
Всё дозволено? Цена свободы
Фраза «всё дозволено» звучит как призыв к безудержному эгоизму. Но давайте вглядимся:
- Двойные стандарты — не исключение, а правило. Для одного — тюрьма за охоту без лицензии, для другого — трофей на стене. Для одного — осуждение за «неподобающее» поведение, для другого — слава бунтаря.
- Нет запретов — есть последствия. Оскорбить друга? Можно. Но дружба умрёт. Украсть? Можно. Но тюрьма ждёт. Мир не говорит «нельзя» — он говорит «заплатишь».
- Свобода — не беспредел, а ответственность. Ассасины, провозглашая «всё дозволено», не освобождали себя от морали — они создавали свою мораль. Их «дозволено» было ограничено кодексом чести, а не отсутствием законов.
Путь сквозь туман: как жить, если истины нет?
Если истина — мираж, а дозволенность — минное поле, что остаётся человеку?
- Признать ограниченность своего взгляда. Мы — слепцы у слона. Наша «правда» — лишь часть целого.
- Собирать мозаику. Не отвергать чужие мнения, а складывать их, как кусочки витража. Врач, тракторист, поэт — каждый видит мир иначе. Только синтез рождает приближение к целому.
- Действовать, осознавая цену. Свобода — не licence to kill, а право выбирать с открытыми глазами. Ты можешь пойти против течения, но знай: волны могут утопить.
- Создавать свои правила. Если внешние истины зыбки, постройте свои. Не как догму, а как компас. Пусть они будут гибкими, но честными.
Заключение: между нигилизмом и верой
«Ничто не истина, и всё дозволено» — не призыв к разрушению, а вызов:
- Ничто не истина — значит, не цепляйся за догмы. Будь готов пересматривать убеждения.
- Всё дозволено — значит, ты свободен выбирать, но помни: каждый выбор — это камень в фундамент твоей судьбы.
Горький когда-то писал о буревестнике, что встречает шторм с криком: «Пусть сильнее грянет буря!» Так и человек, осознавший зыбкость истин, не должен впадать в отчаяние. Он должен стать творцом — своих правил, своей правды, своего мира.
Но пусть его творчество не будет слепым бунтом. Пусть оно будет сознательным. Ибо единственная неизменная истина — это ответственность за свой выбор. И в этом — подлинная свобода.