Вера открыла дверь своим ключом и сразу закашлялась, в прихожей висел сизый, плотный туман, пахнущий дешевым табаком и перегаром.
Она вернулась после двенадцатичасовой смены в процедурном кабинете: руки гудели, ноги отекли, в голове стучал молоточек мигрени. Она мечтала только об одном: горячий душ, чашка чая и тишина.
Но тишины не было из кухни доносился гогот, стук костей о дерево и звон стаканов.
Вера, не разуваясь, прошла на кухню.
Картина маслом: её муж Олег, бывший прораб, а ныне диванный эксперт, сидел во главе стола. Напротив двое его приятелей, Сиплый и Толян, личности мутные, с бегающими глазками.
На столе, на её любимой скатерти с маками, царил беспорядок: окурки в блюдце из парадного сервиза (что дарила мама), пятна от шпрот и бутылка армянского коньяка, который Вера берегла на юбилей отца.
Бутылка была пуста.
— О, Веруня! — Олег заметил жену, но даже не привстал, он был красен, потен и пьян. — Явилась не запылилась! Давай, мечи на стол, пацаны проголодались и пепельницу вытряхни, а то полная уже.
— Олег, — сказала она. — Сейчас час ночи, я устала, пусть твои друзья уходят.
Сиплый, щербатый мужичок в засаленной майке, хохотнул, обнажив золотую фиксу.
— Олег, ты чё, подкаблучник? Баба тобой командует? Не по-пацански это.
Олег побагровел, его «авторитет» пошатнулся.
— Цыц! — рявкнул он на жену. — Щас всё будет, Вера ты не поняла? Твое дело мыть и подавать, мы делом заняты, в нарды играем. Неси закуску, кому сказал!
Сиплый подмигнул Вере:
— А ничё у тебя баба, Олег, хозяйственная. Может, и нам пригодится?
Олег загоготал.
— А то! Воспитана в строгости! Вера, ну?!
Вера посмотрела на пустую бутылку коньяка, на жирное пятно на скатерти и самодовольную рожу мужа, который жил в её квартире, ел её еду и теперь унижал её перед своими собутыльниками.
Она молча подошла к столу, взяла пепельницу и высыпала содержимое прямо на голову Олегу.
— Вон, — сказала она.
Повисла тишина, пепел медленно осыпался с лысины Олега на его майку-алкоголичку.
— Ты… ты че творишь?! — взвизгнул он, вскакивая.
— Я сказала — вон, всё трое или я вызываю наряд.
— Да ты… Да я тебя… — Олег замахнулся, но Толян, который был потрезвее, схватил его за руку.
— Остынь Олег, менты нам не нужны. Пошли, мужики, баба бешеная.
Они ушли, матерясь и хлопая дверью, Олег остался. Он стоял посреди кухни, отряхиваясь, и смотрел на Веру с ненавистью.
— Ты меня опозорила, — прошипел он. — Перед пацанами, ты за это ответишь. Ты у меня по струнке ходить будешь, прислуга.
Твое дело на стол подавать! Орал муж. Утром к нему пришли двое и сказали то, от чего он сразу протрезвел
На следующий день Вера была на смене. Она ставила капельницу бабушке-божьему одуванчику, когда дверь процедурной распахнулась без стука.
На пороге стояли двое крепких, в кожаных куртках, с каменными лицами.
— Вера Николаевна Смирнова? — спросил один, жуя жвачку.
— Я, — Вера закрепила пластырь. — Вы по записи? Бахилы наденьте.
— Мы не лечиться, мы лечить от жадности. — Мужик прошел в кабинет, игнорируя бахилы. — Ваш муж, Олег Петрович, задолжал нам триста тысяч, срок вышел вчера.
Вера почувствовала, как холодеют руки.
— Я здесь при чём? Это его долги.
— Ну как же, — ухмыльнулся коллектор. — Вы жена, бюджет общий. Квартирка у вас, говорят, в центре, трёшка? Хорошая квартирка, жалко будет, если сгорит или если вы работу потеряете. А то главврачу не понравится, что у него медсестра с долгами.
В этот момент в кабинет заглянула старшая медсестра.
— Вера Николаевна, что здесь происходит? Кто эти люди?
— Знакомые мужа, — быстро сказала Вера, снимая перчатки. — Мы уже закончили.
Она вывела «гостей» в коридор.
— Слушайте сюда, — сказал коллектор, прижимая её к стене. — Неделя или деньги, или квартира, передай своему хахалю.
Они ушли.
Вечером Вера пришла домой чернее тучи, Олег лежал на диване, смотрел телевизор.
— Ко мне приходили на работу, — сказала она с порога. — Твои кредиторы.
Олег даже не повернул головы.
— Ну и чё? Сказала бы, что не знаешь меня.
— Они угрожали квартирой, моей квартирой! Ты проиграл триста тысяч?!
Олег сел, почесывая живот.
— Ну проиграл, бывает, отыграюсь. Ты чё кипишуешь? У тебя заначка есть, я знаю. Мать твоя на тот свет ушла, а деньги остались. Заплати, и все дела.
— Ты… ты предлагаешь мне отдать мамины «похоронные» за твои долги?!
— А чё такова? Мы семья, ты должна меня поддерживать. А то ишь, устроила вчера концерт.
Вера смотрела на это одутловатое лицо, на пустые глаза и понимала: это конец.
— Хорошо, — сказала она спокойно. — Я подумаю, где взять деньги.
Утром Вера позвонила Ларисе, это её коллега и подруга, пережившая два развода, выслушала молча.
— Дура ты, Верка. Давно надо было гнать, но теперь поздно просто гнать.
Она дала телефон юриста.
Юрист, сухая женщина в очках, объяснила расклад.
— Долги по играм — это личные обязательства, но нам нужно доказать, что деньги пошли не на нужды семьи (не на ремонт, не на еду), а на игру. Иначе при разводе половину долга повесят на вас. Есть доказательства?
— Нет… — растерялась Вера.
— Ищите: запись разговора, переписка, расписка, хоть что-то.
Вечером Вера включила диктофон на телефоне и положила его в карман халата.
Олег был пьян и весел, видимо решил, что жена «сломалась» и заплатит. Он болтал по телефону с тем самым Толяном.
— Да не ссы, Толян! Всё на мази, Верунька заплатит. Она дура жалостливая, я ей наплел, она кредит возьмет, если надо мамины бабки достанет. Куда она денется? Она ж меня любит, ха-ха!
Вера стояла в коридоре и слушала каждое слово падало в её душу как камень. «Дура жалостливая». «Куда она денется».
Отправила копию Ларисе и юристу.
«Всё Олег игра окончена».
Вставай, грузчики приехали, разбудил мужа незнакомый голос. Он открыл глаза и увидел над собой двух крепких санитаров
В субботу Олег спал долго, после вчерашней пьянки он храпел так, что дрожали стекла.
Вера встала в семь утра, тихо собрала свои вещи (документы, золото) в сумку.
В восемь утра в дверь позвонили.
Это были Паша и Серега – санитары из морга, крепкие ребята, которые уважали Веру Николаевну за легкую руку и доброе сердце.
— Здравствуйте, мальчики, — Вера пропустила их в квартиру. — Вон то тело и вещи, они прошли в спальню.
Паша подошел к спящему Олегу и деликатно потряс его за плечо.
— Гражданин, подъем, санитарный час.
Олег разлепил глаза, увидел над собой два шкафа в синей форме.
— А? Чё? Вы кто?
— Грузчики, — ухмыльнулся Серега. — Мебель выносим вместе с жильцами.
Олег вскочил.
— Вера! Ты чё удумала?!
Вера стояла в дверях, в руках у неё были большие черные мешки для мусора.
— Собирай свои шмотки Олег, у тебя пять минут.
— Ты офигела?! Это мой дом!
— Квартира моя, добрачная, твоя временная регистрация кончилась месяц назад, я не продлевала, так что ты здесь никто.
Олег кинулся на неё с кулаками.
— Ах ты!
Паша перехватил его руку, заломил за спину и аккуратно, но сильно усадил на табуретку.
— Не бузи, дядя.
Олег завыл от боли и бессилия.
Вера молча сгребала его вещи в пакеты: рубашки, штаны, любимые нарды, всё летело в одну кучу.
— Ключи, — потребовала она.
Олег кинул ключи на пол.
— Подавись, ты ещё приползешь! Кому ты нужна, старая?!
— Паша, выводи, — сказала Вера.
Олег оказался на лестничной клетке в одних трусах и майке. Пакеты с одеждой полетели следом.
Дверь захлопнулась, щёлкнул замок.
Олег начал долбить в дверь.
— Открой! Я голый!
— Одевайся, — крикнула Вера через дверь. — Там в пакете штаны есть.
В этот момент Вера достала визитку коллектора. Набрала номер.
— Алло? Это Вера Смирнова, Олег Петрович, сейчас находится по адресу… третий подъезд, пятый этаж, на лестнице, у него при себе вещи, мы в процессе развода, доказательства, что долг игровой, у меня есть. Разбирайтесь с ним сами.
Через десять минут в подъезде послышался топот тяжелых ботинок, потом крик Олега:
«Пацаны, не надо! Я отдам!». Потом звуки ударов и возня.
Потом всё стихло.
Вечером пришла Лариса с тортом и бутылкой вина.
Квартира сияла, Вера вымыла всё: полы с хлоркой, шторы постирала, диван (на котором лежал Олег) она попросила Пашу вынести на помойку. Теперь в гостиной было пусто и просторно.
— Ну как ты, Верунчик? — спросила Лариса, разливая вино.
— Знаешь, Лар… — Вера посмотрела на чистую скатерть (новую, ту, с пятном, она выбросила).
— Как после генеральной уборки в инфекционном, устала дико, но дышать легко.
— А он звонил?
— Звонил с чужого номера. Плакал, просил прощения. Говорил, что его побили.
— А ты?
— А я сказала, что у меня приемные часы закончились и заблокировала.
Вера подошла к окну, на улице шел дождь, смывая грязь с асфальта.
— Быть одной не страшно, Лар, — сказала она. — Страшно жить с паразитом, который считает тебя прислугой, а я теперь не прислуга.
— И это правильно, — Лариса чокнулась с ней бокалом. — За чистоту!
— За чистоту, — улыбнулась Вера.
🔔 Я надеюсь вы поделитесь историей – это помогает мне развивать канал и писать для вас.🪻