— Ты что, думаешь, раз квартира на тебе, можешь вышвырнуть мою мать? — Голос Олега сорвался на хрип, словно он сам не верил в произнесенные слова.
Кристина, не отрываясь, смотрела в окно. За мутным стеклом моросил дождь, редкие капли скользили вниз, словно слезы по щекам обреченного брака, отсчитывая его последние, драгоценные секунды.
— Не я ее выгоняла, — прошептала она. — Она сама ушла. После того, как назвала меня… ты слышал, каким словом?
— Вспылила! — Олег провел ладонью по лицу, оставив влажный след растерянности. — Ты тоже, святая невинность, не промолчала.
— А ты бы молчал? Когда в твой дом врываются и объявляют, что одна из комнат теперь — неприкосновенная вотчина твоей золовки?
Олег опустил голову. В спертом воздухе кухни витал запах надвигающейся грозы, а со сковороды, забытой на плите, поднимался дым горелого масла — душный символ их разлада.
— Ты все преувеличиваешь, — пробормотал он, отводя взгляд. — Мама просто хотела помочь Инне.
— Помочь?! — Кристина резко обернулась, словно от удара. — Помочь чем? Поселить ее здесь, чтобы она вела учет моим приходам, диктовала меню и правила поведения с тобой?
Она говорила быстро, захлебываясь в горечи. Злость и отчаяние пульсировали в груди. Голос дрожал не от страха, а от бессилия перед надвигающейся катастрофой.
— Крис, ты же знаешь, я не собирался ее сюда пускать, — Олег поднял руки в отчаянном жесте защиты. — Просто не нужно было устраивать этот… цирк.
— Да, проще было бы отдать комнату по первому требованию, — горько усмехнулась она. — А потом ждать, когда они сообща сплавят меня в неизвестном направлении?
В памяти всплыл образ Галины Петровны, восседающей во главе их стола с невозмутимым видом победительницы, уверенной, что все уже давно решено за них.
«Ты обязана делиться, девочка, — произнесла она тогда тоном, не допускающим возражений. — Мы — семья. А семья должна помогать».
Семья… Какая ирония.
— Ты ничего не понимаешь, — едва слышно проговорил Олег. — Для нее я — все, что осталось.
— А я кто тебе? — Кристина шагнула к нему, прожигая взглядом. — Пустое место?
Ответа не последовало. Олег рухнул на стул, словно подкошенный, и закрыл лицо руками.
Мучительное молчание разорвал трезвон телефона. На экране высветилось зловещее: «Мама».
Кристина перевела взгляд с экрана на мужа.
— Бери, чего уж там, — бросила она с вызовом. — Пусть еще раз напомнит мне, какая я неблагодарная выскочка.
Олег, словно парализованный, не двинулся. Экран погас, но спустя мгновение вспыхнул вновь. И еще раз. Затем пришло сообщение.
Прочитав его, Олег побледнел, словно на него вылили ведро ледяной воды.
— Что там? — Кристина сделала шаг вперед.
— Пишет, что мы еще пожалеем, — пробормотал он, словно загипнотизированный. — Что «справедливость восторжествует».
— Вот и прекрасно, — отрезала она. — Пусть попробует, если кишка не тонка.
Олег поднялся, подошел к окну и долго, неподвижно смотрел в непроглядную тьму. Потом тихо произнес:
— Крис, я не хочу войны.
— А я не хочу жить под чужим каблуком.
После той памятной сцены дни скользили в тягостном молчании.
Олег каждое утро с грохотом вылетал из квартиры на работу. Возращался поздно, словно избегая любого столкновения. Кристина пыталась сохранить видимость нормальности. Она яростно натирала полы до блеска, пересаживала цветы, вешала новые шторы, словно надеясь вдохнуть жизнь в их умирающий дом. Но уют не приходил. Лишь в каждой детали чувствовался пронизывающий холод.
Телевизор молчал. Музыка вызывала раздражение. Даже собственное дыхание казалось вторжением.
Однажды вечером Кристина застала Олега в гостиной. Он сидел, не двигаясь, с телефоном в руках и что-то лихорадочно читал. Увидев ее, резко заблокировал экран.
— Кто там? — как можно спокойнее спросила Кристина.
— Никто, — выпалил он слишком быстро.
Она подошла ближе. Скользнув взглядом по краю телефона, успела прочитать имя: Инна.
— Опять твоя сестрица? — спросила она уже без всякой надежды.
— А кто же еще? Убеждает меня, что мама в больнице с сердечным приступом, и во всем виноваты мы, — с усталым вздохом произнес Олег.
Кристина сжала губы в тонкую линию.
— Конечно… Мы виноваты в том, что она шантажировала нас и пыталась влезть в нашу жизнь. Превратилась в невинную овечку, и теперь все должны ее жалеть.
— Не обязательно проявлять такую злость, — сказал Олег, поднимаясь с дивана. — Иногда достаточно обычного человеческого сочувствия.
— А она хоть раз меня пожалела? — не выдержала Кристина. — Ты хоть раз видел, чтобы она меня поддержала?
Он промолчал, обошел ее и вышел на кухню.
В его молчании чувствовалось что-то новое – раздражение, усталость, неприкрытая враждебность.
На следующий день Кристина сбежала на работу раньше обычного.
Бухгалтерия небольшой строительной фирмы бурлила, словно улей. Здесь знали все обо всех — обсуждали свадьбы, кредиты, детей и, обожали перемывать косточки родственникам.
— Крис, ты чего такая хмурая? — поинтересовалась Лариса, ее подруга по отделу. — Опять со свекровью воюешь?
Кристина криво усмехнулась:
— Да эта женщина когда-нибудь сведет меня в могилу. Теперь у нее новый план – превратить меня в монстра. Наверняка уже успела рассказать всем, какая из меня получилась стерва.
— Это всегда так, — махнула рукой Лариса. — Родственники мужа – это святое. Пока не поживешь с ними бок о бок.
— Я узнала их слишком близко, — вздохнула Кристина. — Мечтаю лишь об одном — жить в тишине и покое, без этого балагана.
Вечером, подходя к подъезду, она замерла как вкопанная. У двери ее ждала Галина Петровна.
Одетая в поношенное серое пальто, с поникшим видом и туго набитым пакетом в руках. Под глазами залегли глубокие тени, губы сжаты в нитку.
— Кристина, подожди, — позвала она, когда та попыталась проскользнуть мимо.
Кристина остановилась, не сделав шага к свекрови.
— Зачем вы здесь?
— Не ругайся, — едва слышно произнесла свекровь, пряча взгляд. — Я хотела поговорить.
— Говорите. Только здесь.
— Мне очень тяжело одной, — начала та, словно оправдываясь. — С Инной мы сильно поругались. Она заявила, что во всем виновата я. Что из-за меня вы с Олегом теперь как кошка с собакой.
Кристина молчала, не находя, что ответить.
— Я не хотела, — продолжала Галина Петровна. — Просто боялась за детей. Вдруг Олегу станет плохо, вдруг вы разведетесь… Мне страшно остаться совсем одной в этом мире.
В ее словах прозвучала нотка искренности. Но в глубине души Кристина знала, что это всего лишь отработанный прием, попытка сыграть на жалости.
— Вы добились чего хотели, — тихо произнесла она. — Мы и вправду перестали разговаривать.
— Видишь, — вздохнула свекровь. — Может, разрешишь мне выпить чаю, как прежде? Без взаимных упреков и оскорблений.
Кристина заколебалась. Хотелось развернуться и уйти, не сказав ни слова. Но что-то внутри нее дрогнуло.
— Хорошо, — сдалась она. — Только никаких разговоров про Инну и про квартиру.
— Обещаю, — быстро кивнула Галина Петровна.
Они поднялись в квартиру.
Олег, увидев мать, застыл в дверях, словно громом пораженный. Взгляд его потемнел от ненависти.
— Что она здесь делает? — спросил он, избегая смотреть на жену.
— Мы просто хотим поговорить, — попыталась оправдаться Кристина.
— Я ее не звал, — прохрипел он. — После всего, что произошло, мне тяжело даже ее видеть.
— Олежек, не сердись, — робко вмешалась мать, натягивая улыбку. — Ну мы же семья…
Но в его взгляде не было ни капли тепла. Он отступил назад и молча ушел в спальню.
Кристина молча поставила чайник. На кухне повисло напряженное молчание.
— Он очень зол, — наконец произнесла она, нарушая тишину. — И я не представляю, как все вернуть на круги своя.
— Мужчинам нужно время, — ответила свекровь, скользнув взглядом по кухонному столу. — Не дави на него. Не старайся доказать свою правоту. Просто будь рядом.
— А вы? — спросила Кристина. — Вы сможете быть рядом или снова что-нибудь придумаете?
Галина Петровна не ответила. Отвернулась и уставилась в окно.
Дождь усиливался. Мелкий, противный, словно специально для этого безнадежного вечера.
Поздно ночью Кристина проснулась от скрипа входной двери.
В коридоре, шатаясь, стоял Олег. Пьяный, с покрасневшими глазами, он источал запах перегара и ночной сырости.
— Где мать? — заплетающимся языком спросил он.
— Ушла давным-давно, — ответила Кристина. — Сказала, что позвонит завтра.
Он рухнул прямо на пол и уронил голову на грудь.
— Я не знаю, что делать, — простонал он. — Все летит в тартарары.
Она подошла и осторожно присела рядом. Нежно положила руку ему на плечо.
— Мы справимся, — тихо сказала она. — Только, пожалуйста, больше не пей.
Олег с трудом поднял на нее затуманенный взгляд.
— А ты уверена, что хочешь справляться со мной? — спросил он. — Может быть, тебе было бы проще уйти сейчас, пока не стало слишком поздно?
— Не дождутся, — уверенно ответила она. — Мы вместе, слышишь? Вместе.
Он промолчал, лишь слабо кивнул в ответ.
— Ты солгал мне, Олег. — Кристина стояла в дверях, призрачно бледная, губы – тонкая, дрожащая линия. — Опять к ней ездил, да?
Олег даже не попытался притвориться, что не понимает, о ком речь.
— Она позвонила, сказала, что почувствовала себя плохо. Я всего лишь отвёз лекарства. Что тут такого?
— То, что ты обманул. Сказал – на объект, а сам – к маменьке. И потом… — она прищурилась, словно высматривая правду в его зрачках, — почему ты не сказал, что Инна теперь у неё живёт?
Он вздохнул сдавленно, провёл рукой по волосам, избегая её взгляда, словно прячась в тени.
— Крис, ну ты же понимаешь, я не хотел тебя расстраивать. Там и так всё как натянутая струна. Мама просила молчать.
— Прекрасно, — усмехнулась Кристина, в голосе – застывший лед. — Значит, теперь у нас тут семейные секреты? От жены, между прочим.
— Только не начинай, — Олег повысил голос, в нем прорезались стальные нотки. — У меня мать после гипертонического криза, сестра без работы, я разрываюсь!
— Разрываешься? — переспросила она, делая шаг вперед, словно к пропасти. — А я тогда кто? Тень на стене? Старый комод? Ты хоть представляешь, что я чувствую, когда вижу ваши перешептывания за спиной?
Его кулаки побелели от напряжения.
— Да я просто не хочу больше скандалов!
— А я хочу правды, Олег! — выкрикнула Кристина, и в голосе зазвенел надломленный хрусталь. — Голой правды, слышишь?
Тишина. Лишь мерное тиканье часов в коридоре и глухой шум дождя за окном нарушали звенящую пустоту между ними.
Она смотрела на него, на человека, с которым делила жизнь, и вдруг ощутила пропасть, выросшую между ними, непроходимую, как океан.
— Если бы ты сказал правду, я бы поняла, — прошептала она, словно унося ее слова ветер. — Но ты выбрал ложь.
Олег молчал, отвернувшись, словно искал выход, оправдание, спасение в пустой стене.
Следующие дни проплывали как сквозь мутное стекло.
Олег стал возвращаться домой поздно, как вор, крадущийся в ночи. Телефон лежал экраном вниз, словно скрывая улики, сообщения приходили беззвучно. Кристина чувствовала, как он ускользает, растворяется в неизвестности, но не могла понять, что стало последней каплей яда.
Однажды вечером, вернувшись с работы, она уловила чужой аромат на кухне. Терпкий, сладкий, навязчивый, как чужое присутствие. Не её запах – другой.
На столе сиротливо приютилась кружка с недопитым чаем, а в раковине – вилка с жалкими остатками торта.
Она опустилась на стул, и лед медленно сковал ее изнутри.
Когда Олег вошел, она не стала тянуть.
— Кто здесь был?
— Что? — он дернулся, явно не ожидая атаки.
— На кухне кружка, торт, запах чужих духов. Не притворяйся.
Он замер, словно споткнулся о собственную ложь, затем выдохнул с тяжестью.
— Мама заходила. С Инной. Я забыл сказать.
— Опять она! — Кристина вскочила, как ужаленная змеей. — Ты хоть понимаешь, что они творят?
— Что творят? — раздраженно бросил он, в голосе прорезалась злость. — Чай с тортом пьют, вот что творят. А ты в каждой пылинке ищешь предательство!
— Потому что оно уже случилось, Олег! — выкрикнула она, и обида обожгла горло. — И ты это знаешь!
После этого разговора Кристина собрала свои вещи, скудно прихваченные, будто бегство, и уехала к Ларисе, своей подруге.
Две недели она провела у неё, как в убежище, зализывая раны. Пила крепкий кофе на балконе, смотрела на равнодушные огни города и пыталась осознать, где рухнул их мир.
Иногда приходили сообщения от Олега: «Вернись. Я все объясню». Но объяснять он разучился. Когда звонил, в голосе звучала вина, лишенная тепла и искренности, пустой звук.
Потом пришло сообщение с незнакомого номера:
“Кристина, не будь дурой. Олег давно с другой. Прикинь, кто ему готовит и стирает, пока ты прячешься у подруги.”
Руки задрожали. Она сразу поняла, кто написал. Ядовитый стиль, колкие обороты – фирменный почерк Галины Петровны.
Но сомнения грызли душу. Проверить – стало навязчивой идеей.
Через день Кристина вернулась.
Ключ все еще подходил. В квартире пахло дешевым мужским дезодорантом и… теми самыми, уже ненавистными духами.
Она вошла тихо, как кошка, крадущаяся к добыче. Из спальни доносились голоса. Женский смех, от которого все внутри сворачивалось в тугой узел боли.
Инна.
Кристина застыла в дверях, словно приросла к порогу.
Инна сидела на кровати, в её халате, волосы влажные, как после душа. Олег стоял рядом, обнаженный до пояса, с виноватым лицом подростка, пойманного с поличным.
— Крис… — только и смог выдохнуть Олег.
Она медленно кивнула, словно ставя точку в этой кошмарной истории.
— Вот как, значит.
Инна вскочила, прячась за спину Олега, как за щит.
— Это не то, что ты думаешь!
— Конечно, — усмехнулась Кристина, в голосе – ледяное презрение. — А что я должна думать, Иннушка? Что тебе просто стало интересно, удобно ли спать в моей постели?
Олег шагнул вперед, хватая воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Крис, я… это все случайно. Она пришла…
— Замолчи, — холодно перебила она, и в голосе не было ни капли эмоций. — Просто замолчи.
Голос ее дрожал, но внутри уже не оставалось места для боли – только выжженная пустота.
Она прошла в гостиную, взяла свою сумку, документы, кошелек.
— Не беспокойтесь, — сказала она, обращаясь в пустоту, — я вас не потревожу. Живите, как хотите.
Инна хотела что-то сказать, оправдаться, но Кристина уже захлопнула за собой дверь, будто закрывая вход в прошлое.
Три долгих месяца она не возвращалась.
Сняла маленькую однокомнатную квартирку на окраине, устроилась на новую работу, из последних сил пытаясь начать все заново, выкарабкаться из ямы отчаяния.
Иногда в памяти всплывала их квартира – солнечные стены, дорогой паркет, запах свежей краски. Все то, что казалось началом светлой, счастливой жизни.
Но однажды вечером раздался телефонный звонок. Номер был незнакомый.
— Алло?
— Это Галина Петровна, — прозвучал в трубке ненавистный голос. — Ты должна знать.
— Что случилось?
— Олега… забрали в полицию.
Мир поплыл, потерял четкость. Кристина медленно осела на стул, словно подкошенная горем.
— Вы уверены?
— Да. У них там все давно пошло наперекосяк. Инна связалась с каким-то ухажером, а когда Олег узнал – начались скандалы, побои. Вот и дошло до греха.
Кристина слушала, не веря своим ушам. Олег, который когда-то защищал её от гневной матери, превратился в того, кем больше всего боялся стать.
Через неделю она, собравшись с силами, пришла в отделение полиции.
Олег сидел за столом, осунувшийся, бледный, с кровоподтеком под глазом. Увидев её, вскочил, словно из-под земли.
— Крис… не думал, что ты придешь.
— А я не думала, что доживу до такого, — ровно ответила она, пряча дрожь в голосе. — Что случилось?
Он отвел взгляд, словно стыдясь себя, своей слабости.
— Все рухнуло, Крис. После того, как ты ушла, мама начала лезть в каждый угол. Инна пила, водила домой кого попало. Я пытался выгнать — она вызвала полицию.
— И ты ударил её?
— Нет! — выкрикнул он, в голосе прозвучала отчаянная мольба о вере. — Она сама упала! Но кто мне поверит?
Она смотрела на него долго, молча. Когда-то она любила его – до безумия, до боли в сердце. А теперь видела перед собой совсем чужого человека, сломленного, растерянного.
— Я помогу тебе с адвокатом, — тихо сказала она, проглатывая ком в горле. — Не ради тебя. Ради того Олега, которым ты когда-то был.
Он закрыл лицо руками.
— Прости меня, Крис.
— Слишком поздно, — ответила она. — Но все равно — живи. Только без них. Без меня. Без лжи.
Прошло полгода.
Кристина сидела в своей скромной квартире, смотрела в окно на мерцающие огни ночного города. На столе стояла чашка с остывшим кофе и пачка важных документов.
Она продала их общую квартиру – через нотариуса, законно, оформив все документы до последней запятой. Деньги положила на отдельный счет в банке.
Зазвонил телефон. Звонил незнакомый номер.
— Алло?
— Это Лариса, — послышался знакомый голос в трубке. — Видела сегодня твоего бывшего. Работает на стройке, вроде держится.
— Пусть держится, — тихо сказала Кристина, отводя взгляд к окну. — Главное — подальше от прошлого.
Она закрыла глаза, глубоко вздохнула, набирая в легкие свежий воздух.
Жизнь начиналась заново – без громких надежд, без сладких обещаний, без детских иллюзий.
Но впервые за долгое время – честно, без фальши.
Конец.