В советской семье стеклянная баночка из-под майонеза проживала две жизни. Первая начиналась в очереди, где за неё отдавали 67 копеек (половину дневного заработка при зарплате 120 рублей в месяц). Вторая начиналась после того, как майонез «Провансаль» съедали: банку мыли, сушили и бережно хранили для анализов в поликлинике, консервации варенья или выращивания рассады.
За пустую тару в пункте приёма давали всего 3 копейки, но советские хозяйки редко сдавали эти банки, слишком ценными они были в хозяйстве, где каждая вещь служила десятилетиями..
Американский след: как Микоян привёз майонез в СССР
11 сентября 1936 года нарком пищевой промышленности Анастас Микоян остановился у витрины с майонезом на сельскохозяйственной выставке в Чикаго. Кремовая смеса на основе масла и яиц с калорийностью около 700 ккал на 100 граммов — именно такой продукт был нужен стране, где миллионы трудились на стройках и заводах.
Микоян не ограничился осмотром: закупил оборудование, оформил лицензии и заключил соглашение на производство по американской технологии в СССР. Уже через несколько месяцев первую партию нового соуса отвезли на дегустацию к Сталину, который, по воспоминаниям современников, сначала нахмурился, но затем одобрил продукт.
4 ноября 1937 года с московского завода на Шелепихинской набережной сошла первая партия майонеза под названием «Провансаль». Насыщенный и густой вкус, с лёгкой кислинкой от спиртового уксуса навсегда остался в памяти советских людей. Высшему руководству страны майонез понравился настолько, что его даже включили в продуктовый набор, выдаваемый по карточкам.
Классический «Провансаль» стал самым любимым майонезом советских граждан и долгое время оставался единственным майонезом в стране, символом советского застолья от новогодних праздников до поминок.
Экономика дефицита: когда баночка стоит половину дневной зарплаты
Однако путь от символа застолья до реального стола оказался непростым. Стоимость продукта в разные годы менялась незначительно: в 1960-х баночка стоила 33 копейки, в 1980-х — около 60-67 копеек. При этом средняя зарплата рабочего составляла 120 рублей в месяц, инженера-выпускника те же 120 рублей, а средняя по стране к 1980-м годам достигла 150-170 рублей.
Несложный подсчёт показывает: баночка майонеза объёмом 200-250 миллилитров обходилась примерно в 5% месячной зарплаты, что при 22 рабочих днях составляло около половины дневного заработка. Для сравнения, молоко стоило 28 копеек, хлеб 13-20 копеек, поездка в автобусе 5 копеек.
Парадокс заключался не в цене, а в доступности. В 1960 году страна производила всего 7,5 тысяч тонн майонеза, это чуть больше 35 граммов в год на одного жителя, что едва хватало на пару бутербродов. Покупной майонез был нечастым гостем на столе примерно до конца 1980-х, когда дефицит достиг своего максимума.
В первой половине 1980-х годов работавшие женщины тратили на стояние в очередях не менее 23,5% внерабочего времени, мужчины не менее 27,5%, пожилые люди не менее 40%. Вместо обеденного перерыва женщины часто бежали в магазин, иногда даже отпрашивались с работы, чтобы успеть за дефицитом.
15 июля 1981 года в Костроме произошла трагедия, которая обнажила всю абсурдность системы дефицита. Очередь за майонезом выстроилась вдоль стены дома, когда с крыши обрушились глыбы льда. Две женщины погибли на месте, трое оказались в тяжёлом состоянии. Одна из погибших приехала в командировку из Галича. На следующий день состоялся городской актив, по всему городу принялись чистить крыши, опутали тротуары красными флажками. А очередь за майонезом снова стояла — как ни в чём не бывало, на всякий случай прижимаясь к стене дома.
Система распределения майонеза работала по нескольким каналам. Заказы получали через профком по месту работы: за пару недель до праздника составлялись списки желающих, собирались деньги, а накануне праздника выдавали наборы, в которых обычно лежали тушенка, сгущенка, шпроты, зелёный горошек и майонез в банках.
Обычно этим занималась профорг — всегда крупная женщина с громким голосом, а также близкие к ней активистки из числа доверенных коллег. Невыкупленные заказы уходили «налево», то есть по блату — ещё одному важному понятию советского товарооборота. Из-под полы могли достать тот же майонез, горошек, если были связи с продавцом или директором универмага.
В конце 1980-х годов дефицит стал тотальным. К 1989 году талоны на некоторые группы продуктов имели хождение во множестве городов и сельских районов СССР. Продажа мяса, колбас, животного масла осуществлялась по талонам примерно в каждом пятом городе, а в некоторых регионах рационировались майонез и кондитерские изделия.
Для каждого продукта была своя норма в граммах, пачках или бутылках. В Березниках на винный талон можно было приобрести четыре банки майонеза вместо алкоголя: видимо, власти рассчитывали, что дефицитный соус отвлечёт граждан от пьянства.
Производство майонеза велось на многих масложировых комбинатах по всей стране, но объёмы оставались недостаточными. Плановая экономика не была готова к покупательскому буму 1970-х годов, когда зарплаты росли благодаря экспорту нефти, а производство потребительской продукции отставало.
К концу 1980-х ситуацию усугубило ещё и то, что был сокращён импорт товаров массового спроса, а из магазинов стала исчезать сметана — продукт социально значимый, нехватку которого потребителю необходимо было чем-то компенсировать. С растительными маслами в СССР на тот момент всё было нормально, как и с другими составляющими майонеза: куриное яйцо, сахар, уксус, горчичный порошок, поэтому производство майонеза стало альтернативой исчезнувшей сметане.
ГОСТ 67%: почему советский майонез нельзя было экспортировать
Парадокс дефицита усугублялся тем, что сам продукт был невозможен для экспорта, поскольку виной тому строгий ГОСТ и натуральный состав. Рецепт и состав майонеза строго регламентировался Межреспубликанскими техническими условиями № 18/139-66 «Майонезы (столовый, «провансаль», с пряностями, с вкусовыми и желирующими добавками, диетические)».
С начала 1950-х годов состав выглядел следующим образом: масло растительное рафинированное 65,9%, сухой желток 5%, сухое молоко 1,6%, сахар 1,5%, соль 1,3%, уксусная кислота 1,2%, горчица 0,75%, вода 22,7%, сода 0,05%. Жирность продукта составляла 67%, что делало его исключительно калорийным и питательным.
Единственным консервантом в составе майонеза «Провансаль» был спиртовой уксус. Отсутствие крахмала, ароматизаторов и прочих добавок делало продукт натуральным, но скоропортящимся. Срок годности ограничивался 30 днями в обычное время и всего 10 днями в летний период при хранении в температуре от 0 до 10 градусов Цельсия. Это обрекало майонез на логистический кошмар при любых попытках экспорта, так как организовать доставку такого продукта за границу было практически невозможно.
По иронии судьбы, продукт, столь любимый внутри страны, так и не вышел на мировой рынок, оставшись «внутренним достоянием» советского человека.
Вторая жизнь стеклянной тары: от анализов до консервации
Майонез продавался в стеклянных банках объёмом 200-250 миллилитров с закатанной жестяной крышкой, а не завинчивающейся, как сейчас. Форма банки не менялась десятилетиями, превратившись в узнаваемый предмет советского быта. За пустую майонезную банку в пункте приёма стеклотары давали 3 копейки: скромная сумма, но в условиях дефицита каждая мелочь имела значение. Банки можно было сдать в специальном пункте приёма, как и бутылки из-под молока и кефира, что делали многие советские граждане.
Однако чаще всего пустые банки получали вторую жизнь в домашнем хозяйстве. Самое распространённое применение — сбор и хранение мочи для анализа в поликлинике.
Майонезная банка с пластмассовой крышкой, которые начали выпускать позже, стала стандартной тарой для этой цели, символом похода к врачу. Область применения баночек расширилась после начала выпуска пластмассовых крышек, в том числе специально для этих банок, что сделало их ещё более универсальными в быту.
На рынках майонезные банки скупали торговцы мёдом, потому что именно такой объём мёда был наиболее ходовым товаром ввиду доступности цены. Майонезная банка оказалась идеальной для хранения варенья, а также мёда, который обычно продавался в собственной стеклянной таре, но майонезные банки были дешевле и доступнее. Многие продукты, взятые из металлической консервной банки, удобно хранить в баночке из-под майонеза. Часто использовалась в длительной дороге, например, для хранения сливочного масла. Баночка из-под майонеза могла служить импровизированной пепельницей, ёмкостью для выращивания рассады, временным контейнером для мелких деталей.
Настолько универсальной была майонезная тара, что в начале 1990-х годов банки из-под майонеза в столовых и кафе ставили вместо гранёных стаканов. Использовали банки вместо стаканов даже в уличных автоматах по продаже газированной воды.
Таким образом, понятие «баночки из-под майонеза» стало штрихом конкретной исторической эпохи, символом изобретательности и бережливости советского человека, для которого каждая вещь имела не одно, а множество применений в условиях тотального дефицита товаров народного потребления.
Стеклянная баночка, за которую советская женщина отдавала половину дневного заработка, так и не стала символом изобилия. Натуральный состав с жирностью 67%, который делал майонез невозможным для экспорта, превратил его в дефицит внутри страны. По иронии судьбы, вторая жизнь пустой тары оказалась длиннее первой. В майонезных банках до сих пор хранят мёд, а старшее поколение помнит их как непременный атрибут похода в поликлинику с анализами.