— Ты детям кашу опять пересолила, — свекровь сидела у стола, постукивала ложкой по чашке. — Я не понимаю, как можно каждый день одно и то же портить.
— Соль нормальная, — сказала Наталья. — Ты просто привыкла недосаливать.
— Я? Я всегда кормила Пашу правильно! Потому и вырос здоровым.
Наталья промолчала. На плите остывал суп, в раковине шумела вода — кран опять потёк. Из комнаты донёсся детский смех, потом стук кубиков.
Паша молчал. Сидел с телефоном, будто его всё это не касалось. Только плечи иногда дёргались, когда мать очередной раз вздыхала.
— Вот потому у вас дети разбалованы. Один орёт — никто ему не мешает. Второй весь день в мультиках. А ты, Наташа, только варишь и моешь. Где воспитание?
— Мама, — тихо сказал Паша. — Ну, зачем ты опять?
— А кто, если не я, скажет ей правду? — ответила свекровь.
Наталья вытерла руки о полотенце, подошла к подоконнику. Снаружи серое небо, короткий день, фонари уже мигали. Морось стучала по стеклу. В квартире пахло хлоркой и остывшим борщом.
— Я потом сама разберусь, — сказала Наталья. — Не надо мне подсказывать.
— Конечно, сама, — усмехнулась свекровь. — Только детей-то жалко. Они же копируют мать. Всё на бегу, всё впопыхах. Ни ласки, ни порядка.
Вечером Паша ушёл — «по делам». Наталья знала, что сидит с друзьями. Дети бегали между кухней и комнатой. Свекровь не унималась:
— Когда я была твоего возраста, в доме всё блестело. Муж с работы приходит — ужин горячий. А у вас? Суп простыл, картошка пригорела.
— Потому что я одна всё делаю, — сказала Наталья, громче, чем хотела. — А ваш сын... он даже мусор не выносит.
— Ты сама его распустила! Надо было с первых дней показывать, кто в доме хозяйка.
Наталья не ответила. Пальцы дрожали, когда закрывала кастрюлю.
— Ешьте сами, — сказала она и вышла на балкон. Воздух холодный, влажный, пах чем-то железным. Внизу ревел автобус.
Позже, когда дети уснули, она увидела, как свекровь снова роется в шкафу.
— Что вы ищете?
— Чайник твой глупец греет плохо. Раньше был советский, железный, надёжный. Этот — ерунда.
— Я сама купила. Меня устраивает.
— А мужа спросила?
— А его это волнует?
Свекровь резко повернулась:
— Наташа, не говори со мной таким тоном. Я старше.
— Я заметила. Но вы же не у меня живёте, вы у нас.
Тишина. Только скрип половиц под холодильником. И где-то капала вода из крана.
Наталья хотела уйти, но осталась. Хотелось услышать, что скажет дальше.
— Я у вас, потому что ты сама предложила, — напомнила свекровь. — После операции я помочь должна была.
— Да. Только помогаете вы странно. Я с утра на ногах, дети, стирка, еда — всё на мне. А от вас одни замечания.
Свекровь подняла руки.
— Я просто хочу, чтобы наш дом был нормальным.
— Ваш дом, — повторила Наталья. — Значит, не мой.
Она ушла в комнату. Долго сидела на краю дивана. Плед сполз, под ногами валялись игрушки. Гудел телевизор, дети сопели в кровати. Внизу сосед ругался — «опять свет моргает». Всё как всегда.
Паши не было до полуночи. Пришёл, когда она уже легла.
— Мама спит? — спросил он, тихо.
— Да.
— Не начинай, ладно? Ей плохо одной, скучно.
— Скучно? А мне весело? Я как домработница тут. Ты хоть раз сам детей в сад отводил?
— Началось... — вздохнул он. — Уже поздно. Спи.
Наталья перевернулась к стене. Он лёг рядом, хрустнула кровать. Между ними пахло спиртом — немного, но она почувствовала.
Утром свекровь снова начала:
— Ты детей не разбудила, опоздают.
— Я знаю.
— Ты всё через "я знаю", а в итоге всё наоборот.
Дети ноют, один носок не найдут, другой заливает кашу молоком. Наталья бегает между плитой и комнатой.
— Не кричи на них, — говорит свекровь из-за стола. — Мать должна быть мягче. Я Пашу никогда не повышала голос.
Наталья чуть не засмеялась.
— Потому он и привык, что за него всё делают. Даже сейчас.
Свекровь уставилась в окно. Долго. Потом встала, поправила платок.
— Злая ты, Наташа. От такого добра не будет.
— Злая... — Наталья повторила тихо. — Я просто устала.
После сада Наталья зашла в магазин. Дождь усилился, зонт опять раскрылся криво. В очереди у кассы старушка впереди ворчала: «молоко подорожало». Всё обычное, только голова гудела от утренних слов.
Дома пахло куриным бульоном — свекровь сама сварила. На столе хлеб, чашки, аккуратная скатерть.
— Я думала, тебе приятно будет, — сказала свекровь. — Хоть один день без готовки.
— Спасибо, — Наталья присела. — Правда спасибо.
Они ели молча. Дети рисовали рядом. Потом свекровь вдруг сказала:
— Паша говорил, ты хочешь устроиться на работу.
— Да. Хочу немного поработать.
— А дом? А дети?
— Дети ходят в сад, вечером я дома.
— А если заболеют? Кто будет смотреть?
Наталья посмотрела на неё.
— Может, вы и посмотрите. Вы же всё знаете лучше.
— Не язви. Я пытаюсь помочь.
— А выходит наоборот.
Обе замолчали. Свекровь убрала со стола. Поставила кастрюлю в холодильник. Потом тихо сказала:
— Я сына одна растила. Тебе не понять.
— Понимаю. Только видно, как.
Свекровь резко повернулась, хотела что-то ответить, но в комнате заплакал младший. Наталья пошла к нему. Когда вернулась, свекровь уже сидела на диване, выключив свет.
Вечером пришёл Паша. Снял куртку, бросил на стул.
— Что у вас опять? Мама сказала, ты на неё наорала.
— Нет. Просто сказала, что хватит меня учить.
— Ты могла бы быть мягче. Она старается.
— Тебя, видно, устраивает, когда меня ставят на место?
— Не начинай, Наташа.
Пока они говорили, из кухни донёсся звук — что-то грохнуло. Свекровь уронила чашку. Наталья подбежала.
— Всё нормально?
— Да. Просто скользко. — Она подняла руку, на пальце красовалась трещина.
Наталья принесла бинт, перевязала. Молчали обе. Только телевизор шумел фоном. Дети смеялись в комнате.
— Спасибо, — сказала свекровь тихо. — Паша бы так не смог. У него желудок слабый, он кровь не выносит.
Наталья молча убрала чашку.
В тот вечер Паша лег спать раньше всех. Наталья сидела на кухне. Вдруг за спиной послышалось:
— Ты думаешь, я плохая мать?
Она обернулась. Свекровь стояла в проёме, в халате, с платком на плечах.
— Я думаю, вы слишком уверены, что знаете, как лучше.
— А я думаю, что ты сгубишь моего сына.
Наталья выдохнула.
— Ваш сын сгубил себя сам.
— Что? — голос свекрови стал резким.
— Он не может ничего без вашего мнения. Даже кефир выбрать.
Молчание. Потом шаги. Скрип половиц.
Свекровь подошла ближе.
— Посмотрим, кто без кого сможет, — сказала она странно спокойно. — Завтра поговорим. Только без детей.
Наталья не ответила. Но утром в прихожей не нашла её валенок. И паспорт тоже пропал с полки, где она его держала в конверте. Рядом лежала записка. Всего три слова.
Она перечитала и почувствовала, как внутри похолодело.
Продолжение
Продолжение рассказа — 99 рублей
(обычная цена 199 рублей, сегодня со скидкой в честь НГ2026)