— Семьсот, — Коля посмотрел на жену. — Тысяч.
— Она торгуется, — Арина покачала головой. — Коля, ты понимаешь, что мать твоя торгуется? Как на рынке.
«Ладно, не хотите люкс, давайте полулюкс».
— Я переведу, — сказал муж твердо. — Завтра сниму со счета и переведу. Семьсот. Останется у нас восемьсот. Начнем копить заново.
— А если через полгода ей понадобится санаторий в Швейцарии? — спросила Арина. — Или лекарства, которые только в Германии и за евро?
Рак груди бесплатно у нас лечат!
Арина смотрела на цифры в приложении банка. Сумма, которая лежала на депозите, грела душу последние два года.
Это были их с Колей отпуска, которых не случилось, это были её новые зимние сапоги, это были бесконечные «давай сегодня поужинаем дома».
В замке заскрежетал ключ.
Арина быстро свернула приложение и нажала на кнопку блокировки.
Муж пришел с работы.
— Привет, Ариш, — Коля в последнее время выглядел не очень. — Есть что пожевать? С голоду пухну, на работе завал полнейший.
Арина молча кивнула на плиту, где в сковороде томились котлеты.
— Руки помой.
Она наблюдала, как он ест — быстро, жадно, почти не жуя. Ждала. Она знала, что разговор будет серьезный.
— Мама звонила, — сказал Коля, отодвигая пустую тарелку.
— И как она? — голос Арины дрогнул.
— Ну... по самочувствию вроде ничего. Работает. Но, Арин, там по операции новости…
— Сколько?
Коля наконец посмотрел на неё.
— Миллион. Чуть больше, может. Это удаление, плюс сразу пластика, имплант... Врач сказал, клиника отличная, реабилитация быстрая. На ноги вмиг поставят.
— Миллион, — повторила Арина. — Коль, у нас всего полтора отложено. Это на первоначальный взнос. Мы столько лет во всем себе отказываем.
— Ариш, ну это же мама! — Коля всплеснул руками. — Ты предлагаешь мне ей сказать: «Извини, мам, подых..ай, нам квартирка важнее»?
Это рак, понимаешь? Не насморк!
— Стоп, — Арина резко встала. — Не передергивай. Никто не говорит «подых..ай».
Мы уже дали сто тысяч на химию. Сто тысяч, Коля!
Моя мама, когда у нее то же самое нашли, пошла по ОМС. Да, очереди. Да, больница — не пятизвездочный отель. Но её вылечили! Бесплатно!
И отношение было нормальное.
Почему твоя мама даже не рассматривает этот вариант?
Квоту можно получить, я узнавала.
— Потому что моя мама — не твоя мама! — Коля тоже вскочил. — Она боится! Ей нужен комфорт, уверенность.
Она не может в очередях сидеть, у неё психика слабая.
И потом, она молодая еще женщина, ей грудь важна.
Имплант этот... Ну, чтобы она себя неполноценной не чувствовала.
— А мы себя бо..жами чувствовать будем? — Арина разозлилась. — Коль, она работает, она получает зарплату.
Твой папа...
Кстати, о папе. Он как к этому относится?
Коля замялся.
— Ну... отец переживает, конечно.
— Переживает? — Арина хмыкнула. — Я вчера видела его статус в ватсапе. Он полировал свою новую «Тойоту».
Он её месяц назад купил, когда диагноз уже известен был.
Сколько она стоит? Четыре? Пять миллионов?
— Он её давно хотел, — буркнул муж. — И потом, машина — это актив.
А деньги... Арин, у нас они есть. Лежат мертвым грузом.
— Коля, мы в этой съемной ха.лупе с плесенью в ванной еще сколько жить будем? До пенсии?
— Заработаем еще! — Коля подошел и попытался её обнять, но она отстранилась. — Ну, Ариш, ну не будь ты такой... меркантильной.
Это жизнь человека. Самого родного мне человека.
Арине стало тошно.
Вот оно как…
Она горбатилась, каждую свободную копеечку откладывала, вносила деньги наравне с мужем.
И «меркантильная»!
***
В выходные поехали на разговор.
Свекровь встретила их в шелковом халате, с идеальной укладкой. Выглядела она... хорошо.
Если бы Арина не видела медицинские заключения, она бы решила, что все это — д..рной розыгрыш.
— Проходите, детки, проходите, — ворковала свекровь, подставляя щеку для поцелуя. — Коленька, ты похудел. Арина тебя совсем не кормит?
— Кормлю, Валерия Дмитриевна, — сухо ответила Арина, проходя в гостиную.
На диване перед огромным телевизором восседал свекор. Он щелкал пультом, выбирая канал.
— О, молодежь! — он лениво махнул рукой. — Коль, видел тачку внизу? Я диски поменял вчера. Литые, восемнадцатые!
У Арины задергался глаз.
— Красивая машина, Анатолий Борисович, — сказала она, садясь в кресло. — Дорогая, наверное, в обслуживании?
— Своя ноша не тянет! — хохотнул свекор.
Пару минут сидели молча. Николай не выдержал первым.
— Как самочувствие, мам? — спросил он.
— Ох, сынок... — свекровь картинно вздохнула, приложив руку к груди. — Держусь.
На работе, конечно, тяжело, но я не могу коллектив бросить. Ты же знаешь, я там незаменима.
Вчера вот отчет сдавали, до ночи сидела.
Устала — сил нет.
— Мам, мы по поводу операции, — Коля бросил быстрый взгляд на жену и тут же отвел его. — Мы с Ариной обсудили...
— Да-да, — оживилась Валерия Дмитриевна. — Я звонила профессору. Он сказал, тянуть нельзя.
Места в клинике разлетаются, как горячие пирожки. Нужно вносить предоплату уже в понедельник.
Арина бесцеремонно влезла в разговор.
— Валерия Дмитриевна, а почему именно эта клиника? Есть же федеральные центры. Там оборудование не хуже. И бесплатно.
Свекровь поджала губы.
— Арина, деточка, ты, видимо, не понимаешь. Я не подопытный кролик, чтобы на мне студенты тренировались. Я хочу жить. И хочу жить качественно!
В той клинике — палаты люкс, уход, питание. А в государственных... грязь, ха..ство.
Я от одного вида этих больничных стен в депрессию впаду.
А положительный настрой — это половина успеха!
— Миллион — это огромные деньги, — твердо сказала Арина. — У нас эти деньги отложены на квартиру.
Если мы их отдадим, мы останемся ни с чем.
— Ни с чем? — голос свекрови зазвенел. — То есть жизнь матери мужа для тебя — это «ни с чем»?
Коля, ты слышишь, что твоя жена говорит? Она сравнивает мою жизнь с квадратными метрами!
Коля сжался.
— Мам, ну Арина не так выразилась...
— Именно так! — перебила Валерия Дмитриевна. — Я тебя вырастила, я ночей не спала...
А теперь, когда мне нужна помощь...
Толя! Скажи им!
Свекор оторвался от телевизора.
— Ну чего вы, в самом деле? Дело-то серьезное. Мать болеет. Надо помочь.
Вы молодые, заработаете еще.
А здоровье не купишь. Вернее, купишь, но дорого.
Арину накрыло.
Она посмотрела на этого сытого, довольного мужчину, который вчера купил литые диски, и не сдержалась.
— Анатолий Борисович, а вы не хотите продать машину? — спросила она прямо. — Это покроет операцию. И даже останется.
Раз уж вопрос жизни и см.ерти.
В комнате повисла тишина. Свекор поперхнулся, Валерия Дмитриевна замерла с открытым ртом.
— Ты... ты что чужое имущество считаешь? — прошипел свекор, побагровев. — Машина — это необходимость!
Я на ней Леру вожу! И на дачу! Ты предлагаешь мне на автобусе трястись? В мои годы?
— А мы на автобусе трясемся, — тихо сказал Коля. Впервые за вечер он подал голос не в защиту мамы. — И по съемным хатам мотаемся.
— Коля! — взвизгнула Валерия Дмитриевна. — Ты попрекаешь отца? Мы для тебя все делали! Учили, кормили!
А ты... Вы просто эго.исты! Оба! Имплант им жалко...
Да я, может, без груди мужу не мила буду! Вы об этом подумали?
Это же семья разрушится!
Она вскочила и убежала в спальню, громко рыдая.
Свекор бросил на сына уничтожающий взгляд и пошел утешать жену.
Арина и Коля остались сидеть в гостиной
— Пошли отсюда, — глухо сказал Коля.
Одевались одни, ни мать, ни отец сына проводить не вышли.
До остановки шли молча. В маршрутке Коля неожиданно заговорил.
— А ты права… Папа мог бы продать машину. Или хотя бы кредит взять. У него зарплата белая, большая.
Арина выдохнула.
Лед тронулся?
— Но, Арин... мы не можем не дать.
Она закрыла глаза. Нет. Не тронулся.
— Почему, Коля? Почему мы должны быть спасательным кругом для людей, которые сами в состоянии решить свои проблемы?
— Потому что если с ней что-то случится... я себе не прощу. И ты не простишь. Скажем потом: «Зато у нас квартира есть, ура»?
В кармане у Коли пиликнул телефон. Он достал его, глянул и горько усмехнулся.
— Мама пишет. Слушай. «Коленька, я тут подумала... Ладно. Бог с ним, с имплантом. Не жили богато, нечего и начинать, раз родной сын копейку жалеет.
Сделаю просто удаление. Буду ходить как инвалид, с протезом в лифчике. Пусть тебе будет стыдно.
Но операция все равно в той клинике.
Я узнавала, без реконструкции будет дешевле. Семьсот тысяч. Плюс реабилитация.
Переводите, завтра крайний срок».
— И что ты скажешь?
— Деньги я ей дам, Арин.
— А она потом попросит еще. И еще… И не успокоится, пока все из нас не вытрясет!
Коля опять вжал голову в плечи.
— Будем решать проблемы по мере поступления.
— Ты будешь решать, — поправила Арина. — За наш счет.
Арина вылезла из маршрутки первой, не дожидаясь мужа.
Ей было физически больно. Она прекрасно понимала: дело не в деньгах.
Деньги — дело наживное, их и правда заработать можно.
Дело в том, что их попросту используют, последнего лишают.
А муж этого попросту не понимает.
Коля догнал её у подъезда, попытался взять за руку.
— Ариш, ну не дуйся. Это святой долг...
— Не произноси этого слова, — оборвала она его. — Никакой это не долг. Это дань, Коля!
Дань за твою мягкотелость, которую мы вынуждены матери твоей выплачивать!
Не трогай меня, пожалуйста.
— Ну хочешь, я папе позвоню? Поругаюсь?
— Смысл? Он скажет, что ты неблагодарный сын, а мама добавит про «эту», которая тебя настроила. И ты все равно отдашь деньги. Только нервы потреплешь.
— И как нам себя вести теперь?
Арина посмотрела на мужа. Он стоял, виновато сутулясь, такой знакомый, родной и такой... беспомощный перед своей родней.
— Как вести? — переспросила она. — Как банкомат, Коля. Молча выдавать купюры и не жужжать. Только учти одну вещь.
— Какую?
— В следующий раз, когда у твоей мамы опять что-нибудь заболит или ей просто захочется в Ниццу полечиться от мигрени, в банкомате могут закончиться деньги.
— Ты это о чем? — напрягся Коля.
— О нас. Я не уверена, что готова всю жизнь работать на хотелки Валерии Дмитриевны.
Арина открыла дверь, вошла в подъезд, Коля поплелся следом.
— Ариш, ты что имела ввиду сейчас? А? Я тебя недопонял…
Арина ничего не ответила. Беседовать с мужем ей расхотелось.
***
Коля маме, как и обещал, отдал семьсот тысяч.
Арина не протестовала — она просто забрала оставшуюся половину и подала на развод.
Пришлось влезть в долги, но крошечную однушку далеко от центра взять получилось.
А Коля так и не понял, почему его бросила жена. Он же ведь подвиг совершил, он маме любимой жизнь спас.