Я смотрю на очередное видео с концерта Лолиты — и ловлю себя на странном чувстве.
Не на возмущении. Не на восторге. А на неловкости.
Знаете, на той самой паузе, когда хочется отвести взгляд, но ты продолжаешь смотреть — потому что уже началось шоу. Не концерт. Именно шоу.
Полупрозрачное боди. Блёстки. Телесная ткань, создающая иллюзию «почти голая». Камеры зумят, зал гудит, соцсети взрываются. Всё как всегда.
И каждый раз одно и то же оправдание звучит в комментариях:
«Она имеет право».
«Это её образ».
«Это свобода».
Подождите. А если убрать право, возраст, свободу и всё остальное — что остаётся?
Остаётся сцена, на которой артистка будто бы всё время проверяет: а это вам ещё нормально?
А так?
А если ещё короче, ещё телеснее, ещё честнее — или уже нет?
Лолита давно не поёт телом — она им разговаривает с публикой на повышенных тонах.
И этот разговор всё чаще напоминает не диалог, а провокацию ради провокации.
Раньше её откровенность выглядела как вызов системе.
Сейчас — как вызов зрителю: «Ну давайте, осудите».
И самое странное — зритель ведётся.
Мы обсуждаем не песни.
Не концерт.
Не голос.
Мы обсуждаем насколько это было прилично.
И вот тут у меня возникает вопрос, от которого неловко уже мне:
А если бы на сцене стоял не культовый персонаж с историей, а просто женщина в таком виде — мы бы вообще называли это искусством?
Или сказали бы: «Это уже перебор»?
Когда образ кричит громче песен
Есть момент, который меня особенно цепляет.
Лолита выходит на сцену — и ты уже заранее знаешь, что обсуждение будет не про музыку. Даже если песня хорошая. Даже если зал поёт вместе с ней.
Потому что внимание сразу уходит вниз, вбок, в вырез, в разрез, в прозрачность ткани.
Глаза публики работают быстрее ушей.
И вот тут начинается подмена.
Сценический образ перестаёт быть частью выступления — он становится главным номером программы.
Не эмоция, не текст, не голос.
Тело.
Причём тело, выставленное так, будто его специально подсвечивают фразой:
«Смотрите. Вам неудобно? Отлично».
Да, Лолита всегда играла на грани.
Да, она никогда не была «приличной певицей в закрытом платье».
Но раньше за этим стояла ирония, гротеск, дистанция. Было ощущение, что артистка управляет эпатажем.
Сейчас — ощущение обратное.
Как будто эпатаж управляет артисткой.
Каждый новый наряд будто обязан быть:
— короче,
— плотнее,
— прозрачнее,
— громче предыдущего.
Иначе — не заметят.
Самое парадоксальное: в этом нет настоящей сексуальности.
Есть демонстрация.
Есть вызов.
Есть даже усталость.
Сексуальность — это когда хочется смотреть.
А здесь часто хочется анализировать, спорить, осуждать, защищать, писать посты и сраться в комментариях.
И в какой-то момент ты ловишь себя на мысли:
а если убрать хайп, камеру, скандал — что останется на сцене?
Песня?
Или только костюм?
И ещё одна неудобная мысль — давайте честно.
Если бы так одевалась не Лолита, а менее известная артистка — ей бы дали сцену?
Или сказали бы: «Дешёвый эпатаж, идите дальше»?
Почему мы не можем отвести взгляд
Самое удобное объяснение — сказать:
«Ну она такая. Всегда была».
И вроде бы разговор закрыт.
Но он не закрывается. Потому что мы продолжаем смотреть.
Каждый новый наряд Лолиты мгновенно разлетается по Telegram-каналам, Дзена заваливают заголовками, в комментариях начинается знакомая война:
— «Королева!»
— «Стыд и позор!»
— «Имеет право!»
— «Как можно в таком возрасте?!»
И никто не спрашивает:
а зачем мы вообще это обсуждаем?
Потому что это удобно.
Откровенное тело — самый быстрый способ получить эмоцию. Не важно какую.
Лолита давно стала не просто певицей, а зеркалом публики.
Мы смотрим — и каждый видит своё:
кто-то свободу,
кто-то распущенность,
кто-то страх старения,
кто-то злость на тех, кто «не по правилам».
Но есть тонкий момент, который редко проговаривают вслух.
Когда артист год за годом повышает градус откровенности, он как будто признаётся:
другими способами внимание уже не держится.
И это не про возраст.
Это про индустрию, где скандал работает быстрее таланта.
Мы живём в мире, где:
— песня забывается за день,
— клип пролистывают за 5 секунд,
— а полупрозрачный костюм обсуждают неделями.
И Лолита в этом мире — не бунтарь.
Она опытный игрок, который прекрасно знает правила.
Вопрос только один:
играет ли она ещё в музыку — или уже только в реакцию?
И здесь мне становится не смешно и не возмутительно.
Мне становится грустно.
Потому что за всем этим шумом теряется главное — человек на сцене, который когда-то мог цеплять без раздевания.
Откровенность, которая перестала быть смелостью
Самое печальное во всей этой истории даже не в том, как Лолита одевается.
И не в том, сколько кожи видно со сцены.
А в том, что это больше никого не удивляет по-настоящему.
Мы уже не говорим: «Вау».
Мы говорим: «Ну да, опять».
Очередной наряд, очередной скандал, очередной круг комментариев — как по шаблону.
Эпатаж перестал быть вызовом.
Он стал рабочим инструментом.
Когда-то откровенность была способом сказать что-то важное.
Сейчас она всё чаще выглядит как попытка перекричать тишину между хитами.
И в этом нет победы.
Есть привычка.
Есть усталость.
Есть ощущение, что сцена превращается в место, где внимание покупают телом, потому что другими способами его удерживать сложнее.
Лолита — не жертва и не икона.
Она взрослая, умная, опытная артистка, которая прекрасно понимает, что делает.
Но понимание не делает картину красивее.
Потому что в какой-то момент хочется увидеть не очередной прозрачный костюм,
а паузу.
Тишину.
И песню, после которой не спорят о приличиях, а просто молчат.
Но, похоже, молчание сейчас — самый рискованный номер.
И, возможно, самый честный.
************
Спасибо, что дочитали до конца.
А что вы думаете по этому поводу?
Это смелость, привычный эпатаж или попытка удержать внимание любой ценой?
Напишите в комментариях — здесь можно не соглашаться.
Если вам близки такие честные наблюдения о сцене, людях и том, что мы предпочитаем не замечать — подписывайтесь на канал. Буду писать ещё.