Вера накладывала картошку на тарелку, когда Игорь сказал это. Спокойно, будто о погоде говорил. Ложка зависла в воздухе. Она посмотрела на него, не понимая.
— Что?
— Я устал и хочу жить один.
Он не поднимал глаз. Резал мясо, жевал, запивал водой. За окном шел снег, декабрьский, мокрый. Соседи за стеной смеялись, музыка играла. Холодильник загудел, потом затих.
— Игорь, ты о чем?
— О том и говорю. Устал. Хочу побыть один.
Вера поставила ложку на стол. Руки дрожали. Она сжала их в кулаки под столом.
— Мы двадцать лет вместе.
— Знаю.
— И вдруг ты устал?
Он наконец посмотрел на нее. Глаза пустые, усталые.
— Не вдруг, Вер. Давно устал. Просто молчал.
— Почему молчал?
— Не знал, как сказать. Боялся обидеть.
Она откинулась на спинку стула. В горле стоял комок. Хотелось закричать, заплакать, швырнуть тарелку. Но она сидела и смотрела на мужа. Незнакомого вдруг человека.
— Что я сделала не так?
— Ничего. Ты нормальная. Просто мне нужно пространство.
— Пространство?
— Ну да. Свобода. Хочу жить, как хочу. Не отчитываться, не объяснять.
Вера встала, подошла к окну. Снег падал густо, залеплял стекла. Люди спешили по тротуарам, прятались под зонтами. Обычный вечер. Только у нее жизнь разваливалась.
— Игорь, если я что-то делаю не так, скажи. Я исправлюсь.
— Не в тебе дело, Вер. В мне. Я устал от этого быта. От того, что каждый день одно и то же. Работа, дом, ужин, телевизор, сон. И так по кругу.
— А ты хочешь чего-то другого?
— Хочу тишины. Хочу приходить домой и не слышать вопросов: как дела, что на работе, почему поздно. Хочу просто жить.
Вера обернулась.
— Я мешаю тебе жить?
Он помолчал. Потом кивнул.
— Да. Мешаешь.
Она вернулась к столу, села. Посмотрела на недоеденную еду, на его тарелку. Он доедал картошку, будто ничего не происходило.
— И что теперь?
— Я сниму квартиру. Однушку где-нибудь. Переезжаю через неделю.
— Ты уже решил все?
— Да.
— Без меня?
— Ну… да.
Вера засмеялась. Нервно, истерично. Игорь поднял глаза, нахмурился.
— Чего смеешься?
— Двадцать лет, Игорь. Двадцать лет я тебе жена. Готовила, стирала, убирала. Терпела твои командировки, твою маму, которая каждую неделю звонила и учила, как борщ варить. А ты решил, что устал. И все.
— Не все. Я не ухожу насовсем. Просто хочу пожить отдельно.
— А я?
— Ты останешься здесь. Квартира твоя.
— Спасибо, конечно. Очень великодушно.
Он отодвинул тарелку, встал.
— Вер, не злись. Я не виноват, что так чувствую.
— Виноват, Игорь. Виноват, что молчал двадцать лет. Что копил обиды. Надо было раньше сказать.
— Раньше не мог.
— Почему?
— Потому что боялся. Думал, пройдет. Но не прошло.
Он ушел в комнату. Вера осталась сидеть на кухне. Смотрела на его тарелку, на недоеденное мясо. Встала, убрала посуду. Помыла, вытерла. Руки делали все механически, а голова гудела.
Ночью не спала. Лежала и смотрела в потолок. Игорь дышал рядом, ровно, спокойно. Будто ничего не случилось. А у нее внутри все рушилось. Двадцать лет вместе. Они вместе купили эту квартиру, вместе делали ремонт. Вместе хоронили его отца, ее мать. Вместе пережили выкидыш, когда она не смогла родить. Вместе. А теперь он хочет один.
Утром Игорь встал рано, собрался на работу. Вера сделала ему кофе, как всегда. Он выпил, поставил чашку в мойку.
— Спасибо.
— Игорь, может, мы поговорим? Нормально поговорим.
— О чем?
— О нас. О том, что происходит.
Он посмотрел на часы.
— Вер, мне на работу. Вечером, ладно?
— Вечером ты снова скажешь, что устал.
— Не скажу. Обещаю. Поговорим.
Он ушел. Вера осталась одна. Прибралась, помыла полы, вытерла пыль. Делала все медленно, будто в тумане. Телефон зазвонил — подруга Лена.
— Привет! Как дела?
— Нормально.
— Ты чего такая грустная?
— Игорь сказал, что хочет жить один.
— Что?! Серьезно?
— Серьезно. Вчера за ужином сказал. Спокойно так, будто о погоде.
Лена материлась, возмущалась, советовала. Вера слушала вполуха. Потом попрощалась, положила трубку. Села у окна, смотрела на улицу. Дети лепили снеговика, смеялись. Жизнь продолжалась. А у нее замерла.
Вечером Игорь пришел поздно. Она сидела на кухне, пила чай. Он разулся, прошел к столу.
— Привет.
— Привет.
— Ужинать будешь?
— Поел на работе.
Он сел напротив. Молчал. Вера смотрела на него и ждала.
— Ну, поговорить хотела. Давай.
— Игорь, я не понимаю. Что случилось? Почему именно сейчас?
Он потер лицо руками.
— Не знаю. Просто накопилось. Понимаешь, каждый день я встаю, иду на работу, возвращаюсь. И все это зачем? Ради чего? Детей нет, цели нет. Просто существуем.
— Мы живем, Игорь. Вместе живем.
— Вот именно. Вместе. А я хочу для себя. Хочу делать, что хочу. Читать, когда хочу. Смотреть что хочу. Не подстраиваться.
— Я заставляла тебя подстраиваться?
— Не заставляла. Но ты есть. И я все время думаю: а что ты скажешь, а как ты отреагируешь. Устал думать.
Вера налила себе еще чаю. Горячий, обжигающий. Выпила залпом.
— Значит, я тебе мешаю просто тем, что существую?
— Можно и так сказать.
— Игорь, ты понимаешь, что говоришь?
— Понимаю. Вер, прости. Я не хочу тебя обидеть. Просто честно говорю.
— И что мне теперь делать?
— Не знаю. Жить дальше. Мы же не разводимся. Просто живем отдельно.
— А смысл тогда быть женатыми?
Он пожал плечами.
— Может, и нет смысла. Но разводиться тоже не хочу. Так удобнее.
— Кому удобнее? Тебе?
— Да.
Вера встала. Прошлась по кухне. За окном метель разгулялась, ветер выл. Холодильник снова загудел.
— Игорь, а если я скажу, что не отпущу? Что буду бороться за нашу семью?
Он посмотрел на нее.
— Не отпустишь? Как именно?
— Не знаю. Уговорю, докажу, что мы можем быть счастливы.
— Вер, мы не можем. По крайней мере, я не могу. И ты меня не уговоришь. Решение принято.
Она села обратно, опустила голову на руки. Слез не было. Просто пустота внутри.
— Когда ты съедешь?
— В субботу. Квартиру уже нашел, залог внес.
— Быстро.
— Ну, я же сказал, давно думал.
— А вещи когда заберешь?
— Постепенно. Можно?
— Можно.
Они сидели молча. Потом Игорь встал, ушел в комнату. Вера осталась на кухне. Смотрела в окно на метель и думала: вот так и заканчивается. Двадцать лет, и все. Он просто устал. И ничего не поделаешь.
В субботу Игорь собрал сумку. Вера помогала, складывала вещи. Он взял одежду, документы, ноутбук. Встал у двери, повернулся к ней.
— Ну, я пойду.
— Иди.
— Ты не злишься?
— Злюсь. Но что толку?
— Прости, Вер. Правда прости.
— За что прощать? Ты ничего плохого не сделал. Просто устал.
Он кивнул. Открыл дверь, вышел. Вера стояла в прихожей, слушала, как стучат его шаги по лестнице. Потом хлопнула дверь подъезда. Тишина.
Она вернулась в квартиру. Прошлась по комнатам. Везде его вещи, его запах, его присутствие. Но его самого нет. Ушел. Жить один.
Села на диван, включила телевизор. Какая-то передача, голоса, смех. Она смотрела, не видя. Думала о том, что теперь будет каждый вечер приходить в пустую квартиру. Готовить на одну. Засыпать одна. Двадцать лет привыкла к тому, что он рядом. А теперь нет.
Позвонила Лена.
— Ну что, ушел?
— Ушел.
— Как ты?
— Не знаю. Странно как-то. Вроде и злюсь, и обижена. Но еще и пусто внутри.
— Может, вернется. Поживет месяц и поймет, что ошибся.
— Не вернется, Лен. Я видела его глаза. Он правда устал. От меня, от нас, от всего.
— Дура ты, Вера. Надо было бороться.
— Как? Привязать к батарее? Он взрослый человек. Хочет уйти — пусть уходит.
Лена вздохнула.
— Ладно. Приезжай ко мне. Посидим, поговорим.
— Не хочу. Хочу побыть одна.
— Ты уверена?
— Уверена.
Они попрощались. Вера положила трубку. Встала, подошла к окну. На улице стемнело, фонари горели. Снег падал тихо, мягко. Красиво. Она смотрела и думала: а может, он прав? Может, и правда надо было давно разойтись? Жили по инерции, по привычке. Не любили друг друга, просто терпели. И вот теперь он не выдержал. Ушел.
Через неделю Игорь позвонил.
— Привет. Как дела?
— Нормально. У тебя как?
— Тоже нормально. Квартира хорошая, тихо. Живу, как хотел.
— Рада за тебя.
Он помолчал.
— Вер, ты не обижайся, ладно? Я не хотел сделать тебе больно.
— Знаю. Просто так получилось.
— Да. Просто так получилось.
Они попрощались. Вера положила трубку и поняла: все. Это конец. Он не вернется, она не будет звать. Каждый теперь сам по себе. Он живет один, как хотел. А она? Она тоже одна. Но не по своему желанию.
Прошел месяц. Вера привыкла к тишине. К тому, что никто не спрашивает, как дела. К тому, что можно не готовить ужин, не ждать, не звонить. Жила, как могла. Работа, дом, телевизор, сон. То, от чего Игорь устал. А она продолжала. Потому что больше ничего не оставалось.
Однажды вечером она сидела на кухне, пила чай. За окном шел снег. Февраль, холодный, злой. Она смотрела на пустой стул напротив и думала: может, и она устала? От этой жизни, от этого одиночества? Может, тоже пора что-то менять?
Но что менять? Куда идти? Она не знала. Знала только, что жизнь продолжается. С Игорем или без него. И надо как-то жить дальше. Даже если не хочется.
☀️
Подпишитесь прямо сейчас, чтобы не потерять этот уютный уголок 📌
Здесь Вы найдёте истории, в которых узнаете себя — с радостями, болью, смехом и неожиданными развязками.
📅 Каждый день — новая история.
Сейчас читают: