Среда. День, который сам не знает, кто он: то ли продолжение мучений понедельника, то ли аванс на пятничную свободу. Идеальная среда для того, чтобы в нашу, пропахшую машинным потом, реальность ворвалось нечто настолько чистое в своей наивности, что хоть святых выноси. Я, ваш покорный слуга Старый Бензиныч, дух бензиновый и саркастичный, предчувствовал беду, как только услышал под воротами не привычное урчание, а тихое, похожее на шелест фантастического насекомого, шуршание.
В сервис, словно призрак из будущего, где все ходят пешком, вплыл серебристый Toyota Prius почтенного возраста, а из него, словно королева, решившая инспектировать угольную шахту, вышла леди в твидовом пиджаке, шляпке и перчатках. Её звали Ирина Витальевна, и она с порога объявила войну законам физики в нашем царстве.
«Мой транспортный аппарат, – заявила она, чётко выговаривая каждый слог, – ведёт себя абсолютно неадекватно. Он еле ползает, издаёт неприличные низкие звуки и вообще отказывается понимать, что от него требуется динамика». Приёмщик Сергей, услышав слово «аппарат», остолбенел, а Бугор, которого вытащили из-под днища какого-то джипа, смерил клиентку взглядом, в котором смешались профессиональный интерес и предчувствие цирка.
Он молча подошёл к Prius, приоткрыл капот, заглянул внутрь и замер. Его палец, чёрный от мазута, медленно, как стрелка детектора лжи, указал на масляный щуп. «Сударыня, - спросил он голосом, каким, наверное, разговаривают с детьми, нашедшими папину бритву. - А не вспомните ли вы, когда в последний раз интересовались состоянием моторного масла в этом… э-э-э… аппарате?»
Наступила тишина, которую разрезал только лёгкий гул холодильника со шведским столом у Бабы Любы. Ирина Витальевна выпрямилась, её взгляд стал таким же твёрдым, как подошвы её ортопедических туфель.
«Молодой человек, - ответила она, снисходительно растягивая слова. - Ваш вопрос лишён смысла. В этом автомобиле нет двигателя. Это - гибрид. Он работает на электричестве. Следовательно, менять там нечего, кроме, возможно, батареек для брелока. Масло - это атрибут каких-нибудь допотопных тарантасов с дымящей трубой».
В тот миг в цеху установилась такая тишина, что было слышно, как у маляра Саши с верхней полки упала банка с орехом. Даже вечно ворчащий Бугор на секунду потерял дар речи. Он медленно закрыл капот, потер лоб, вздохнул так, словно пытался выдохнуть всю накопленную за жизнь боль от человеческой глупости, и произнёс:
«Ирина Витальевна. Вы только что совершили великое открытие. Оказывается, вот этот алюминиевый агрегат на полтора литра с поршнями, клапанами и выхлопным коллектором, который стоит в вашей машине - это не двигатель. Это, видимо, декоративная скульптура «В честь прогресса». И тот неприличный рокот, который вы слышите - это она, скульптура, так… искусство выражает».
Не дожидаясь ответа, он ловким движением вытащил щуп и показал его клиентке. То, что на нём было, маслом назвать мог только очень большой оптимист. Это была чёрная, густая, липкая субстанция, медленно сползавшая вниз, как расплавленный асфальт или очень старый и несчастный мёд.
«Видите? - спросил Бугор. - Ваша декоративная скульптура последние несколько тысяч километров работала не на масле, а на… ну, скажем так, на креативном концентрате износа. Она не рычит, сударыня. Она стонет. Она плачет чёрными, густыми слезами и молит о пощаде».
Лицо Ирины Витальевны начало менять выражения с такой скоростью, словно она переключала каналы в телевизоре: снисхождение, недоумение, лёгкая паника, а затем - озарение, похожее на удар током. «Но… в брошюре… «экологичный гибрид»… - выдавила она. - Я думала, он на батарейках! Что эта штука… ну, которая иногда шумит… это просто… генератор какой-то для подзарядки!»
«Так оно и есть! - воскликнул Бугор с фальшивой радостью. - Самый настоящий генератор! Который, чтобы вырабатывать электричество, сжигает бензин в своих четырёх цилиндрах, для чего ему необходимо, представьте себе, масло, охлаждающая жидкость и хоть капля сочувствия! Ваш генератор, Ирина Витальевна, сейчас находится на пороге превращения в стационарную художественную инсталляцию под названием «Дорогая куча металлолома»».
Дальше - был спектакль в двух действиях. Пока наши механики, с благоговейным ужасом, сливали из «скульптуры» субстанцию, которую даже я, дух, рождённый из нефтепродуктов, счёл бы издевательством над природой (оно не текло - оно выползало, нехотя, кусками), Бугор водил ошеломлённую клиентку вокруг её Prius, читая ей первую в жизни лекцию по устройству автомобиля.
«Вот радиатор. Охлаждает не только салон, но и вашу хитрую «батареечную» установку. Вот выхлопная труба - это, простите, куда выходят ароматные плоды её трудов. А это, смотрите, бензобак! Тот самый, который вы, я надеюсь, всё же периодически посещаете?»
Кульминацией стала демонстрация свежего, золотистого масла. Бугор поднёс канистру к свету, и жидкость заблестела, как драгоценный эликсир. «Вот это, Ирина Витальевна, - кровь для вашего молчаливого друга.
То, что отделяет работающий агрегат от героя памятника «Вечная стоянка». Клиентка смотрела на канистру с таким благоговением, будто ей показывали святой Грааль. «Значит… его нужно… заливать? Регулярно?»
«Хотя бы раз в тот промежуток времени, за который вы успеваете забыть, как выглядит ваш капот изнутри», - кивнул Бугор.
Процедура замены превратилась в священнодействие. Всё было сделано с невероятной торжественностью. Когда двигатель (ой, простите, «силовая установка для генерации электричества») завели, он заурчал тихо, ровно и как-то даже благодарно.
Ирина Витальевна, сидя за рулём, слушала этот звук, и на её лице появилась тень уважения, смешанного с досадой. «Так вот ты какой… - прошептала она, обращаясь к капоту. - Живёшь…»
«И даже очень, - сказал Бугор, подавая ей распечатанный график ТО крупным шрифтом. - Теперь он не стонет, а мурлычет. Рекомендую иногда с ним здороваться. Подходить, открывать капот, кивать. Чтобы знал, что вы его… э-э-э… цените».
Она уехала, почти бесшумно, на электротяге, но мы теперь точно знали, что под капотом у неё бьётся смазанное, довольное сердце. А потрясённый Лёха, произнёс: «Я думал, так только в анекдотах бывает… Бензин есть, а движка нет…»
«В том-то и дело, университет, - философски заметил Бугор, разглядывая банку со старой, чёрной, как душа грешника, отработкой. - Чем умнее становятся машины, тем меньше людям думать хочется. Поверить в сказку про «вечный двигатель» куда приятнее, чем залезть в инструкцию на пятистах страницах.
Запомни: самый сложный узел в любой машине - это не вариатор и не блок управления. Это - прокладка между рулём и водительским сиденьем. И его, увы, ни маслом не смажешь, ни диагностическим сканером не прошибешь».
А я, Старый Бензиныч, лишь усмехаюсь в своём углу. Вот она, среда - день, когда открывают не страны, а элементарные истины. Оказывается, даже у самого тихого, самого «зелёного» автомобиля есть пожилой, бензиновый родственник, который очень любит, когда его вовремя смазывают правильным маслом. И пока есть такие просветления, моя жизнь, состоящая из паров, смеха и наблюдений за человеческой комедией, будет полна смысла и отличных, хоть и немного чёрных, шуток.