— А ты знаешь, куда ходит твой муж по ночам? Нет? Так вот, я скажу тебе…
Марина резко обернулась, чуть не выронив пакет с продуктами. Перед ней стояла Людмила Васильевна, соседка с третьего этажа, с которой они здоровались только из вежливости.
— Простите, что вы сказали?
— Ты меня прекрасно расслышала, — Людмила Васильевна придвинулась ближе, понизив голос до театрального шёпота. — Твой Андрей. Уже третью неделю выходит из дома около полуночи. Я не сплю, знаешь ли, бессонница у меня. Вот и вижу всё из окна.
— Вы, наверное, ошибаетесь, — Марина почувствовала, как холодеют руки. — Андрей всегда дома по ночам.
— Ошибаюсь? — женщина усмехнулась. — Да я его куртку серую за километр узнаю! И походку его. Выходит, постоит минуту-две, покурит и идёт к стоянке. На машине уезжает.
— Спасибо за… беспокойство, — Марина развернулась и быстро пошла к подъезду, чувствуя, как бешено стучит сердце.
Дома она швырнула пакеты на кухонный стол и прислонилась к стене, закрыв глаза. Бред какой-то. Андрей спит рядом каждую ночь, она бы заметила, если бы он вставал. Конечно, заметила бы.
Вечером, когда муж вернулся с работы, Марина накрыла на стол, стараясь вести себя как обычно.
— Андрюш, налить тебе чаю?
— Давай. Что-то ты бледная какая-то. Не заболела?
— Нет, просто устала немного, — она поставила перед ним чашку. — Слушай, а ты… ты случайно не выходишь ночами из дома?
Андрей поднял на неё глаза, и Марина увидела что-то странное в его взгляде — секундную растерянность, которую он быстро скрыл за улыбкой.
— С чего ты взяла?
— Людмила Васильевна сегодня говорила…
— А, эта старая сплетница, — он отхлебнул чай. — Марин, ну серьёзно? Ты же знаешь, что она всё время какие-то небылицы выдумывает.
— Но она сказала очень уверенно. Что видела тебя три недели подряд, около полуночи.
— Видела кого-то похожего, наверное, — Андрей пожал плечами. — Мало ли мужиков в серых куртках ходит?
Марина хотела поверить, но что-то внутри напряглось, как натянутая струна. Всё остальную часть вечера она ловила на себе его взгляды — осторожные, изучающие.
Ночью она долго не могла уснуть. Лежала и прислушивалась к дыханию мужа рядом. Около часа ночи он зашевелился. Марина зажмурилась, притворяясь спящей. Андрей осторожно встал, постоял у кровати, словно прислушиваясь, а затем бесшумно вышел из спальни.
Сердце забилось так сильно, что Марина испугалась — он услышит. Она сосчитала до тридцати и тихо выскользнула из постели. В прихожей горел тусклый ночник. Андрей надевал куртку.
— Ты куда? — голос прозвучал слишком громко в ночной тишине.
Муж вздрогнул и обернулся. На его лице мелькнуло выражение, которого Марина никогда прежде не видела — что-то между виной и отчаянием.
— Марин, я… мне нужно выйти.
— Куда? В час ночи?
— Это сложно объяснить.
— Попробуй, — она скрестила руки на груди, чувствуя, как начинает трясти.
Андрей провёл рукой по лицу и тяжело вздохнул.
— Я не могу. Прости. Я скоро вернусь.
— Не смей выходить из этой квартиры, — Марина шагнула к двери. — Либо ты сейчас же объяснишь, что происходит, либо…
— Либо что? — в его голосе появились жёсткие нотки. — Марина, это моя жизнь тоже. У меня есть право…
— Право на что? На ночные тайны от жены? Ты хоть понимаешь, что я сейчас думаю?
— Это не то, что ты думаешь!
— А что это? — она почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Что это, Андрей?
Он стоял, опустив голову, сжав кулаки. Молчание растягивалось, становясь невыносимым.
— У меня… есть обязательства, — наконец выдавил он. — Которые я не могу не выполнять.
— Какие обязательства? Перед кем?
— Я не могу говорить.
— Не можешь или не хочешь?
— Марина, пожалуйста, — в его голосе прорезалась мольба. — Доверься мне. Ещё немного времени, и я всё объясню.
— Сколько времени? Неделя? Месяц? Год?
— Я не знаю, — он поднял на неё глаза, и она увидела в них такую усталость, что на мгновение злость отступила.
— Ты в беде?
— Нет. То есть… это не опасно. Никому.
— Тогда почему ты не можешь рассказать мне? Мы муж и жена!
— Именно поэтому я и не могу, — он сделал шаг к ней. — Марин, я люблю тебя. И именно потому, что люблю, прошу — не спрашивай сейчас. Дай мне время.
Марина смотрела на него, пытаясь понять, врёт ли он. Но в его глазах читалась такая искренняя боль, что она растерялась.
— Иди, — тихо сказала она. — Но знай — я не смогу так долго. Я буду сходить с ума, придумывая, что там происходит.
— Я понимаю, — он коротко поцеловал её в лоб и вышел.
Марина прислонилась к стене и медленно сползла на пол. Слёзы текли сами собой. Она сидела в тёмной прихожей, не зная, сколько прошло времени. Потом встала, налила себе воды и вернулась в спальню. Сна не было.
Утром они не разговаривали. Андрей ушёл на работу раньше обычного, бросив только короткое «пока». Марина весь день металась по квартире, не находя себе места. Звонила подругам, но так и не решилась никому ничего рассказать.
Вечером за ужином молчание стало совсем тяжёлым.
— Как дела на работе? — спросила она, просто чтобы что-то сказать.
— Нормально, — коротко ответил Андрей.
— Проект продвигается?
— Ага.
Марина отложила вилку.
— Мы не можем так жить.
— Я знаю.
— Тогда скажи хоть что-нибудь. Хоть намёк.
Андрей долго молчал, глядя в тарелку. Потом медленно произнёс:
— Помнишь, я рассказывал про своего отца?
— Конечно. Он умер, когда тебе было пятнадцать.
— Он не просто умер. Он покончил с собой. Повесился в гараже.
Марина замерла. Андрей никогда не говорил об этом так прямо.
— Я не знала деталей…
— Перед смертью он оставил записку. Там было написано, что у него долги. Большие долги. Перед людьми, с которыми лучше не связываться.
— Господи, Андрюш…
— Я тогда был ребёнком и ничего не понимал. Мама быстро продала квартиру, и мы уехали в другой город. Она никогда не рассказывала подробностей. Но месяц назад… — он замолчал, сглотнув.
— Что месяц назад?
— Ко мне подошёл человек. Сказал, что долг отца никуда не делся. Что проценты набежали. Что теперь это моя проблема.
— Но это же абсурд! — Марина вскочила. — Ты ребёнком был! Какое ты имеешь отношение?
— Для них это не имеет значения, — Андрей устало потёр переносицу. — Сказали, что есть два варианта — либо я плачу, либо отрабатываю.
— Отрабатываю как?
— Они нужны услуги. Курьерские, в основном. Ничего криминального, клянусь. Но ночью. И они сказали, что если я кому-нибудь расскажу, особенно полиции, то…
— Что?
— То тебе может быть плохо, — голос его сорвался. — Марин, я не мог рисковать. Я не мог.
Марина медленно опустилась обратно на стул. В голове был туман.
— Сколько ещё?
— Что?
— Сколько ещё ты должен этим… услугам?
— Они говорят, что половину уже отработал. Ещё месяц, может, полтора.
— А потом?
— Потом всё закончится. Они обещали.
— И ты им веришь?
Андрей не ответил. Марина поняла — он не верит. Но надеется.
— Почему ты сразу не рассказал мне? — тихо спросила она.
— Потому что они запретили. И потому что боялся твоей реакции. Думал, ты… не знаю. Уйдёшь. Или захочешь идти в полицию.
— А ты не хочешь?
— Ты не понимаешь, с кем мы имеем дело. Это не те люди, которых испугает участковый. У них связи. Деньги. Власть.
Марина закрыла лицо руками. Всё было ещё хуже, чем она думала.
— Что ты возишь для них?
— Не знаю. Пакеты. Коробки. Я не открываю, не смотрю. Просто забираю в одном месте и отвожу в другое.
— А если там…
— Не надо, — резко оборвал он. — Я не хочу знать. Лучше не знать.
Они сидели в тишине. Часы на стене отсчитывали секунды.
— Что мне делать? — наконец спросил Андрей. — Скажи, что делать.
Марина подняла на него глаза.
— Продолжать. Что ещё остаётся? Но я хочу знать всё. Каждую деталь. Когда уходишь, когда возвращаешься. Куда едешь. Всё.
— Марин…
— Это не обсуждается, — в её голосе появилась твёрдость. — Если мы вместе проходим через это, значит, вместе. Без секретов.
Андрей кивнул.
— Хорошо. Сегодня мне нужно выехать в половине двенадцатого. Забрать пакет на складе возле Кольцевой и отвезти в частный дом на Садовой. Обычно это занимает час.
— Я поеду с тобой.
— Что? Нет!
— Почему нет?
— Потому что это опасно! Если они увидят…
— А если я буду сидеть в машине? В темноте? Они не заметят.
— Марина, пожалуйста, не надо.
— Андрей, ты только что сказал — без секретов. Значит, и без разделения. Мы вместе.
Он смотрел на неё долго, потом медленно кивнул.
— Ладно. Но ты делаешь всё, что я скажу. Без вопросов.
— Договорились.
В одиннадцать вечера они оделись и спустились к машине. Марина села на заднее сиденье, опустив спинку, чтобы её не было видно снаружи. Андрей завёл мотор, и они поехали.
Дорога заняла минут двадцать. Андрей свернул на какую-то промышленную территорию, заехал за старый склад. Там, в тени здания, стояла чёрная машина.
— Ложись на сиденье, — тихо приказал муж. — И не поднимайся, что бы ни происходило.
Марина послушно легла. Слышала, как Андрей вышел, как хлопнула дверь. Голоса — мужские, грубые. Смех. Потом снова хлопнула дверь, и машина тронулась.
— Всё нормально, — сказал Андрей. — Теперь на Садовую.
Через полчаса они остановились у высокого забора. Та же процедура — Андрей вышел, вернулся уже без пакета.
— Готово, — он завёл машину. — Поехали домой.
Дома Марина долго не могла успокоиться. Дрожали руки.
— Ты видела? — спросил Андрей. — Ничего страшного. Просто довезти пакет из пункта А в пункт Б.
— А если бы тебя остановила полиция?
— Они сказали, что у них «решены вопросы» с местными. Меня не остановят.
— Господи, — Марина опустилась на диван. — Это же какая-то преступная сеть.
— Наверное. Но что я могу сделать? Я в ловушке.
Марина подняла на него глаза.
— А если попробовать заплатить? Сколько там осталось долга?
— Они называли цифру. Около двух миллионов.
— Два миллиона? — она побледнела. — Откуда у нас такие деньги?
— Ниоткуда. Поэтому я и отрабатываю.
— Может, взять кредит?
— Марина, мы еле ипотеку тянем. Какой ещё кредит?
Она знала, что он прав. Денег не было. Оставалось только ждать и надеяться, что всё действительно закончится.
Следующие недели прошли в странном напряжённом ритме. Андрей каждую ночь выезжал, иногда один, иногда Марина ехала с ним. Она старалась запомнить маршруты, лица людей, номера машин — хотя зачем, сама не знала.
Однажды ночью, когда они возвращались после очередной поездки, Андрей вдруг сказал:
— Знаешь, я иногда думаю — а вдруг отец не покончил с собой?
— Что ты имеешь в виду?
— Вдруг они его убили? И замаскировали под самоубийство?
— Андрюш, не надо…
— Просто он был не таким человеком. Он был боец. Не из тех, кто сдаётся.
— Но ты же сам говорил про записку.
— Её почерк никто не проверял, — он сжал руль. — Мама так спешила всё закрыть, уехать. Я тогда ничего не понимал, а теперь…
— Теперь поздно что-то менять, — твёрдо сказала Марина. — Ты не можешь вернуться в прошлое. Можешь только пройти через настоящее.
— Да, ты права.
Но в его голосе слышалась такая тоска, что Марине захотелось обнять его и не отпускать.
Ещё через три недели, когда они уже начали привыкать к этому кошмару, произошло то, чего боялись.
Поздно вечером в дверь позвонили. Андрей открыл — на пороге стояли двое мужчин в тёмных куртках.
— Нам нужно поговорить, — сказал один из них.
— О чём? — Андрей попытался закрыть дверь, но мужчина выставил ногу.
— Впусти нас. Или разговаривать будем в подъезде, чтобы все соседи слышали?
Марина выглянула из комнаты. Сердце бешено колотилось.
— Андрей, кто там?
— Всё нормально, — он обернулся, и она увидела страх в его глазах. — Пройди в спальню.
— Не надо, пусть жена тоже послушает, — мужчина вошёл в квартиру, второй последовал за ним. — Семейное дело, так сказать.
Они прошли в гостиную. Андрей и Марина стояли, прижавшись друг к другу.
— У нас проблема, — начал первый мужчина, тот, что был постарше. — Вчера одна из посылок не дошла до получателя.
— Я всё доставил, — быстро сказал Андрей. — Передал прямо в руки.
— Ага. Только вот человек говорит, что в пакете была не та сумма.
— Я ничего не брал! Даже не открывал!
— Вот и проверим, — мужчина достал телефон, включил видео. Марина увидела зернистую съёмку с камеры наблюдения. Андрей у складской двери, берёт пакет, идёт к машине.
— Смотри дальше, — мужчина перемотал запись. Андрей садится в машину. Проходит минута. Две. Потом он выходит с пакетом и что-то достаёт изнутри.
— Это не я! — голос Андрея сорвался. — Я не… это монтаж!
— Монтаж? — мужчина усмехнулся. — Парень, у нас камеры по всему городу. Ты думал, мы тебе просто так доверяем?
— Но я честно…
— Тихо, — резко оборвал второй мужчина. — Сейчас будешь слушать. Из пакета пропало сто тысяч. Ты их вернёшь. Сегодня.
— У меня нет таких денег!
— Найдёшь. Или мы найдём способ, как ты нам их отработаешь. И поверь, следующие задания будут не такими лёгкими, как развозить пакеты.
Марина вдруг шагнула вперёд.
— Подождите. Я видела эту запись. Андрей действительно доставал что-то из пакета.
Все обернулись к ней.
— Марина, что ты…
— Но это была не пачка денег. Это был телефон. Его телефон упал в пакет, когда он его брал. Я видела, как он доставал его и клал в карман.
Мужчины переглянулись.
— Телефон?
— Да. Покажи им, Андрюш.
Андрей, не понимая, достал телефон из кармана куртки.
— Это он вчера доставал. У него характерный чехол — синий, с царапиной. Можете проверить по записи.
Старший мужчина снова включил видео, увеличил изображение. Несколько секунд изучал экран.
— Действительно, похоже на телефон, — он посмотрел на Марину. — А ты откуда знаешь?
— Я была в машине. На заднем сиденье. Видела всё.
— В машине? — мужчина нахмурился. — Мы говорили — никого с собой не брать.
— Но я же не выходила. И никто меня не видел.
Долгая пауза. Мужчины снова переглянулись.
— Ладно, — наконец сказал старший. — Допустим, с телефоном. Но деньги всё равно пропали. Значит, кто-то другой их взял. Нам без разницы кто. Посылка была под твоей ответственностью.
— Но это несправедливо!
— Справедливость — это когда ты не влезаешь в долги своего папаши, — мужчина направился к двери. — У тебя два дня. Найдёшь сто тысяч или начнёшь работать по-настоящему.
Они ушли. Андрей и Марина остались стоять посреди гостиной.
— Марина, зачем ты им про телефон сказала? — тихо спросил он.
— Потому что это была правда. И потому что они тебе не поверили бы. А мне — поверили.
— Но теперь они знают, что ты в курсе.
— Да. И знают, что я свидетель. Может, это даже лучше. Им будет сложнее что-то с тобой сделать, если я всё видела.
Андрей обнял её, прижал к себе.
— Боже, во что я тебя втянул.
— Мы втянулись вместе, — она подняла на него лицо. — И выберемся тоже вместе.
Следующие два дня они метались, пытаясь найти деньги. Звонили всем знакомым, пытались взять кредит, продавали вещи. К концу второго дня удалось собрать семьдесят тысяч.
— Этого мало, — сказал Андрей, глядя на пачку купюр на столе.
— Знаю. Но больше неоткуда взять.
Он сжал кулаки.
— Тогда я пойду к ним. Скажу, что есть семьдесят. Попрошу отсрочку на остальное.
— Они не дадут.
— Должны. У них нет выбора — я всё равно не смогу принести сто тысяч из воздуха.
Вечером Андрей поехал на встречу один. Марина осталась дома, сидела у окна, считая минуты. Час прошёл. Два. Три.
В половине двенадцатого телефон зазвонил. Андрей.
— Марин, всё в порядке. Взяли семьдесят. Дали неделю на тридцать. И сказали, что это последний раз.
— Последний раз что?
— Последний раз мне дают поблажку. Если ещё что-то пойдёт не так…
— Понятно, — она облегчённо выдохнула. — Когда будешь дома?
— Скоро. Марин, спасибо. За всё.
— Не за что благодарить. Мы семья.
— Да. Мы семья.
Он приехал через полчаса. Усталый, измученный, но живой. Они сидели на кухне, пили чай, молчали. Слова были не нужны.
— Осталось чуть больше месяца, — наконец сказал Андрей. — Они обещали, что после этого всё закончится.
— Ты им веришь?
— Хочу верить.
Марина взяла его руку.
— Тогда поверим вместе. Что ещё нам остаётся?
Он крепко сжал её пальцы. И впервые за долгое время Марина увидела в его глазах что-то похожее на надежду.