– Оплата не проходит, – кассир, молодая девушка с усталыми глазами, посмотрела на Ольгу, а затем на длинную очередь, которая уже начинала недовольно вздыхать. – На терминале пишет «недостаточно средств». Попробуете другую карту?
Ольга почувствула, как краска заливает щеки. Этого просто не могло быть. Они с Виктором вчера обсуждали бюджет, и на общем счете, который был привязан к этой карте, должно было лежать не меньше ста тысяч рублей. Это были деньги, отложенные на первый взнос за путевки в санаторий – подарок родителям Ольги на юбилей свадьбы.
– Попробуйте еще раз, пожалуйста, – попросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Там должна быть сумма. Может быть, ошибка связи?
Кассир молча вставила карту снова. Писк терминала прозвучал как приговор. «Отказ».
– Девушка, ну сколько можно? – раздался сварливый голос женщины позади. – У нас тоже дела, задерживаете всех!
Ольга судорожно достала кредитку, которой старалась не пользоваться, оплатила покупки и, схватив пакеты, буквально выбежала из супермаркета. Сердце колотилось где-то в горле. Сев в машину, она первым делом открыла банковское приложение.
Цифры на экране заставили её замереть. На накопительном счете, который они с мужем пополняли последние полгода, оставалось всего полторы тысячи рублей.
– Это какая-то шутка... – прошептала она.
Она пролистала историю операций. Перевод: 15 000 рублей. Еще перевод: 20 000 рублей. Вчера – 40 000 рублей. Получатель везде один: Светлана В.
Светлана. Родная сестра Виктора.
Ольга опустила телефон на колени и закрыла глаза. В висках стучало. Света, их вечная «бедняжка», несчастная разведенная женщина, которая жила в соседнем городе и постоянно жаловалась на судьбу. Ольга знала, что Виктор помогает ей время от времени – то тысячу на телефон кинет, то на день рождения подарок отправит. Она не возражала, семья есть семья. Но эти суммы... Это была половина зарплаты Виктора за последние три месяца. И, судя по всему, все их накопления на отпуск родителям тоже ушли туда.
Домой Ольга ехала медленно, обдумывая каждое слово предстоящего разговора. Гнева, как ни странно, не было. Был холодный, липкий страх за будущее и острое чувство предательства.
Виктор встретил её в прихожей, как обычно, с улыбкой. Он уже переоделся в домашнее и жарил на кухне картошку. Запах жареного лука, который Ольга обычно любила, сейчас вызывал тошноту.
– О, ты вернулась! А я тут ужин сообразил, – радостно сообщил он, вытирая руки полотенцем. – Что-то случилось? Ты бледная какая-то.
Ольга молча прошла на кухню, положила телефон на стол экраном вверх и села на стул.
– Витя, где деньги?
Он замер с лопаткой в руке. Улыбка медленно сползла с его лица, сменившись выражением испуганного школьника, которого поймали с сигаретой.
– Какие деньги, Оль? Ты о чем?
– О тех ста тысячах, которые мы откладывали родителям. И о твоей зарплате за прошлый месяц. Я сегодня не смогла расплатиться в магазине картой. Открыла приложение, а там пусто. Все ушло Свете.
Виктор опустил глаза, отвернулся к плите и начал с удвоенной энергией мешать картошку.
– Ну... понимаешь, там такая ситуация... Свете очень нужно было. У неё сложный период.
– Сложный период на сто тысяч рублей? – голос Ольги был тихим, но ледяным. – Витя, мы копили эти деньги четыре месяца. Мы ужимались, я не купила себе пальто, ты ходишь в старых ботинках. Мы хотели сделать подарок моим родителям. А ты просто взял и все отправил сестре? Даже не спросив меня?
– Она просила не говорить! – Виктор резко повернулся, в его голосе появились защитные нотки. – Ей стыдно просить. У неё ребенок, племянник мой, между прочим! Ему в школу собираться, одежду нужно, репетиторы. А у Светки зарплата копеечная, алиментов от бывшего мужа не дождешься. Что я, зверь какой-то? Родную сестру в беде бросить?
– В какой беде, Витя? – Ольга встала. – В прошлом месяце ты перевел ей тридцать тысяч. Позапрошлом – двадцать пять. Вчера – сорок. Это не «собрать в школу». Это содержание. Ты фактически содержишь вторую семью, в то время как мы считаем копейки до аванса.
– Не преувеличивай! – отмахнулся он. – Я же зарабатываю, имею право распоряжаться своими деньгами.
– Своими? – Ольга усмехнулась. – Мы договаривались, что у нас общий бюджет. Что крупные траты мы обсуждаем. Я свою зарплату до копейки в дом несу, продукты покупаю, коммуналку плачу, бензин. А ты, получается, играешь в благородного рыцаря за мой счет? Потому что пока ты спасаешь Свету, мы живем на мою зарплату.
– Оля, ну не начинай. Ей правда тяжело. У неё кредит, коллекторы звонят. Она плакала в трубку, говорила, что жить не на что. Я не мог отказать. Верну я эти деньги, заработаю, премию получу...
– Когда? Юбилей у родителей через две недели.
Виктор замолчал. Аргументов у него не было. Премии в ближайшее время не предвиделось, а занять такую сумму было не у кого.
– Ладно, – сказала Ольга, чувствуя, как внутри все каменеет. – Я поняла. Сестра важнее. Её слезы важнее наших планов и договоренностей.
– Не говори так! Ты же знаешь, я тебя люблю. Просто... ну она же слабая, одна. А ты сильная, ты все разрулишь.
Эта фраза стала последней каплей. «Ты сильная». Как же она ненавидела это определение. Быть сильной означало, что на ней можно ездить, что её потребности можно задвинуть в дальний угол, потому что она «потерпит» и «справится».
Ольга молча вышла из кухни, зашла в спальню и плотно закрыла дверь. Ужинать она не стала. Весь вечер она провела за ноутбуком, меняя пароли и настройки в онлайн-банке.
Счет, к которому была привязана карта Виктора, был открыт на её имя. Так исторически сложилось: Ольга была бухгалтером и лучше разбиралась в банковских продуктах, кэшбеках и процентах. Витя просто отдавал ей зарплату, или, как в последнее время, переводил на этот общий счет, оставляя себе немного на карманные расходы. Но, как выяснилось, он научился переводить деньги обратно, пользуясь тем, что у него был доступ к приложению на его телефоне.
Ольга отвязала его номер телефона от мобильного банка. Заблокировала его дубликат карты. Сменила пин-код на вход. Затем создала новый счет, куда перевела остатки своей зарплаты.
На утро она встала раньше обычного, сварила кофе и, когда Виктор вышел на кухню, положила перед ним листок бумаги с расчетами.
– Что это? – спросил он, щурясь спросонья.
– Это новая финансовая реальность, – спокойно ответила Ольга. – Смотри. Вот сумма за квартиру, свет, воду, интернет. Вот сумма на продукты – базовый набор: крупы, курица, овощи. Вот бензин. Я разделила это ровно пополам. Твоя доля – тридцать пять тысяч рублей в месяц.
– В смысле? – не понял Виктор.
– В прямом. С сегодняшнего дня у нас раздельный бюджет. Доступ к моему счету я закрыла. Твоя карта больше не работает, она была дополнительной к моему счету. Свою зарплату получай на свою личную карту. Мне первого числа каждого месяца переводишь тридцать пять тысяч на хозяйство. Остальное – твои личные деньги. Хочешь – Свете переводи, хочешь – в казино играй, хочешь – копи. Но на мои деньги я буду содержать себя и наш дом, а не твою сестру.
Виктор смотрел на неё, открыв рот.
– Оль, ты чего? Это же... это же как соседи! Мы же семья!
– В семье не воруют деньги у супруга, Витя. И не врут. Ты сделал свой выбор. Ты решил, что имеешь право единолично распоряжаться общими деньгами. Я уважаю твое право. Теперь ты распоряжаешься своими деньгами. Только своими.
– Да как я ей буду помогать?! – воскликнул он. – У меня зарплата семьдесят! Если я тебе отдам тридцать пять, у меня останется столько же. А ей нужно...
– Меня это не касается, – перебила Ольга. – Это твои проблемы. И проблемы Светы. Я больше не спонсор.
Виктор ушел на работу, хлопнув дверью. Он был уверен, что Ольга «перебесится». Что это женская истерика, которая пройдет через пару дней.
Но через два дня он заехал на заправку. По привычке приложил телефон к терминалу. Оплата не прошла. Он попробовал пластиковую карту, которую Ольга ему не забрала. Отказ.
«Карта заблокирована банком-эмитентом».
Виктор покраснел, чувствуя на себе взгляды очереди. Пришлось звонить коллеге, просить перевести тысячу на его личную карту, которой он почти не пользовался.
Вечером он пришел домой злой.
– Ты меня опозорила! Я на заправке стоял как идиот!
– Я тебя предупреждала, – невозмутимо ответила Ольга, не отрываясь от книги. – Твоя карта заблокирована. Пользуйся своей зарплатной.
– Но зарплата только через неделю! А мне нужно обедать, бензин заливать!
– В холодильнике есть суп и макароны по-флотски. Бери контейнеры на работу. Это экономно. А бензин... ну, займи у Светы. Ты же ей сто тысяч отправил, пусть вернет пару тысяч брату в долг.
Виктор задохнулся от возмущения, но промолчал. Звонить Свете и просить денег обратно было немыслимо. Она же «в беде».
Неделя прошла в напряженном молчании. Виктор ел домашнюю еду, демонстративно громко гремел контейнерами и всем своим видом показывал, как он страдает. Ольга держалась. Было тяжело, привычка заботиться о муже брала свое, но она напоминала себе о пустом счете и несостоявшемся подарке родителям. (Деньги родителям в итоге пришлось взять из её личной «заначки», которую она копила на новую машину, но Виктору она об этом не сказала).
В пятницу вечером у Виктора зазвонил телефон. Он включил громкую связь, так как руки были заняты мытьем посуды – это была часть его новой «доли» в домашнем хозяйстве, которую Ольга жестко обозначила.
– Витюша! Привет, родной! – раздался в кухне звонкий, чуть капризный голос Светланы.
Виктор дернулся, покосился на Ольгу, которая сидела за столом с чаем, и попытался выключить громкую связь, но мокрые руки не слушались сенсора.
– Привет, Свет, – буркнул он.
– Вить, слушай, тут такое дело. Мне срочно нужно пятнадцать тысяч. У Вадика куртка порвалась, совсем ходить не в чем, а скоро холода. И за кружок платить надо. Выручи, а? Я знаю, ты меня не бросишь.
Ольга внимательно смотрела на мужа поверх кружки. Виктор покраснел до корней волос.
– Свет... понимаешь... у меня сейчас нет. Зарплата только во вторник.
– Как нет? – голос сестры изменился, в нем зазвенели металлические нотки. – Ну возьми у Ольги! У вас же есть. Витя, это вопрос жизни и смерти, ребенок мерзнет! Ты хочешь, чтобы он заболел?
– У Ольги я взять не могу, – выдавил Виктор. – У нас... временные трудности.
– Какие трудности?! Вы вдвоем работаете, детей у вас нет! Живете в шоколаде! А я одна тяну лямку! Тебе что, жалко для племянника? Я маме позвоню, скажу, что ты родную кровь забыл!
– Не надо маме! – испугался Виктор. – Свет, ну правда, я на мели. Я тебе в прошлом месяце почти сто тысяч перевел. Неужели ничего не осталось?
– Что такое сто тысяч при нынешних ценах?! – взвизгнула Света. – Это копейки! Еда, коммуналка, долги! Ты просто стал черствым сухарем, подкаблучником! Это твоя жена тебя настраивает, да? Я всегда знала, что она меня ненавидит!
Светлана бросила трубку. В кухне повисла тишина.
– Ребенок мерзнет, значит, – задумчиво произнесла Ольга.
– Ну вот видишь! – Виктор повернулся к ней, в его глазах стояли слезы обиды и жалости к себе. – У неё правда ситуация критическая. Куртки нет. А я помочь не могу из-за твоих принципов.
Ольга ничего не ответила. Она встала, взяла свой телефон и ушла в комнату. Через десять минут она вернулась и положила перед Виктором смартфон.
– Смотри.
– Что это?
– Это страница твоей сестры в одной соцсети, где ты не зарегистрирован. Она меня заблокировала давно, но у меня есть «фейковый» аккаунт для работы. Смотри внимательно.
Виктор уставился в экран. Фотография была выложена три часа назад. На ней Светлана, сияющая и красивая, сидела за столиком кафе с подругой. На столе стояли коктейли и дорогие суши. Подпись гласила: «Отмечаем пятницу! Девочки такие девочки, побаловали себя шопингом».
Виктор пролистал дальше. Фото двухдневной давности: «Моя новая прелесть! Наконец-то купила!» На фото красовалась коробка с дорогим профессиональным феном для волос, цена которого начиналась от сорока тысяч.
Еще фото, недельной давности: Вадик, сын Светы, стоит в новенькой, явно дорогой брендовой парке. Подпись: «Сынок готов к зиме, спасибо любимому магазину за скидки!»
Виктор листал ленту, и его лицо менялось. С жалостливого на растерянное, потом на недоуменное, и, наконец, на багровое от гнева.
– Это... это когда снято? – хрипло спросил он.
– Даты посмотри. Свежие. Пока ты ел пустые макароны и боялся мне в глаза смотреть, потому что перевел ей наши деньги, она покупала фен за сорок тысяч и ходила по ресторанам. А сегодня просила на куртку, которая у ребенка уже есть.
– Но она же плакала... Говорила, коллекторы...
– Витя, коллекторы звонят тем, кто не платит. А у неё есть деньги на суши и фен. Значит, кредиты она, может, и набрала, но гасить их решила за твой счет, чтобы не ущемлять себя в маленьких радостях. Ты для неё просто кошелек. Удобный, безотказный банкомат.
Виктор опустился на стул, обхватив голову руками.
– Я идиот, – прошептал он. – Господи, какой я идиот.
Ольга забрала телефон. Ей было жаль его, но жалость эта была смешана с горечью.
– Хорошо, что ты это понял сейчас, а не когда мы остались бы без квартиры, – сказала она. – Я не буду говорить «я же говорила». Просто делай выводы.
– Я ей позвоню, – Виктор вскочил, хватаясь за свой телефон. – Я ей сейчас такое устрою!
– Не надо, – остановила его Ольга. – Не устраивай истерик. Это бесполезно. Она скажет, что фен подарили, фото старое, а в кафе угостили. Ты ничего не докажешь, только нервы потратишь. Просто перестань давать деньги. Совсем. Скажи «нет». Это будет лучшим уроком.
Виктор сел обратно. Он долго молчал, глядя в темное окно.
– Оль, прости меня. За отпуск родителей прости. Я... я все верну. Я найду подработку, таксовать буду по вечерам. Я правда думал, что спасаю её.
– Я знаю, – Ольга подошла и положила руку ему на плечо. – Ты добрый, Витя. Но доброта должна быть с кулаками. И с мозгами.
Следующий месяц стал для Виктора испытанием на прочность. Светлана звонила, писала, давила на жалость, угрожала, что пожалуется маме, обвиняла его в черствости. Мама Виктора тоже позвонила пару раз, сухо поинтересовавшись, почему он «обижает сестру».
Но Виктор, перед глазами которого стояло фото фена и коктейлей, держался стойко.
– Мам, у Светы все хорошо, – отвечал он. – Она новый фен купила и по ресторанам ходит. Думаю, она справится без моих переводов.
На том конце провода обычно повисала тишина, после которой разговор быстро сворачивался.
Виктор действительно начал таксовать после работы. Он уставал, приходил домой поздно, но первого числа следующего месяца положил на стол перед Ольгой конверт.
– Тут тридцать пять тысяч на хозяйство. И еще двадцать сверху – в счет долга родителям. Я буду отдавать, честно.
Ольга взяла конверт.
– Хорошо. Я разблокирую тебе доступ к общему счету. Но с условием: смс-оповещения приходят на мой телефон. И любой перевод больше тысячи рублей мы согласовываем.
– Согласен, – кивнул Виктор. – Я вообще не хочу больше этими деньгами рулить. Ты лучше справляешься.
– И еще, – Ольга улыбнулась, впервые за долгое время искренне. – Купи себе нормальные ботинки с остатка. Зима близко, а ты в осенних ходишь.
– Куплю, – улыбнулся он в ответ.
Отношения в семье налаживались медленно. Доверие – вещь хрупкая, разбить легко, склеить трудно. Но они старались. Светлана, поняв, что кормушка закрылась окончательно, сократила общение с братом до поздравлений с праздниками, переключившись на поиски нового «спонсора» среди дальних родственников.
А Ольга поняла одну важную вещь: иногда, чтобы сохранить семью, нужно проявить жесткость и взять управление в свои руки, даже если это кажется жестоким. Любовь любовью, а финансовая гигиена должна быть соблюдена.
Если вам понравилась эта история, подписывайтесь на канал и ставьте лайк, впереди еще много жизненных рассказов. Пишите в комментариях, как бы вы поступили на месте Ольги?