– Оля, ну ты посмотри, какой цвет! Я три дня выбирала между «сливочным кремом» и «слоновой костью», чуть с ума продавцов не свела, – Елена провела ладонью по фактурным обоям в прихожей, довольно улыбаясь. – А теперь захожу домой и чувствую – мое. Наконец-то все именно так, как я хотела.
Ольга, лучшая подруга Лены еще со школьной скамьи, одобрительно кивнула, откусывая кусочек домашнего пирога с капустой. Они сидели на кухне, где пахло свежей выпечкой и крепким кофе. Этот запах уюта теперь царил здесь постоянно, вытеснив застарелый аромат табака, который раньше, казалось, въелся в сами стены.
– Ленка, ты просто расцвела, – заметила Ольга, ставя чашку на блюдце. – И ремонт этот – он как точка. Жирная такая точка в прошлой жизни. Знаешь, я даже рада, что ты тогда не стала продавать квартиру, а решила все переделать. Словно кожу сменила.
Елена вздохнула, поправляя салфетку. Да, это было непросто. Когда Сергей ушел, громко хлопнув дверью и заявив, что «душится в этом болоте», ей казалось, что жизнь закончилась. Двадцать лет брака, взрослый сын, налаженный быт – все рухнуло в один момент ради какой-то призрачной свободы и «новой музы», которой оказалась молоденькая администраторша из его автосервиса. Но прошло полтора года. Слезы высохли, сын Костя поддержал мать, а работа в банке не давала раскиснуть окончательно. И вот теперь, сидя на обновленной кухне, Елена чувствовала удивительную легкость.
– Знаешь, Оль, я сама не верила, – призналась она. – Первые месяцы ходила как в тумане. Все ждала, что ключ в замке повернется. А потом однажды проснулась и поняла: тишина – это не страшно. Тишина – это когда никто не бубнит, что суп пересолен, никто не разбрасывает носки и не требует отчета за каждую потраченную копейку.
Неожиданно их мирную беседу прервала трель дверного звонка. Звук был резким, требовательным, совсем не похожим на деликатные звонки курьеров или соседки тети Вали, которая иногда заходила за солью.
Елена и Ольга переглянулись.
– Ты кого-то ждешь? – шепотом спросила подруга.
– Нет, Костя на сборах, курьера не вызывала... – Елена нахмурилась, вставая из-за стола. Сердце почему-то предательски екнуло, сбившись с ритма. Странное предчувствие холодком пробежало по спине.
Она вышла в коридор, поправила домашнее платье – элегантное, льняное, а не тот застиранный халат, который она носила раньше, – и подошла к двери. В глазок смотреть не стала, просто спросила:
– Кто там?
За дверью повисла пауза. Тяжелая, многозначительная. Потом раздался до боли знакомый голос, от которого раньше подкашивались ноги, а теперь внутри поднималась лишь глухая волна раздражения.
– Лена, открой. Это я.
Сергей.
Елена замерла, положив руку на замок. Пальцы не дрожали. Это открытие удивило ее саму. Раньше, услышав его голос, она бы уже металась по квартире, поправляя прическу, смахивая невидимые пылинки, пытаясь угодить. Сейчас же ей просто хотелось вернуться к пирогу и разговору с Ольгой.
Она медленно повернула защелку и открыла дверь.
Сергей стоял на лестничной клетке, и вид у него был, прямо скажем, кинематографический. В одной руке он сжимал огромный, просто необъятный букет бордовых роз, завернутых в шуршащую крафтовую бумагу. На нем было новое пальто, которое, правда, сидело немного мешковато, и шарф, небрежно переброшенный через плечо. Он явно готовился к этому визиту, репетировал позу, взгляд,, возможно, даже речь.
Увидев Елену, он расплылся в той самой улыбке, которая когда-то действовала на нее безотказно. Улыбка «побитого, но очаровательного пса».
– Здравствуй, Лена, – бархатным баритоном произнес он, делая движение, чтобы переступить порог.
Но Елена не отступила ни на шаг. Она стояла в дверном проеме, словно страж, опираясь плечом о косяк.
– Здравствуй, Сережа. Какими судьбами?
Сергей слегка опешил. Он ожидал чего угодно: слез, криков, объятий, немедленного приглашения к столу. Но не этого спокойного, изучающего взгляда, которым обычно смотрят на нашкодившего кота или на коммивояжера, предлагающего ненужный пылесос.
– Ну... – он кашлянул, чуть опустив букет. – Я мимо проезжал. Дай, думаю, зайду. Проведаю. Мы же все-таки не чужие люди. Двадцать лет, Ленок, не вычеркнешь.
– Не вычеркнешь, – согласилась она, не меняя позы. – Но ты же сам сказал, что эти двадцать лет были ошибкой и болотом. Забыл? Я вот помню очень хорошо.
Сергей поморщился, словно от зубной боли.
– Лен, ну кто старое помянет... Я тогда был на эмоциях. Кризис среднего возраста, сам не понимал, что несу. Ты же умная женщина, ты должна понимать. Мужчины, мы существа слабые, импульсивные.
Он снова попытался сделать шаг вперед, уверенный, что этот аргумент сработает. Его ботинок навис над новым ковриком в прихожей.
– Стой, – тихо, но твердо сказала Елена. – Не надо заходить.
– В смысле? – глаза Сергея округлились. – Лен, ты чего? Я тут стою с цветами, как дурак, соседи смотрят. Пусти хоть в коридор, поговорим нормально. Я же вижу, ты ремонт сделала? Обои новые... Дорого, наверное?
Он вытянул шею, пытаясь заглянуть за ее спину и оценить масштаб вложений.
– Сергей, мы разговариваем здесь. У меня гости, – Елена даже не подумала посторониться.
– Гости? – в его голосе проскользнули ревнивые нотки. – Кто? Мужик какой-то? Так быстро замену нашла?
– Это Оля. И даже если бы это был мужчина, это тебя уже не касается. Мы в разводе, Сережа. Официально, полтора года как. Ты сам хотел свободы.
Сергей выдохнул, явно почувствовав облегчение от того, что там всего лишь Ольга, а не мифический соперник. Он решил сменить тактику. Улыбка стала еще шире, в глазах появился влажный блеск.
– Ленуся, ну перестань. Я же вижу, ты обижаешься. Имеешь право. Я был неправ. Кругом неправ. Знаешь, я многое переосмыслил за это время.
– Правда? – Елена скрестила руки на груди. – И что же ты переосмыслил? Что «муза» не умеет готовить борщ? Или что съемная квартира стоит денег, а зарплата в автосервисе не резиновая?
Удар попал в цель. Лицо Сергея на секунду дернулось, маска благородного раскаяния дала трещину. Видимо, Елена была недалека от истины. Слухи доходили разные: и что его молодая пассия оказалась девушкой с запросами, и что с бизнесом у Сергея начались проблемы. Но Елена не злорадствовала. Ей было просто все равно. И это равнодушие пугало Сергея больше, чем ненависть.
– Причем тут борщ? – обиженно протянул он, переминаясь с ноги на ногу. Букет роз уже начал тяготить его, он неловко перехватил его другой рукой. – Я о душе говорю. О семье. Я понял, что нет никого ближе тебя. Мы с тобой столько прошли... Костя вот... Как он, кстати? Звонил на прошлой неделе, сухо так поговорил, денег не взял...
– Костя взрослый человек, у него своя голова на плечах. Он помнит, как ты уходил, Сережа. Как ты кричал, что мы тянем тебя на дно.
– Да не кричал я! – вспылил Сергей, но тут же взял себя в руки. – Лен, ну хватит меня отчитывать на пороге, как школьника. Ну серьезно, дай пройти. Я с миром пришел. Смотри, цветы твои любимые. Розы. Бордовые.
Елена посмотрела на цветы. Красивые, дорогие. Раньше она бы расплакалась от такого жеста. Он дарил цветы редко, только по большим праздникам или когда сильно провинился. Сейчас эти розы казались ей чем-то инородным, неуместным, как новогодняя елка в середине июля.
– Спасибо за цветы, но они мне не нужны, – спокойно ответила она. – У меня вазы такой нет, да и запах роз я давно разлюбила. Мне теперь тюльпаны нравятся. Или просто зелень.
– Разлюбила? – Сергей растерянно моргнул. – Как можно разлюбить розы? Лена, ты говоришь какие-то глупости, лишь бы меня уколоть.
В этот момент из кухни выглянула Ольга. Она не выдержала и решила проверить, не нужна ли подруге помощь. Увидев Сергея с веником роз, она хмыкнула и прислонилась к стене в глубине коридора.
– О, Серега! Явился не запылился, – громко сказала Ольга. – А мы тут плюшками балуемся, без тебя.
– Привет, Оль, – буркнул Сергей, недовольный присутствием свидетеля. – Ты бы хоть подруге сказала, чтоб она мужа в дом пустила.
– Бывшего мужа, – поправила Ольга. – И это ее дом, кого хочет, того и пускает. А ты, я смотрю, похудел? Осунулся. Не кормит молодая-то?
Сергей проигнорировал выпад Ольги и снова сфокусировался на Елене. Он понял, что теряет контроль над ситуацией. Обычные приемы не работали. Нужно было идти ва-банк.
– Лена, послушай, – его голос стал тихим, проникновенным. – Я совершил ошибку. Чудовищную ошибку. Я пожил один, попробовал эту вашу «свободу»... Это все пустое. Мишура. Я домой хочу. К тебе хочу. Я, может быть, только сейчас понял, как сильно тебя люблю. Давай попробуем сначала? Я все исправлю. Ремонт вот у тебя... Я помогу доделать, если что осталось. Руки-то у меня из того места растут.
Елена смотрела на него и видела не того уверенного в себе мужчину, за которым была замужем двадцать лет, а усталого, потрепанного жизнью человека, который просто ищет тихую гавань, где можно переждать бурю. Ему не нужна была она, Елена. Ему нужен был комфорт, устроенный быт, вкусный ужин и ощущение собственной значимости, которое она ему давала годами.
– Сережа, – она говорила мягко, но в голосе звенела сталь. – Ничего не осталось доделывать. У меня все сделано. И в квартире, и в жизни.
– Но я же... – он запнулся. – Я изменился!
– Люди не меняются, Сережа. Они просто на время приспосабливаются. Ты ушел, потому что тебе стало скучно. Ты вернулся, потому что тебе стало плохо там. А где я в этой схеме? Я не запасной аэродром. Не пункт передержки между твоими приключениями.
– Какой пункт передержки?! Ты что несешь?! Я семьянин! Я отец твоего сына!
– Ты был им. А потом ты выбрал другую жизнь. Ты сделал выбор, Сережа. И я его приняла. И знаешь что? Мне понравился этот выбор. Мне понравилась моя новая жизнь. Без тебя.
Сергей стоял, ошеломленный. Он ожидал скандала, упреков, истерики – с этим он умел работать. Женскую истерику можно погасить поцелуем, подарком, обещанием. Но спокойное, аргументированное «нет» пробило его броню насквозь. Он вдруг осознал, что эта женщина в стильном платье, стоящая на пороге светлой, обновленной квартиры, действительно больше не его жена. Она чужая. И этот порог – не просто деревянная планка, а непреодолимая граница.
– Ты это серьезно? – спросил он севшим голосом. – Вот так просто выгонишь меня? Даже чаю не нальешь?
– Не налью, – просто ответила Елена. – У меня чай только для тех, кто меня ценит, а не использует. Иди домой, Сережа. К той, ради которой ты сжигал мосты. Или к маме. Или куда хочешь. Но здесь твоего дома больше нет.
Она начала медленно закрывать дверь. Сергей инстинктивно выставил ногу, блокируя створку, но, встретившись с ледяным взглядом Елены, убрал ботинок. В этом взгляде не было страха, только усталая решимость вызвать полицию, если он начнет буянить.
– Ты пожалеешь, Ленка! – вдруг зло выкрикнул он, когда его маска окончательно слетела. – Одной куковать в сорок пять лет? Да кому ты нужна будешь? Я-то найду себе, мужики на дороге не валяются! А ты плакать будешь в подушку!
– Я уже выплакала все, Сережа. Два года назад. Всего доброго.
Дверь захлопнулась с плотным, уверенным звуком качественного замка. Щелкнул засов.
Сергей остался стоять на лестничной площадке. В тишине подъезда гудело эхо его собственных слов, которые теперь казались жалкими и пустыми. Он посмотрел на огромный букет роз в своей руке. Шипы кололи пальцы через бумагу. Букет был тяжелым, нелепым и теперь совершенно бесполезным.
Он замахнулся, хотел швырнуть цветы на пол, растоптать их, устроить демонстрацию, но потом просто бессильно опустил руку. Сил на истерику не было. Он развернулся и медленно пошел вниз по лестнице, ссутулившись, чувствуя, как на плечи давит груз поражения. Лифт он вызывать не стал.
За дверью Елена прислонилась лбом к прохладной поверхности металла и закрыла глаза. Глубокий вдох. Выдох. Руки все-таки дрожали, но совсем чуть-чуть. Это было не от любви и не от жалости, а от напряжения, которое уходит после тяжелой работы.
– Ушел? – тихо спросила Ольга из коридора.
Елена обернулась. Лицо ее было бледным, но глаза сияли.
– Ушел, Оль. И знаешь... мне его даже не жалко. Совсем.
– И правильно, – Ольга подошла и крепко обняла подругу. – Нечего жалеть. У него был шанс, он его профукал. А цветы-то хоть красивые были?
– Да ну их, – махнула рукой Елена, отстраняясь и улыбаясь уже увереннее. – Веник какой-то помпезный. То ли дело мои фиалки на подоконнике. Пойдем, у нас там чай остывает. И пирог мы не доели.
Они вернулись на кухню. Елена включила чайник, чтобы подогреть воду. Солнце светило сквозь новые, легкие занавески, отбрасывая кружевные тени на стол. В квартире снова воцарился покой, но теперь он ощущался иначе. Это был не покой пустоты, а покой крепости, которая выдержала осаду и осталась неприступной.
– Слушай, – вдруг сказала Ольга, намазывая джем на булку. – А может, в выходные в театр махнем? Там премьера, говорят, интересная. А потом в то кафе, где десерты вкусные.
Елена посмотрела на подругу, потом на солнечный луч, играющий в чашке, и рассмеялась – легко, звонко, по-настоящему свободно.
– А поехали! Платье новое выгуляю. Не для бывших же мужей мне наряжаться, в самом деле.
Где-то внизу хлопнула тяжелая подъездная дверь. Двигатель старенькой иномарки зачихал, завелся и, надрывно гудя, удалился прочь со двора. Но Елена этого уже не слышала. Она наливала свежий, ароматный чай и строила планы на выходные, в которых совершенно точно не было места прошлому.
Если вам понравился рассказ, не забудьте поставить лайк и подписаться на канал. Жду ваши мнения и истории в комментариях