– Ну что, Маринка, поплакали и хватит, теперь о деле надо поговорить, – тетка Люда, грузная женщина с химической завивкой и вечно недовольным выражением лица, отодвинула от себя тарелку с поминальным пирогом и выжидательно уставилась на племянницу.
Марина, которая только что закончила мыть посуду после поминок, замерла с полотенцем в руках. Бабушки не стало всего три дня назад. В доме еще пахло валерьянкой, свечами и той особенной, тягостной тишиной, которая наступает после ухода хозяина. А тетка, родная дочь бабушки, уже вела себя так, словно они сидели на деловых переговорах.
– Тетя Люда, о каком деле? – тихо спросила Марина, присаживаясь на край дивана. Голова гудела от усталости и выплаканных слез. – Давайте хоть девять дней подождем. Не по-христиански это, сразу имущество делить.
– Ой, да брось ты эти предрассудки! – Люда махнула пухлой рукой, на которой блестело несколько золотых колец. – Время сейчас такое, деньги быстро обесцениваются. Пока мы тут сопли жуем, рынок недвижимости рухнуть может. А дача у матери в хорошем месте, сотки дорогие. Я уже узнавала, там риелторы в очередь выстроятся.
Рядом с теткой сидел ее сын Славик, двоюродный брат Марины. Он лениво ковырял вилкой в салате и скучающе смотрел в телефон. Ему было двадцать пять, он нигде толком не работал, но амбиций имел на директора банка.
– Да, Марин, мама права, – подал голос Славик, не отрываясь от экрана. – Мне сейчас деньги край как нужны. Я тачку присмотрел, вариант – огонь, уйдет, если не поторопимся. Кредит гасить надо. Да и вообще, зачем нам этот огород? Там пахать надо, а мы люди городские.
Марина почувствовала, как внутри закипает холодная ярость. «Мы люди городские». Конечно. Она прекрасно помнила, как эти «городские» приезжали на дачу раз в год, когда урожай уже был собран и закатан в банки. Приезжали с пустыми багажниками, а уезжали с полными сумками картошки, огурцов, яблок и варенья.
– Дачу продавать я не буду, – твердо сказала Марина, глядя прямо в глаза тетке.
В комнате повисла тишина. Люда даже рот приоткрыла от такой наглости.
– Что значит «не буду»? – голос тетки стал визгливым. – Ты, деточка, ничего не перепутала? Я – дочь, наследница первой очереди! А ты – внучка. Твой отец, царствие ему небесное, умер пять лет назад. Так что по закону мы с тобой делим его долю. Моя половина, а ты со своей сестрой Светкой делите вторую половину. Но я с тобой по-хорошему хотела. Продадим, деньги поделим по справедливости, и все довольны.
– По справедливости? – горько усмехнулась Марина. – А где была ваша справедливость последние семь лет? Когда бабушка слегла после инсульта, кто ей памперсы менял? Вы? Или Славик?
– Не начинай! – рявкнула Люда. – У меня давление! И работа! Я не могла разорваться. А ты молодая, здоровая, детей нет, мужа нет, вот и ухаживала. Это твой долг был – бабушке помогать.
– Мой долг… – эхом повторила Марина.
Она вспомнила последние годы. Бессонные ночи, бесконечные поездки в аптеку, поиск сиделок на время работы, каждую копейку, потраченную на лекарства. Тетка за это время появлялась раз в месяц, привозила дешевый рулет к чаю, сидела полчаса, жаловалась на жизнь и уезжала. А Славик вообще к бабушке не заходил – говорил, что его «угнетает запах старости».
– В общем так, – Люда хлопнула ладонью по столу. – Ключи от дачи у тебя? Давай сюда. Завтра поеду с риелтором, пусть оценит.
– Ключи я вам не дам.
– Ты что, возомнила себя хозяйкой? – Люда начала багроветь. – Да я на тебя в суд подам! Я тебя по миру пущу! Ты кто такая, чтобы мне указывать? Приживалка! Жила тут с бабкой на всем готовом, пенсию ее, небось, тратила, а теперь еще и наследство захапать хочешь?
Славик наконец оторвался от телефона и с интересом посмотрел на разгорающийся скандал.
– Мам, да че ты с ней базаришь? Вызывай ментов, пусть ключи отбирают. Она не имеет права удерживать наше имущество.
– Марина, – голос тетки стал вкрадчивым и опасным, – не доводи до греха. Ты же знаешь, у меня связи есть. Мы все равно продадим этот участок. Только если по-плохому, ты вообще копейки получишь. А если по-хорошему, то, может, и на машину тебе хватит, хоть какую-нибудь.
Марина встала. Ноги дрожали, но она старалась держать спину ровно.
– Уходите, – тихо сказала она.
– Что?! Ты меня из материнского дома гонишь?
– Этот дом бабушкин. И поминки закончились. Уходите. Разговор окончен.
Люда вскочила, опрокинув стул. Она хватала ртом воздух, лицо ее пошло красными пятнами.
– Ну, дрянь… Ну, погоди! Ты еще приползешь ко мне! Славик, пошли отсюда, здесь воняет неблагодарностью!
Они ушли, громко хлопнув дверью. Марина осталась одна в пустой квартире. Она подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу и заплакала. Не от страха, нет. От обиды за бабушку. За то, что родная дочь даже не вспомнила о матери, а сразу начала считать деньги.
Следующая неделя превратилась в ад. Тетка Люда перешла в наступление. Звонки сыпались один за другим. Сначала звонила она сама, угрожала, уговаривала, давила на жалость.
– Мариночка, ну пойми, Славику долги отдавать надо, коллекторы звонят, убьют мальчика! Неужели тебе плевать на родную кровь? Дача стоит пустая, гниет, а тут живые люди страдают!
Потом подключилась сестра Света. Света жила в другом городе, в жизни бабушки особо не участвовала, но перспективу получить легкие деньги упускать не хотела.
– Марин, ну честно, зачем тебе эта дача? – ныла Света в трубку. – Там крыша течет, забор падает. Продадим, деньги поделим. Мне ипотеку гасить надо, дети растут. Тетя Люда говорит, там миллионов пять можно выручить. Это же огромные деньги! Не будь собакой на сене.
– Свет, это не просто дача, – пыталась объяснить Марина. – Это бабушкин сад. Она там каждое дерево своими руками сажала. Она просила не продавать.
– Ой, мало ли что старики просят! У них маразм. Им лишь бы земля была, а нам жить надо сейчас. Марин, не будь эгоисткой. Все против тебя, даже соседи говорят, что ты не права.
– Какие соседи?
– Да тетя Люда всем рассказала, что ты захватила наследство и никого не пускаешь. Марин, отдай ключи, не позорься.
Марина отключила телефон. Ей нужно было побыть там, где ей было спокойно. Она собралась и поехала на дачу.
Старенький "жигуленок", оставшийся еще от отца, трясся по проселочной дороге. Дачный поселок встретил ее тишиной и запахом цветущей сирени. Дом стоял в глубине сада, потемневший от времени, с резными наличниками, которые когда-то красил дедушка.
Марина открыла калитку, которая привычно скрипнула, и вошла на участок. Здесь каждая травинка была знакома. Вот яблоня "Антоновка", под которой они пили чай. Вот грядки с клубникой, которые бабушка полола до последнего, даже когда ноги уже плохо ходили. Вот куст пионов, который вот-вот должен был распуститься.
Она вошла в дом. Внутри пахло сушеными травами и старым деревом. На столе стояла бабушкина чашка с отбитой ручкой. Марина провела рукой по клеенке. Словно бабушка просто вышла в огород и сейчас вернется.
– Мариша? Ты ли это? – раздался голос от забора.
Это была соседка, баба Таня. Она опиралась на тяпку и щурилась от солнца.
– Здравствуйте, баба Таня. Я.
– Ох, горе-то какое, – соседка покачала головой. – Царствие небесное Нине Петровне. Хорошая была женщина, золотая. А я смотрю – машина подъехала, думаю, неужто Людка явилась?
– А что, тетя Люда приезжала?
– Приезжала, как же, – фыркнула соседка. – Вчера была. С каким-то мужиком в пиджаке. Ходили, вокруг забора, руками размахивали. Мужик все фотографировал, а Людка кричала, что тут все сносить надо под бульдозер, мол, рухлядь.
Серце Марины сжалось. Сносить? Этот дом, где прошло ее детство? Где каждый гвоздь забит с любовью?
– И что, они заходили?
– Нет, в дом не попали, ты ж замки хорошие поставила. Покрутились и уехали. Людка злая была, как собака. Орала, что ты у нее ключи украла. Мариша, ты держись. Она баба такая, по головам пойдет. Ей земля эта нужна, чтобы продать подороже. Слыхала я, тут рядом коттеджный поселок строят, землю скупают.
Марина поблагодарила соседку и вернулась в дом. Она села на старый диван и закрыла глаза. Продать под снос. Уничтожить сад. И все ради того, чтобы Славик купил очередную машину, которую разобьет через полгода, а Люда купила себе шубу и съездила в Турцию.
«Нет, – подумала Марина. – Не бывать этому».
Через три дня тетка Люда перешла к активным действиям. Она явилась к Марине на работу. Марина работала бухгалтером в небольшой фирме, и появление скандальной родственницы в офисе было катастрофой.
– Где эта воровка?! – голос Люды разнесся по коридору. – Вызовите начальника! У вас работает мошенница!
Марина выскочила в коридор, пылая от стыда. Коллеги выглядывали из кабинетов, перешептываясь.
– Тетя Люда, что вы творите? Пойдемте выйдем!
– Никуда я не пойду! – Люда уперла руки в боки. – Пусть все знают! Ты украла документы на дачу! Ты не даешь законным наследникам вступить в права! Я сегодня же еду в прокуратуру! Или ты сейчас же пишешь расписку, что отдаешь нам ключи и документы, или я тебе такую жизнь устрою – на работу нигде не возьмут!
К ним подошел охранник.
– Женщина, покиньте помещение, или я вызову полицию.
– Вызывай! – визжала Люда. – Пусть забирают эту аферистку!
Марине стоило огромных усилий вывести тетку на улицу.
– Послушайте меня, – сказала Марина, когда они оказались на крыльце. Руки ее дрожали, но голос был ледяным. – Вы хотите решить все официально? Хорошо. Давайте встретимся. Собирайте всех: Свету, Славика. Приходите в субботу ко мне домой. Я покажу вам документы. И мы закроем этот вопрос раз и навсегда.
– Испугалась? – торжествующе ухмыльнулась Люда. – Поняла, что против силы не попрешь? Давно бы так. В субботу в двенадцать мы будем. И чтоб документы на стол! И нотариуса своего позови, чтоб сразу доверенность на продажу оформить.
– Приходите, – коротко бросила Марина и вернулась в офис, чувствуя спиной ненавидящий взгляд.
Суббота выдалась дождливой. В квартире Марины собрался «семейный совет». Люда пришла в парадном платье, словно на праздник. Славик, как всегда, жевал жвачку. Света приехала из другого города, выглядела виноватой, но глаза жадно блестели при мысли о деньгах.
– Ну, давай, выкладывай, – Люда по-хозяйски расположилась за столом, не дожидаясь приглашения. – Риелтор уже ждет звонка. Мы решили так: поскольку я старшая и занималась организацией, мне пятьдесят процентов. Остальное вы со Светкой делите. Славику я со своей доли дам.
Марина стояла у окна, наблюдая за каплями дождя. Она молчала.
– Марин, ты чего молчишь? – подала голос Света. – Где документы на дом? Зеленка там, кадастровый?
– Документы здесь, – Марина подошла к серванту и достала папку. – Только разговор у нас будет не о продаже.
– А о чем же? – нахмурилась Люда. – Не тяни резину.
– О том, что дача не продается. И делиться она не будет.
Люда покраснела, жилы на ее шее вздулись.
– Ты опять за свое?! Я думала, ты поумнела! Ты понимаешь, что мы тебя через суд заставим? Есть закон! Обязательная доля, наследники первой очереди! Ты там вообще никто!
– Я предлагала вам подождать сорок дней, – спокойно сказала Марина, открывая папку. – Но вы так торопились... Вы так хотели денег... Вы даже не спросили, была ли у бабушки последняя воля.
– Какая еще воля? – фыркнула Люда. – У нее маразм был, она меня по имени не всегда называла. Что она могла написать?
Марина достала из папки плотный лист бумаги с печатями и положила его на стол перед родственниками.
– Читайте.
Люда схватила бумагу. Ее глаза забегали по строчкам. Сначала она побледнела, потом побагровела, руки затряслись.
– Это... Это что такое?! Это липа! Подделка!
– Что там, мам? – Славик заглянул через плечо. – «Завещание... все движимое и недвижимое имущество... в том числе земельный участок и дом... завещаю внучке Марине Викторовне...» Э, подожди. А нам?
– Вам – ничего, – ответила Марина. – Бабушка составила завещание три года назад. Когда вы, тетя Люда, в очередной раз не приехали на ее день рождения, сказав, что у вас «важные дела в салоне красоты». А вы, Света, тогда просили у нее денег с пенсии на новый телефон, помнишь?
Света опустила глаза.
– Это подлог! – заорала Люда, швыряя завещание на стол. – Ты ее заставила! Ты воспользовалась ее беспомощным состоянием! Она была невменяемая! Я это оспорю! Я закажу экспертизу! Суд признает это недействительным!
– Оспаривайте, – Марина пожала плечами. – Нотариус засвидетельствовал ее дееспособность. Есть справка от психиатра на момент подписания – бабушка сама настояла на ней, потому что знала вас. Она знала, что вы придете и будете грызть глотки за этот дом.
– Ах ты гадина! – Люда вскочила, готовая кинуться на племянницу. – Ты все подстроила! Ты ее настраивала против нас! Втиралась в доверие, супы ей носила, чтоб квартирку отжать!
– Я носила ей супы, потому что любила её, – голос Марины задрожал, но она сдержалась. – А вы любили только ее деньги. Бабушка говорила мне: «Мариша, не дай им разорить сад. Люда продаст, а деньги профукает. А сад живой».
– Да плевать мне на твой сад! – визжала тетка. – Ты нас обокрала! Мы семья! Как ты людям в глаза смотреть будешь?
– Семья? – Марина горько усмехнулась. – Семья – это те, кто рядом в беде. Где вы были, когда у нее крышу сорвало ураганом? Я кредит брала, чтобы перекрыть. Где вы были, когда ей операцию на глаза делали? Вы сказали: «У государства квоты есть, пусть ждет». А она слепла. Я оплатила операцию.
– Ты это делала, чтоб наследство получить! Расчетливая тварь!
– Нет, тетя Люда. Я не знала про завещание, пока бабушка мне его полгода назад не показала. Я помогала просто так. А вот вы сейчас показали свое истинное лицо.
Славик, поняв, что машины не будет, злобно сплюнул на пол.
– Ну ты и крыса, Марин. Реально крыса. Своим пожалела.
Света сидела тихо, теребя край скатерти. Ей было стыдно, но обида за упущенные миллионы тоже грызла ее.
– Света, – обратилась к ней Марина. – Тебе бабушка оставила свои украшения. Те самые, старинные, в шкатулке. В завещании это есть. Она любила тебя, несмотря ни на что.
Света подняла заплаканные глаза.
– Правда?
– Правда. Можешь забрать хоть сейчас. А дом и земля останутся мне. И продавать я их не буду.
Люда металась по комнате, как загнанный зверь.
– Я найму адвокатов! Самых лучших! Я докажу, что она была сумасшедшая! Ты ни копейки не получишь, еще и судебные издержки оплатишь!
– Пробуйте, – устало сказала Марина. – Только учтите, у меня есть все чеки за лекарства, за ремонт, показания соседей, кто реально ухаживал, и медицинские карты. Бабушка была в ясном уме до последнего дня. Вы только деньги зря потратите на адвокатов. Те самые деньги, которых у вас и так нет.
Это был удар ниже пояса, но он сработал. Люда знала, что суды – это дорого и долго. А результат неочевиден.
– Будь ты проклята со своей дачей! – выплюнула тетка. – Чтоб она у тебя сгорела! Пошли, Славик. С этой... разговаривать не о чем. Родни у нас больше нет.
Она схватила сумочку и вылетела из квартиры. Славик поплелся за ней, буркнув что-то матерное.
Света задержалась в дверях.
– Марин... – начала она неуверенно. – А можно мне шкатулку потом забрать?
– Можно, – кивнула Марина. – Приезжай на девять дней. Посидим, помянем бабушку по-человечески. Без криков.
Света кивнула и ушла.
Марина закрыла дверь на все замки. Тишина снова наполнила квартиру, но теперь это была другая тишина. Не давящая, а спокойная.
Она взяла завещание, аккуратно сложила его и убрала обратно в папку. Затем подошла к фотографии бабушки, стоящей на комоде. С фото смотрела улыбающаяся пожилая женщина в платочке на фоне тех самых цветущих пионов.
– Спасибо, бабуль, – прошептала Марина. – Я сберегу. Обещаю.
Прошло полгода. Судов не было. Тетка Люда побоялась тратить деньги на адвокатов, поняв, что позиция у Марины железобетонная. Она лишь поливала племянницу грязью всем знакомым, но Марина перестала обращать на это внимание. Славик устроился работать курьером – кредиты никто не отменял. Света получила шкатулку, продала часть украшений, закрыла свои дыры и иногда даже звонила сестре просто так, поговорить.
А Марина каждые выходные проводила на даче. Она покрасила дом, посадила новые розы и починила забор. Соседка, баба Таня, заходя на чай с вареньем, каждый раз говорила:
– Вот смотрит на тебя Нина с небес и радуется. В надежных руках сад. А Людка... Бог ей судья. Жадность никого до добра не доводила.
Марина пила чай с мятой, смотрела на закат над яблонями и чувствовала себя абсолютно счастливой. Она не была богата деньгами, но у нее было место силы, память и чистая совесть. А это, как оказалось, стоит гораздо дороже любых миллионов.
Если вам понравился этот рассказ, ставьте лайк и подписывайтесь на канал – впереди еще много жизненных историй. Жду ваши комментарии