Я, конечно, верю в дружбу журналистки и Томаса Маркла примерно так же, как в дружбу червяка и яблока. Извините за цинизм. Но то, что изложила Кэролайн Грэм - это довольно подробный отчет о том, что происходило на Филиппинах и в семействе Маркл, начиная с 3 декабря. Она в этом участвовала, она там присутствовала и ее взгляд, пусть и субъективный, интересен.
БУКВ МНОГО.
Для тех кто не понял: БУКВ ОЧЕНЬ МНОГО, не хотите читать много, даже не приступайте и не пишите мне об этом, пожалуйста, в комментариях: "многА букаффф, ниасилил". Извините, но это невежливо.
Ну а для тех, кто готов, приступим.
Итак, Кэролайн Грэм пишет:
- Когда я впервые встретила Томаса Маркла семь лет назад, я и представить себе не могла, что это положит начало дружбе, которая затянется настолько, что я проведу эту последнюю неделю у его больничной койки на Филиппинах.
Когда мы встретились – в бурный период после свадьбы его дочери с принцем Гарри в мае 2018 года – я, как редактор американского отделения Daily Mail, брала у него интервью о разладе, который начался после того, как он позировал для фотографий папарацци, перенес два сердечных приступа и не смог проводить свою дочь к алтарю. Это положило начало его отчуждению с Меган, которое, к сожалению, продолжается до сих пор.
За свою карьеру журналиста я взяла интервью у сотен людей. Тех, с кем я сохранила дружеские отношения, я могу пересчитать по пальцам одной руки.
Том - один из них.
Последние 11 дней были настоящими американскими горками в его жизни, и, честно говоря, в моей тоже.
Когда в среду, 3 декабря, он прислал мне сообщение о том, что ему собираются @мпутировать ногу, я немедленно позвонила его сыну Томасу-младшему, который живет с ним на Филиппинах, куда они переехали в начале этого года.
Я была потрясена, узнав, что Том написал мне эту новость из больничной палаты, прежде чем сообщить её сыну.
Томас-младший позвонил своему отцу и тут же перезвонил мне: "Он очень хочет, чтобы ты приехала. Значит, всё очень плохо. Ты можешь приехать?"
У меня не было ни малейшего сомнения, что я должна это сделать. Томас-младший перезвонил мне еще раз и сказал, что поговорил с врачом, который сообщил ему подробности о состоянии его отца и что операция необходима.
Тому 81 год, и его здоровье с годами ухудшается. Он один из моих самых близких друзей.
Мое решение поспешить на Филиппины обернулось для меня катастрофическим провалом на прошлой неделе, когда на меня обрушился весь гнев влиятельной пиар-команды Сассексов.
Но об этом позже.
Когда я впервые встретила Тома, он жил в Росарито, Мексика, прибрежном городке недалеко от границы с Калифорнией, куда он уехал на пенсии, чтобы обрести "более спокойную жизнь" после 40-летней карьеры удостоенного наград голливудского инженера по свету.
Наши пути, вероятно, никогда бы не пересеклись, если бы его младшая дочь Меган, прославившаяся как довольно успешная актриса в телесериале "Форс-мажоры", не встретила принца Гарри, не вышла за него замуж, не переехала в Великобританию, не отказалась от королевской жизни, не устроила Мегзит и не обвинила королевскую семью в расизме во время скандального интервью с Опрой Уинфри.
Бывшая жена Томаса-младшего, Трейси, дала мне номер Тома с его разрешения. Он хотел встретиться со мной, потому что подумывал дать интервью, чтобы "наладить контакт" с Меган, которая перестала с ним общаться после свадьбы. Трейси сказала ему, что я заслуживаю доверия, и нам стоит встретиться. И вот я оказалась в гостиной Тома, где на каминной полке гордо красовались его три статуэтки премии Эмми и фотография Меган с выпускного.
Он рассказал мне, что в частном порядке пытался связаться с Меган, отправляя письма как ей, так и своей бывшей жене Дории, матери Меган.
Он попытался позвонить на мобильный телефон дочери, но обнаружил, что номер больше не работает.
Он сказал мне: "Я просто хочу, чтобы кто-нибудь честно рассказал мою историю. Я не знаю, как еще достучаться до дочери".
Между нами завязалась настоящая дружба. Вчера (статья Кэролайн - от 13 декабря), лежа на больничной койке, он сказал мне: "С тех пор мы столько всего пережили, правда?" И это неудивительно.
В первые годы он раз в месяц ездил из Росарито в Лос-Анджелес за почтой и в банк. Мы встречались за ужином и болтали обо всём на свете.
Меган и его боль из-за их отчуждения неизменно всплывали в разговоре, потому что эта размолвка преследовала его каждый день.
Он сказал мне, что думает, что ум.рет от разбитого сердца. Но разговоры о Меган утихли, когда наша дружба окрепла до такой степени, что мы почти каждый день созванивались. Я не упоминала ее имени – хотя оно витало над головой, словно темная туча, – потому что это было бы ковырянием в открытой ране.
Мы говорили в основном о кино, музыке, о его голливудской карьере и о звездах, с которыми он работал, - таких как Деми Мур, - в таких сериалах, как "Женаты... с детьми" и "Главный госпиталь".
Я мало что знала о "старом" Голливуде, но у Тома - энциклопедические знания, и он с удовольствием знакомил меня с классическими фильмами Басби Беркли, Спенсера Трейси и Джимми Стюарта. Он звонил мне и говорил: "Я только что посмотрел этот фильм, и он вам очень понравится". Я держала у кровати блокнот, чтобы просто записывать его рекомендации.
Как британка, я никогда не любила кантри-музыку. Том познакомил меня с Джонни Кэшем, Мерлом Хаггардом и Вилли Нельсоном. Нас также объединяет страсть к кошкам. Том тратил целое состояние на кормление бездомных кошек, которые каждый вечер собирались на его террасе. Когда их стало приходить больше 50, он перестал их считать.
С самого начала у нас была договоренность: все, что мы обсуждали, оставалось неофициальным, если только он специально не говорил обратное.
На прошлой неделе пиар-служба Меган обвинила меня в нарушении "этических норм" за то, что я находилась у его постели и сообщила о том, что ему @мпутировали левую ногу ни.же колен@.
Я считаю важным внести ясность. Я всегда писала статьи только с прямого разрешения Тома, и он сказал мне, что хочет дать интервью газете The Mail on Sunday, поскольку стремится контролировать освещение в СМИ своего состояния. Он много раз чувствовал себя обманутым, читая выдумки о себе, особенно в интернете. Он также хотел "в последний раз" связаться с Меган.
Он идет на поправку, но до полного выздоровления еще далеко.
Он сказал: "Я не знаю, понимает ли она, насколько я болен и что я могу уме.реть. Я хочу, чтобы эта статья увидела свет, потому что уверен, что в интернете полно всякой выдуманной чепухи".
После публикации статьи в прошлое воскресенье я получила множество сообщений от одного из членов PR-команды Меган. Тон сообщений показался мне излишне агрессивным, и я была настолько обеспокоена, что ответила, что предпочла бы, чтобы он общался с моим редактором и юридическим отделом газеты.
У меня были и другие заботы, например, забота о Томе, чья жизнь висела на волоске.
После публикации нашего интервью, в котором Том сказал, что хочет в последний раз увидеть свою дочь перед смер.ть.ю, представитель Меган выступил с заявлением, в котором говорилось, что она уже отправила ему электронное письмо.
Проблема в том, что герцогиня отправила письмо на электронный адрес, которым он не пользовался уже много лет. Он потерял пароль и не сумел его восстановить. Любой, кто знает Тома, знает и то, что он не любит электронную почту.
Но он сохраняет тот же номер телефона как минимум два десятилетия, заявляя, что никогда его не изменит, потому что хочет быть уверен, что Меган всегда сможет с ним связаться.
Том был озадачен: "Как Мэг может говорить, что у нее нет моего номера? Это тот же самый номер, который у меня уже 20 лет. Она и Дория [раньше] постоянно звонили по нему".
Представитель Сассексов также заявил, что команда Меган обзванивала больницы в городе Себу, где живет сейчас Том, пытаясь его найти.
Мы с её отцом много раз обсуждали, что произойдёт, если она сама с ним свяжется.
Я всегда говорила, что разорву нашу дружбу, если это позволит ему помириться с ней. Как бы больно это ни было – и у нас обоих на глаза навернулись слезы, когда мы снова обсуждали это на прошлой неделе – ему было бы невозможно помириться с ней, имея друга в СМИ, особенно в британской прессе, к которой принц Гарри неоднократно выражал свою ненависть.
Когда представитель Сассексов связался со мной, я хотела сделать все возможное, чтобы помочь ему. У Тома не было с собой телефона в отделении интенс.ивной тер.апии. Томасу-младшему сказали, что правилами больницы это запрещено, поэтому он взял телефон отца домой.
Но на следующий день – в прошлый понедельник – я приехала в больницу и обнаружила, что Тома перевели в обычную палату. Я написала Томасу-младшему сообщение, он уточнил: "Должен ли я принести папин телефон?", я ответила "Да!".
Томас-младший привез отцовский телефон, чтобы он был у него. После этого я первым делом отправила сообщение в WhatsApp представителю Меган – предварительно уточнив у Тома, можно ли это сделать.
Я дала представителю Меган номер телефона Тома, название больницы и даже номер его палаты. Но никто не позвонил и, на момент публикации (13 декабря), до сих пор не позвонил.
В больнице действует полный запрет на проникновение папарацци в его палату. Когда у Тома в 2022 году случился обши.рный инсу.льт, я была в его больничной палате, когда позвонил сосед и сказал, что папарацци пытается проникнуть в его дом в Мексике. Том потерял сознание, и фотограф хотел заснять разбросанные по полу предметы и его недоеденный бутерброд на столе.
Но вернемся к последним нескольким дням, которые стали для Тома душераздирающими. Он потерял кон.ечность, и хотя он ведет себя очень мужественно и идет на поправку (на прошлой неделе я с восхищением наблюдала, как он начал физиотерапию, чтобы восстановить мышцы), он все еще не может осознать всю тяжесть произошедшего. И все это время он ждет звонка от Меган.
Два дня подряд его телефон лежал у кровати, подключенный к зарядке.
Он постоянно просил меня проверить, на всякий случай, вдруг он что-то пропустил во сне. Я ясно дала понять, что если она позвонит, в то время, когда я в палате, я немедленно покину помещение.
Затем события приняли еще более странный оборот.
В понедельник днем (8 декабря) помощник руководителя больницы вошел в его палату, размахивая одностраничным юридическим документом под заголовком: "Согласие на посещение представителя посольства США с отказом на неприкосновенность частной жизни".
В документе говорилось, что Том "настоящим просит и разрешает должным образом уполномоченному представителю посольства США посетить меня в моей больничной палате для консульской помощи". Далее в документе он должен был дать отказ от своего законного права на неприкосновенность частной жизни (согласно филиппинскому законодательству, больницы не могут разглашать имя пациента кому бы то ни было) и добавлялось: "Визит осуществляется по просьбе консульства США".
После того, как он подписал документ, а помощник ушел, он сказал: "Как вы думаете, о чем это было? Кто мог привлечь к делу консульство США? Думаете, это Меган и Гарри?"
Спустя несколько мгновений в комнату вошел консульский сотрудник. Когда Том спросил, кто звонил в консульство, тот ответил: "Извините, сэр, я не знаю".
Он сунул в нос Тому еще один лист бумаги с гербом США и надписью: "Письменное согласие на разглашение личной информации в соответствии с законом о защите персональных данных".
Чиновник пояснил: "Если кто-то позвонит в консульство и спросит о вас, не могли бы вы назвать конкретные имена людей, которым консульство уполномочено предоставлять информацию?"
Том назвал четыре имени: принц Гарри и Меган, Томас-младший и я.
В среду Том находился на сеансе физиотерапии, когда в комнату без предупреждения вошла руководитель больницы вместе с юристом.
Его попросили подписать еще один юридический документ, подтверждающий, что сейчас ему передадут письмо от дочери, и что письмо запечатано и вручено ему лично. Юрист сказал, что передача письма будет снята на видео, чтобы его можно было отправить Меган.
Всё это казалось нереальным.
Я спросила, не стоит ли мне выйти из палаты. Том попросил меня остаться. После того, как передача письма была завершена - и должным образом снята на видео для Сассексов - мы с ним сидели и смотрели друг на друга.
Письмо в ослепительно белом конверте лежало на его больничной койке. Том смотрел на него и его начала бить дрожь, поэтому я спросила его, не стоит ли мне его переложить.
Я убрала письмо подальше от его глаз, положив рядом с его недоеденным обедом.
Четыре часа он мучительно думал, открывать конверт или нет. Он боялся, что в письме могут быть плохие новости.
В конце концов он вскрыл конверт. Читал и перечитывал несколько раз.
Он ничего не рассказал о содержании. Я не задавала вопросов.
Я сказала ему то, что говорила ему уже много раз. Надеюсь, это письмо положит начало примирению, которого он так жаждет.
Меня до сих пор поражает, что он никогда не встречался со своим зятем принцем Гарри, а также со своими внуками Арчи и Лилибет.
Том попросил меня никому не говорить, что он получил письмо. Я поклялась хранить это в секрете и никому ничего не сказала.
Но когда я несколько часов спустя вернулась в свой гостиничный номер и включила телефон, он был завален сообщениями от друзей и других журналистов, из которых я узнала, что Сассексы обнародовали информацию о том, что письмо Меган находится у Тома руках, и заодно обрушились на меня с критикой.
Ее представители обвинили меня в "нарушении четких этических норм". При этом они обнародовали тот факт, что письмо Меган было доставлено ее отцу.
Мне всё это кажется лицемерным, но, возможно, я просто чувствую жжение от того, что нахожусь под прямым прицелом пиар-машины Меган Маркл.
В заявлении для информационного агентства Reuters герцог и герцогиня Сассекские сказали:
"Учитывая, что репортер Daily Mail все это время находилась у постели ее отца, транслируя каждое общение и нарушая четкие этические нормы, герцогине было чрезвычайно трудно связаться с отцом в частном порядке, несмотря на ее усилия в течение последних нескольких дней. Благодаря поддержке надежных людей, которым можно доверять, ее корреспонденция теперь в целости и сохранности находится в его (Томаса Маркла) руках".
Я не буду вдаваться в подробности того, что сказал мистер Маркл, когда я ему это сообщила. Могу лишь сказать, что их заявление явно ложно.
В понедельник я передала пиар-службе Меган номер телефона ее отца, название больницы и номер палаты. Письмо пришло в среду.
Её окружение критикует меня за то, что я села в самолёт, чтобы быть с Томом, своим другом. Меня же мучает вопрос: "Почему она не сделала то же самое?"
У неё есть все ресурсы мира. Её отец - гордый человек, но сейчас он нуждается в ее помощи больше, чем когда-либо в своей жизни.
Я слышала только одну сторону истории, и, как беспристрастный журналист, я знаю, что всегда есть две стороны. Я приветствую решение Меган связаться с отцом. Я искренне надеюсь, что ее письмо откроет путь к примирению.
Я, например, была бы счастлива расстаться с дружбой, которая для меня - весь мир, если бы это означало, что Том получит обратно то, о чем он всегда мечтал... Меган.
P. S. Как и следовало ожидать, текст немедленно был ограничен:
Данный вердикт Дзен означает, что "алгоритму" не нравится тема статьи с медицинскими подробностями и я не получу за статью вознаграждение. Поэтому, если кому понравилось, вы можете просто отблагодарить автора донатом здесь. Просто нажмите на слово "здесь", это ссылка на официальную форму донатов Дзен.
Или на карту:
2204 1202 0035 4740
Всем заранее спасибо!
Заглядывайте ко мне в телеграм:
Или в МАХ: