– Оля, ну ты опять за свое? Сколько можно мусолить эту тему? Сказал же – денег сейчас нет. Кризис, на работе заказы упали, премию урезали. Потерпи немного, не развалишься.
Андрей раздраженно бросил чайную ложку в раковину. Звон металла о фаянс прозвучал как выстрел в утренней тишине кухни. Ольга сидела за столом, обхватив чашку с остывшим кофе обеими руками, словно пытаясь согреться, хотя в квартире было душно. Левая щека у нее слегка припухла, и она то и дело морщилась, касаясь больного места кончиками пальцев.
– Андрюш, я не могу терпеть, – тихо, но настойчиво произнесла она. – Я третью ночь на обезболивающих. Врач сказал, там киста, тянуть нельзя, иначе придется удалять соседние зубы. Это же не прихоть, не шуба и не Мальдивы. Это здоровье. Ты же знаешь, я откладывала. Моя часть там тоже есть.
Муж тяжело вздохнул, закатил глаза и начал надевать ботинки, стоя в коридоре. Он всегда так делал, когда хотел уйти от неприятного разговора – демонстрировал бурную деятельность и спешку.
– Оля, твоя часть, моя часть... Мы семья или акционерное общество? У нас общий котел. И в этом котле сейчас дно видно. Я же не виноват, что у машины стойки потекли, пришлось менять? Не виноват. А на коммуналку сколько ушло? Ты свет вообще не экономишь, люстры горят как в Кремлевском дворце.
– Причем тут свет? – Ольга встала и пошла за ним в прихожую. – Речь о ста тысячах. У нас на накопительном счете лежало почти восемьсот. Мы копили на ремонт дачи. Я прошу взять оттуда малую часть. Я потом верну, с зарплаты буду откладывать больше.
Андрей замер с одним ботинком в руке. Его лицо на мгновение стало каким-то каменным, непроницаемым, но глаза забегали.
– Нет там восьмисот, Оль. Пришлось снять.
– Снять? – у Ольги внутри все похолодело. – На что? Когда? Почему ты мне не сказал?
– Ну... были обстоятельства. Другу занял, у него там с бизнесом проблемы, прогорит иначе. Обещал отдать через пару месяцев с процентами. Не начинай истерику, пожалуйста. Я опаздываю. Выпей анальгин и иди к бесплатному врачу в поликлинику, там по полису обязаны лечить. Зачем тебе эти платные клиники? Одни понты.
Дверь за мужем захлопнулась, оставив Ольгу наедине с пульсирующей болью в челюсти и тяжелым, липким предчувствием обмана. Бесплатная стоматология в их районе славилась очередями на месяц вперед и материалами, которые выпадали через полгода. Но дело было даже не в этом. Дело было в том, как легко Андрей распорядился их общими сбережениями, даже не поставив ее в известность.
Весь день на работе Ольга не находила себе места. Она работала бухгалтером в небольшой фирме, цифры прыгали перед глазами, а боль становилась невыносимой. В обед она не выдержала и записалась к врачу, решив, что возьмет деньги с кредитки. Здоровье дороже, а с мужем она разберется вечером.
Стоматолог, пожилой мужчина с добрыми глазами, покачал головой, глядя на снимок.
– Милочка, да как же вы терпели? Тут воспаление сильнейшее. Хорошо, что пришли. Спасем зуб, но лечение будет поэтапным и недешевым.
Выйдя из клиники с временной пломбой и опустошенной кредиткой, Ольга почувствовала облегчение. Боль отступила, голова прояснилась. Она решила не устраивать скандал сразу. Андрей вернется уставший, опять начнет кричать про транжирство. Лучше она подождет выходных, приготовит вкусный ужин и спокойно поговорит с ним о том, когда "друг" вернет долг.
Однако планы на спокойные выходные рухнули в пятницу вечером. Андрей пришел домой неестественно возбужденный, с тортом и бутылкой шампанского.
– Оленька, собирайся! Завтра едем к маме на дачу, шашлыки жарить будем! – с порога заявил он, чмокнув жену в здоровую щеку. – Лариска приедет, племянников привезет. Отметим!
– Что отметим? – удивилась Ольга, принимая торт. – У кого-то день рождения? Вроде нет.
– Да просто жизнь хороша! – уклончиво ответил Андрей, но глаза его сияли торжеством. – Погода отличная, почему бы не собраться семьей?
Ольга не любила визиты к свекрови. Зинаида Петровна была женщиной властной, громкой и считала, что ее сын – подарок небес, который Ольга должна ценить ежеминутно. Сестра Андрея, Лариса, была под стать матери: вечно жалующаяся на судьбу "разведенка" с двумя детьми, которая считала, что весь мир ей должен за ее неудавшийся брак.
Но спорить Ольга не стала. Может, на свежем воздухе Андрей станет сговорчивее и расскажет правду про деньги.
Утром они загрузили в машину маринованное мясо, овощи и поехали за город. Зинаида Петровна встретила их у ворот, вытирая руки о передник.
– Ой, ну наконец-то! Андрюша, сынок, похудел-то как! Оля, ты его совсем не кормишь? – привычно затянула она свою песню.
– Кормлю, Зинаида Петровна, – сдержанно ответила Ольга. – Просто он много работает.
– Работает он, конечно, труженик мой, – закивала свекровь. – Ну, проходите, Лариска уже там, салаты режет. Ждет не дождется брата.
Лариса действительно была на веранде. Она нарезала огурцы, но, увидев Андрея, бросила нож и кинулась ему на шею.
– Андрюшка! Приехал! Ну что? Ну как? Когда? – затараторила она, захлебываясь от восторга.
Андрей самодовольно улыбнулся, отстраняя сестру.
– Тише ты, сорока. Все по порядку. Сейчас за стол сядем, там и поговорим.
Ольга наблюдала за этой сценой с нарастающим недоумением. Что происходит? Какая-то тайна, о которой знают все, кроме нее. Она молча помогала накрывать на стол, расставляла тарелки, слушала бесконечную болтовню свекрови о рассаде и соседке-алкоголичке.
Когда шашлык был готов и разлит первый тост "за встречу", Андрей встал, держа в руках бокал.
– Дорогие мои женщины, – начал он пафосно. – Я хочу поднять этот бокал за семью. За то, чтобы мы всегда помогали друг другу. Потому что кто, если не родные?
– Золотые слова, сынок, – прослезилась Зинаида Петровна.
– Лариса, – Андрей повернулся к сестре. – Я знаю, как тебе тяжело одной. Двое детей, школа, кружки, работа на другом конце города. В маршрутках толкаться – это не дело. В общем... Выгляни в окно.
Лариса взвизгнула, вскочила со стула и бросилась к окну, выходящему на улицу перед воротами дачи. Ольга, повинуясь какому-то нехорошему импульсу, подошла следом.
У ворот стоял автомобиль. Не новый, но вполне приличный красный кроссовер известной корейской марки. Он блестел на солнце намытыми боками, а на капоте красовался нелепый огромный розовый бант.
– Это... мне?! – Лариса обернулась к брату, прижав руки к груди.
– Тебе, сестренка. Ключи в бардачке. Документы я оформил, страховка есть. Езди на здоровье, вози племянников.
– Андрюша! Ты самый лучший брат на свете! – Лариса повисла на нем, рыдая от счастья. Зинаида Петровна громко хлопала в ладоши, причитая, какой у нее замечательный сын вырос.
Ольга стояла у окна, чувствуя, как земля уходит из-под ног. В ушах зашумело. Красный кроссовер. Тот самый, о котором она сама мечтала три года назад, но Андрей тогда сказал: "Зачем нам вторая машина? Дорого содержать, да и дачи еще нет". А потом они начали копить на ремонт этой самой дачи.
Восемьсот тысяч. Те самые деньги, которых "не было" на ее зубы.
Она медленно повернулась к мужу. Андрей, сияющий, как начищенный самовар, принимал благодарности родни, даже не глядя в сторону жены.
– Андрей, – голос Ольги прозвучал тихо, но в наступившей вдруг паузе его услышали все. – Можно тебя на минуту?
– Ой, Оля, ну дай людям порадоваться! – махнула рукой свекровь. – Потом свои секреты обсудите. Иди лучше, посмотри, какая машинка! Ларочка теперь человеком будет, а не загнанной лошадью.
– Я хочу поговорить с мужем, – жестко повторила Ольга, глядя Андрею прямо в глаза.
Улыбка сползла с лица Андрея. Он понял. Понял, что "прокатить на дурачка" не вышло.
– Ну пойдем, выйдем, – буркнул он, недовольно косясь на мать.
Они отошли за угол дома, к старой яблоне.
– Это те самые "деньги друга"? – спросил Ольга, скрестив руки на груди. Ей было холодно, несмотря на майское солнце. Ее трясло от обиды и унижения.
Андрей закурил, нервно щелкая зажигалкой.
– Оль, ну пойми. Лариске правда нужно. Она с детьми мучается. У Артема тренировки, у Лизы музыкалка. Она на такси ползарплаты спускает. А мы с тобой... мы справимся. Мы еще накопим.
– Мы? – Ольга усмехнулась. – Ты хотел сказать "я"? Это я копила, Андрей. Я брала подработки, я отказывала себе в новой одежде, я ходила в старых сапогах. А ты в это время планировал купить машину сестре?
– Она моя родная кровь! У нее мужика нет, некому помочь! А у тебя есть я!
– У меня есть ты? – Ольга рассмеялась, и этот смех был страшнее слез. – Серьезно? Когда я выла от боли три дня, ты сказал мне пить анальгин и идти в бесплатную поликлинику. Ты пожалел на меня пятьдесят тысяч из наших общих денег. А на сестру ты потратил почти миллион.
– Не миллион, а восемьсот пятьдесят, – поправил Андрей, и тут же прикусил язык.
– Восемьсот пятьдесят. Все, что было. Под чистую. Ты украл у нас ремонт, ты украл у меня здоровье, ты украл у нас отпуск.
– Да не украл я! Это семейный бюджет! Я глава семьи, я решил, что сейчас приоритетнее помочь сестре. Ты эгоистка, Оля. Только о себе думаешь. У тебя зубы, а там дети! Дети страдают!
Из-за угла вышла Зинаида Петровна. Видимо, подслушивала.
– Что ты на парня насела? – накинулась она на Ольгу. – Эгоистка и есть! Жалко для золовки? У вас квартира есть, машина есть, живете как сыр в масле. А Ларочка копейки считает. Андрюша поступил как настоящий мужчина, позаботился о слабых. А ты, если тебе зубы твои дороже отношений, могла бы и сама заработать, а не в мужнин карман заглядывать.
Ольга посмотрела на свекровь, на мужа, который прятал глаза и молча курил, соглашаясь с матерью. И вдруг все стало кристально ясно. Не было никакой "их" семьи. Была семья Андрея – его мама, его сестра, его племянники. А Ольга была просто удобным приложением, ресурсом, который можно использовать, а при необходимости – задвинуть в дальний угол, как старую мебель.
– Сама заработать? – переспросила Ольга. – Хорошо. Я вас услышала, Зинаида Петровна. И тебя, Андрей, услышала.
Она развернулась и пошла к воротам.
– Ты куда? – крикнул ей вслед Андрей. – А шашлыки? Оля, не дури! Пешком до станции пять километров!
– Ничего, прогуляюсь, – бросила она через плечо. – Полезно для здоровья. А ты празднуй. Ты же герой.
Ольга шла по пыльной обочине дороги, и слезы наконец хлынули из глаз. Она плакала не о деньгах, хотя их было жалко до скрежета зубов. Она плакала о потерянных десяти годах жизни с человеком, который никогда ее не любил. Он любил свой комфорт, который она ему обеспечивала, и любил чувствовать себя благодетелем за ее счет.
Домой она добралась только к вечеру. Ноги гудели, голова раскалывалась. Первым делом она достала чемодан. Вещей оказалось немного. Большую часть одежды она не обновляла годами, экономя "на мечту". Теперь эта мечта в виде красного кроссовера стояла у ворот чужой дачи.
Андрей вернулся поздно вечером, пьяный и довольный. Увидев чемоданы в коридоре, он пошатнулся и глупо улыбнулся.
– О, решила попугать меня? К маме поедешь? Ну-ну. Езжай, проветрись. Вернешься как миленькая. Кому ты нужна в сорок лет, да еще и без зубов?
Это было последней каплей. Ольга подошла к нему вплотную.
– Квартира, Андрей, моя. Она досталась мне от бабушки, еще до брака. Ты здесь прописан, но прав собственности не имеешь. Так что чемоданы – твои.
Андрей заморгал, пытаясь сфокусировать взгляд.
– В смысле? Ты меня выгоняешь? Из-за железки?
– Из-за предательства. Собирай вещи. Сейчас.
– Да ты сдурела! Ночь на дворе! Куда я пойду?
– К маме. Или к Ларисе. У нее теперь машина есть, пусть она тебя и возит. Или в машине этой спи. Мне все равно.
Андрей попытался скандалить, кричал, что он вкладывался в эту квартиру (поклеил обои пять лет назад), что он имеет право. Но Ольга была непреклонна. Она пригрозила вызвать полицию. Вид у нее был такой решительный, что хмель с Андрея слетел мгновенно. Он понял, что перегнул палку.
– Оль, ну прости. Ну переборщил. Ну давай поговорим завтра. Я верну деньги, я займу, кредит возьму...
– Вон, – тихо сказала Ольга.
Когда дверь за мужем захлопнулась, она закрыла ее на все замки и сползла по стене на пол. В квартире стало тихо и пусто. Но это была не пугающая пустота, а очищающая. Как после генеральной уборки, когда выкидываешь весь хлам.
Следующие месяцы были трудными. Развод, раздел имущества (делить было особо нечего, кроме старой машины Андрея, которую он забрал себе, и бытовой техники). Андрей пытался вернуть отношения, караулил ее у работы, давил на жалость, присылал Зинаиду Петровну, которая то проклинала Ольгу, то умоляла "не рушить семью". Лариса звонила и кричала, что Ольга – "алчная стерва", которая оставила брата на улице.
Ольга сменила номер телефона и замки в квартире. Она взяла кредит на лечение зубов. Да, пришлось платить проценты, но зато теперь она могла улыбаться своему отражению в зеркале. А еще она записалась на курсы повышения квалификации, чтобы найти работу с большей зарплатой.
Через полгода, выходя из супермаркета, Ольга увидела знакомый красный кроссовер. Машина выглядела уже не так презентабельно: на бампере была вмятина, бок поцарапан, слой грязи скрывал блеск. За рулем сидела Лариса, растрепанная и злая, она кричала на детей на заднем сиденье.
Рядом, на пассажирском сиденье, сидел Андрей. Он выглядел постаревшим и каким-то потухшим. В дешевой куртке, с щетиной. Он что-то объяснял сестре, активно жестикулируя, а та в ответ только отмахивалась.
Ольга остановилась, поправила воротник нового пальто. Она вспомнила, как Андрей говорил: "Кому ты нужна?".
В этот момент Андрей повернул голову и увидел ее. Их взгляды встретились. Ольга улыбнулась – широко, открыто, сверкая идеальной улыбкой. Андрей дернулся, словно хотел выйти, но Лариса резко тронулась с места, и машина, чихнув выхлопом, влилась в поток.
Ольга проводила их взглядом без злости. Она чувствовала только легкую грусть и огромную благодарность судьбе за то, что тот день на даче открыл ей глаза. Цена прозрения составила восемьсот пятьдесят тысяч рублей. Дорого, конечно. Но свобода и самоуважение стоят гораздо больше.
Вечером она сидела в уютном кафе с подругой, пила кофе и обсуждала планы на отпуск.
– Представляешь, – рассказывала Ольга, – я впервые за пять лет еду на море. Сама. Куда хочу, в какой хочу отель. Никаких грядок, никаких "надо маме помочь", никаких "денег нет".
– Ты заслужила, Оль, – улыбнулась подруга. – Ты просто расцвела.
– Знаешь, я поняла одну вещь. Нельзя экономить на себе ради тех, кто на тебе экономит. Это закон сохранения энергии. Если ты отдаешь все в одну сторону, а обратно получаешь только "потерпи", рано или поздно ты закончишься. А я заканчиваться не хочу. Я только жить начала.
Она посмотрела в окно, где зажигались вечерние огни города. Жизнь действительно была хороша, и теперь она принадлежала только ей.
Если вам понравилась эта история, поддержите канал лайком и подпиской, мне будет очень приятно видеть вашу обратную связь.