Великолепная семёрка / The Magnificent Seven. США, 1960. Режиссёр Джон Стёрджес. Сценаристы: Уильям Робертс, Уолтер Бернстайн, Уолтер Ньюман. Актеры: Юл Бриннер, Стив Маккуин, Чарльз Бронсон, Хорст Бухгольц, Джеймс Кобурн, Брэд Декстер, Роберт Вон, Роcенда Монтерос и др. Прокат в СССР – с 18 июня 1962: 67,0 млн. зрителей за первый год за первый год демонстрации. Прокат в Британии: 7,7 млн. зрителей.
В вестерне Дж. Стёрджеса (1910-1992)«Великолепная семерка» (это ремейк знаменитого фильма Акиры Куросавы «Семь самураев» (1954) отважные ковбои защищают от бандитов мексиканских крестьян. У каждого ковбоя есть свой коронный финт, связанный со стрельбой или ловким ударом в челюсть...
Пользуясь успехом у зрителей всей планеты, «Великолепная семерка» в свою очередь вызвала множество продолжений и подражаний...
Но вовсе не из-за того, что это был ремейк знаменитого фильма А. Куросавы. Успех «Великолепной семерки» в первую очередь опиралась на популярность Юла Бриннера (1915-1985) и Стива Мак-Куина (1930-1980). Знаменитый в конце 1960-х и в 1970-х – 1980-х Чарлз Бронсон тогда, в начале 1960-х, еще находился в тени...
«Великолепная семерка» была восторженно встречена в СССР миллионами подростков (и не только), готовых снова и снова пересматривать увлекательные приключения… В течение многих лет (практически вплоть до появления в советском кинопрокате 1970-х мексиканской мелодрамы «Есения», собравшей рекордные 91,4 млн. зрителей) этот вестерн был самой кассовой зарубежной лентой на советских экранах.
В 1990 году киновед Владимир Дмитриев (1940-2013) вспоминал о своих первых впечатлениях от просмотра «Великолепной семерки» так:
«Шел 1962 год, в «Космосе» третий день демонстрировалась «Великолепная семерка».
Я хотел посмотреть ее потому, что учился во ВГИКе на киноведческом факультете; вестерны нам показывали редко и, как правило, отзывались о них неодобрительно. А мне они нравились.
Я хотел посмотреть ее потому, что в основе картины лежал сюжет «Семи самураев» Акиры Куросавы, а я и японского фильма тогда не видел, и о великом режиссере имел весьма смутное представление. Я хотел посмотреть картину и потому, что по части послевоенных американских картин всю нашу страну держали на голодном пайке, и студенты ВГИКа в этом плане мало отличались от остального населения социалистического отечества.
Я не слишком надеялся на режиссера Джона Стёрджеса, поскольку незадолго до того видел его экранизацию хемингуэевской повести «Старик и море», и она показалась мне неудачной.
Я знал понаслышке имена актеров Стива Мак-Куина. Чарлза Бронсона и Хорста Бухгольца. но особого интереса они у меня не вызывали.
Честно говоря, больше всего мне хотелось поглядеть на Юла Бриннера, чьи фотографии я не раз рассматривал в зарубежных журналах и чья наголо обритая голова придавала мне, начинающему лысеть молодому человеку, чувство некоторой уверенности.
Так или иначе, я хоть как-то был подготовлен к просмотру «Великолепной семерки». Окружавшие меня в зале зрители, полагаю, не знали о ней ничего.
А через пару недель ко мне подошел на улице незнакомый человек и, не вынимая рук из карманов, с надрывом произнес: «Друзей нет. Врагов нет». «Врагов нет?» — переспросил я его. «Живых врагов нет», — ответил мой случайный собеседник и, не удостоив меня больше ни одним словом, пошел дальше чуть раскачивающейся походкой, вжимая голову в плечи, будто в ожидании выстрела в спину. Я узнал его: это был Крис, герой Юла Бриннера. Мы обменялись репликами из «Великолепной семерки».
Смею предположить, что в начале шестидесятых у нас не было более знаменитого иностранного фильма. Грохот, с каким он катился по экранам Москвы. Ленинграда. Киева, очень скоро дошел до ушей любителей кино самых отдаленных окраин. Копий не хватало, их горячими отрывали от проявочных машин кинокопировальных фабрик и бросали зрителям, изнывающим от томительного ожидания.
В моду вошли рассказчики, которые, собирая вокруг себя детей в возрасте до шестнадцати лет, по кадрам вспоминали картину, вставляя для крепости в авторский текст слова из нашего повседневного обихода, что делало персонажей американской ленты совсем родными, русскими, пусть и наделенными причудливыми именами, похожими на клички.
Особенно в цене были те, кто мог не только рассказать, но и показать фильм, сыграв все роли сразу — и за Бриннера, и за Бронсона, и за Мак-Куина. Нет, лучше, чем Бриннер, Бронсон и Мак-Куин, во всяком случае, колоритнее.
Критики морщились и обижались за Куросаву, хотя сам Куросава, насколько мне известно, не обиделся. Коммерческому барахлу, чем картина была в глазах многих интеллектуалов, противопоставлялись фильмы глубокие, но скучные.
А когда замечательный критик Юрий Миронович Ханютин осмелился заметить, что лично ему «Великолепная семерка» нравится гораздо больше, чем «Семь самураев», это сочли шуткой, недостойным ерничеством, издевательской насмешкой над святыней мирового киноискусства. Опротестованный и подвергнутый остракизму, Юрий Миронович, как мне помнится, мнения своего не изменил, но и яростно отстаивать его не счел необходимым.
Более всего успех ленты удивил некоторых американских критиков. В их представлении «Семерка» была картиной удачной, даже очень удачной, однако лишь «одной из» в пестрой череде вестернов конца пятидесятых — начала шестидесятых годов и при этом далеко не самой талантливой: достаточно условной, слишком подражательной, к тому же еще и декларативной. И вызывать она должна была не радостные аплодисменты, а, скорее, чувство тоски, грусти на грани отчаяния, боли за вечные странствия и жизнь муторную, прожитую в надоевшем револьверном шуме.
… Не так мы смотрели «Великолепную семерку», далеко не так, как надо бы.
Но почему не так? Год-то, напомню, какой был? Шестьдесят второй. Мы уже немало месяцев ликовали в ожидании коммунизма, обещанного нашему поколению, строили его по мере своих сил и возможностей. … Поэтому никакого значения для нас не имело то, что «Семерка» свидетельствовала о закате вестерна…
На разных языках мы говорили тогда с Америкой и американским кинематографом.
Для нас «Великолепная семерка» была фильмом торжественным, воплотившим мечту о мужском братстве, личной ответственности и том пьянящем чувстве свободы, когда, кажется, все тебе под силу, ты можешь мчаться на красавице лошади навстречу ветру и, вдыхая свежий воздух, ощущать себя хозяином земли, что у тебя под ногами, широкого неба, что над головой твоей, всей безграничной вселенной, малой частью которой ты являешься.
Разве могло чувство это понравиться нашей до предела идеологизированной системе с ее навсегда установленной иерархией ценностей и приоритетов? …
Началась изнурительная борьба с «Великолепной семеркой».
Внешняя нелепость подобной борьбы заключалась в том, что сама по себе картина не давала для этого повода.
Можно было требовать изничтожения «Тарзана», поскольку раскачивающиеся на ветках деревьев дети время от времени ломали себе руки и ноги, как будто ничто подобное не могло случиться само по себе.
Можно было настаивать на изъятии из проката «Фантомаса», поскольку этим гадким именем дети нового поколения портили стены домов и употребляли для страшных масок материнские чулки, хотя подобное хулиганство рождалось и без просмотра фильма.
Но какие серьезные претензии можно было предъявить «Семерке»?
Ее герои не сражались с благородными индейцами, защищали не феодалов-помещиков, а нищих крестьян, и именно крестьяне оказывались главными победителями в смертельной схватке с бандитами, о чем непонятливых зрителей специально проинформировали за несколько минут до окончания картины.
Иначе говоря, налицо не какая-нибудь, а классовая мораль.
Что же касается советских детей, то, во-первых, из-за возрастных ограничении мало кто смог посмотреть ленту, а если все же посмотрел и решил поиграть в «великолепную семерку», то подобная игра по сути своей почти ничем не отличалась от отечественных «казаков-разбоиников», чья идеологическая безупречность находилась, как жена Цезаря, вне подозрении.
Стыдно читать статьи о фильме профессиональных критиков, не менее стыдно изучать по газетам письма разгневанных зрителей. Настолько, что и цитат приводить не хочется. …
Четыре года писали и говорили о необходимости снятия ленты с экрана.
К чести Министерства культуры и затем Госкино СССР, они держались. Вероятно, не от особой любви к картине, а из-за естественного желания не пускать под нож курицу, несущую золотые яйца в виде больших сборов.
И все же выиграть не удалось: в октябре 1966 года за десять месяцев до окончания срока лиценза на право демонстрации фильма его убрали.
Поскольку людей наших в то время лишали радостей одной за другой, подобное решение никого не удивило. Удивляло другое: как долго лента держалась.
Думается, практического смысла здесь не было. Несколько месяцев картина вполне могла доработать, тем более что и копии ее почти не осталось…» (Дмитриев, 1990: 29-30).
Итак, 18 июня 1962 года в кинопрокат СССР был выпущен вестерн Джона Стёрджеса «Великолепная семёрка», которому суждено было стать самым кассовым западным фильмом на советских экранах: 67,0 млн. зрителей только за первый год кинопроката. Этой ленте в итоге удалось опередить все иные американские и европейские хиты, включая «Спартак» (63 млн. зрителей), «Золото Маккены» (63 млн. зрителей) и др. Лучших показателей зрительской посещаемости среди зарубежных фильмов в СССР удалось добиться только мексиканской «Есении».
«Советский экран» откликнулся на прокатный триумф «Великолепной семёрки» статьей киноведа Елены Карцевой (1928-2002), в которой эта лента получила неоднозначную оценку.
С одной стороны Е. Карцева отметила, что «фильм… отличается хорошей режиссурой, талантливой игрой актеров, великолепными съемками. Широкий экран, цвет и огромная глубина кадра воочию воссоздают картины, знакомые нам с детства по книгам. … «Великолепная семерка» во многом отличается от большинства пустых и бессодержательных «вестернов», где храбрый, белозубый ковбой непременно выходит победителем из самых трудных и рискованных положений, получая в награду звание «честного» человека и любимую девушку. В фильме почти не ощущается того налета благополучия и оптимизма, который был всегда характерен не только для «вестернов», но и для всей основной массы продукции Голливуда. Поэтому неслучайно отсутствие в картине традиционного счастливого конца. … Основной конфликт кроется здесь не в примелькавшейся примитивной схеме противопоставления «хороших» и «плохих» бандитов, а в моральном поединке крестьян с «рыцарями удачи». И то, что победителями оказываются крестьяне — очень знаменательно. До подобного критического взгляда на своих героев-бандитов не поднимался, пожалуй, ни одни из известных нам «вестернов» (Карцева, 1962).
Но с другой стороны, Е. Карцева «по-партийному» четко напомнила читателям журнала, что «элементы стандартной для «вестерна» идеологии для нас абсолютно неприемлемы. … Произведения, вольно или невольно пропагандирующие жестокость и убийства, являются чуждой для нас духовной пищей. Об этом справедливо сказал Н.С. Хрущев в своей беседе с американскими журналистами. Если же говорить о воспитательной роли данного фильма, то молодежи он может принести больше вреда, чем пользы» (Карцева, 1962).
Нынешние зрители отзываются о «Великолепной семерке» неоднозначно:
«Вчера посмотрела фильм. Сколько эмоций и удовольствия! Какой замечательный фильм. Сколько лет прошло, а мастерство живо и сегодня. От этого взгляда Юла Бриннера глаз не отвести. Какие актеры! Первое впечатления - какие они молодые и прекрасные внешне» (Людмила Ф.).
«Все вестерны, которые я смотрел после этого - или слабая тень, или вообще ни о чём. Хоть бы даже снимал и играл великий Клинт Иствуд... В советское время мы, мальчишки, не просто посмотрели не по одному разу этот фильм, а впервые были ошарашены романтикой и профессионализмом ковбоев. После этого фильма я пересмотрел почти всё, где играют Юл Бриннер, Стив Маккуин и Чарлз Бронсон! В этом фильме - сгусток гениальных актёров того времени. Лучший вестерн всех времён!» (Н. Савицкий).
«Великолепная семерка» - слабая копия японского фильма "Семь самураев"» (Димонер).
«Великолепная семерка» не великолепна, а даже весьма посредственна» (ВГИК).
Киновед Александр Федоров
Золото Маккенны / Mackenna's Gold. США, 1968. Режиссёр Дж. Ли-Томпсон. Сценаристы: Карл Формэн, Хек Аллен. Актеры: Грегори Пек, Омар Шариф, Телли Савалас и др. Прокат в СССР – с июля 1974: 63,0 млн. зрителей за первый год демонстрации.
Режиссер Дж. Ли Томпсон (1914-2002) всю свою долгую творческую карьеру работал в рамках разных жанрах развлекательного кинематографа: «Закон Мерфи», «Копи царя Соломона», «Зло, творимое людьми», «За десять минут до полуночи», «Кабобланко», «Переход», «Битва за планету обезьян», «Завоевание планеты обезьян», «Золото Маккены», «Глаз дьявола», «Тарас Бульба», «Мыс страха», «Пушки острова Наварон», «Тигровая бухта», «Белокурая грешница» и др.
В советский кинопрокат попали несколько его фильмов, но самым успешным из них был вестерн «Золото Маккены», собравший в 1974/1975 годах 63 миллиона зрителей.
Итак, Дж. Ли Томпсон всегда считался голливудским профи. Он всю жизнь снимал жанровые и довольно кассовые фильмы.
"Золото Маккены" - один из немногих американских вестернов, шедших на отечественных экранах в советские времена. Не удивительно, что в СССР ленту Томпсона посмотрело гораздо больше зрителей, чем в самой Америке...
Разумеется, зрителей привлекал уже сам жанр вестерна, тем паче американского (до этого похожим успехом в СССР пользовался голливудский вестерн «Великолепная семерка»).
Что касается сюжета, то он построен как бы "по мотивам" известной трилогии Серджо Леоне о "нескольких долларах" и "хорошем, плохом, злом". «Золото Маккены» вторично, но советские зрители тогда об этом не догадывались...
Впрочем, в картине было на что посмотреть. Да и актеры играли знаменитые: Грегори Пек (1916-2003) и Омар Шариф (1932-2015)...
В год выхода «Золота Маккены» на советские экраны сценарист и кинокритик Лев Рошаль (1936-2010) писал, что «Золото Маккены» сделано так, как будто с тех пор, когда этот жанр зародился, в нем ровным счетом ничего не произошло. То есть, конечно, появился цвет, широкий экран, и землетрясение в каньоне, когда огромные каменные глыбы готовы вот-вот накрыть героев, снято необычайно эффектно Но в остальном-то вестерн а его самом доморощенном понимании, где цепь приключений, обильно насыщенных ударами под дых и выстрелами, символизирует единоборство откровенного добра с откровенным злом. Первое олицетворяется популярным американским актером Грегори Пеком, второе — не менее популярным Омаром Шарифом Мне кажется, что таким олицетворением они занимаются не без видимого удовольствия, легко, свободно. Шариф, потому что ему уже не раз приводилось внешней многозначительностью прикрывать отсутствие значительности по существу. Грегори Пек, потому что и ему, бывало, приходилось это делать, а кроме того, для актера а общем-то не в таком уж молодом возрасте, наверное, приятно изображать очень тренированного парня в «техасах», в которого к тому же влюбляется прекрасная юная госпожа, а если быть совсем педантичным, то не одна, а даже две. Словом, оба актера очень старательны, но, как говорится, выше головы не прыгнешь, поскольку вестерн есть вестерн. Не прыгнешь, разумеется, а переносном смысле, так как а прямом они кто делают в соответствии с требованиями жанра, регулярно: во время драк, погонь, продвижения по пересеченной местности и особенно во время землетрясения. … Вестерн есть вестерн. Но смотреть — интересно» (Рошаль, 1974).
Однако киновед Владимир Дмитриев (1940-2013) в своей рецензии был не столь критичен: «В общей истории кино место, занимаемое этой картиной, более чем скромно. Это довольно характерный пример позднего вестерна, сюжетная сторона которого, двигающаяся от приключения к приключению, преобладает над психологической характеристикой персонажей. Фильмов, подобных «Золоту…», в США создано множество, и их успех или неуспех зависит не столько от их художественной силы или нравственной идеи, сколько от вещей побочных – умелой разработки фабульных перипетий, точного фона выбора действия, занятых в фильме актеров. И вот в этом плане «Золото Маккены» вполне оказывается на высоте. … Итак, у нас состоялась новая встреча с американским вестерном, и можно безошибочно сказать, что мнения по его поводу разойдутся. Это естественно. Хотелось бы только предостеречь от поспешного отрицания и фельетонных усмешек, сопровождавших раньше фильмы этого жанра» (Дмитриев, 1974: 5-6).
Таким образом, киновед Владимир Дмитриев в советские времена отнесся к «Золоту Маккены» серьезно и обстоятельно.
А вот лихой кинокритик Денис Горелов в XXI веке не удержался от иронии. Он сначала посетовал, что в этом вестерне не было саспенса и многое было снято не на натуре, а павильоне, а потом отметил, что «бессовестные швы рир-проекции бросались в глаза всем, кроме советского зрителя: за чистопородный «родной» вестерн, которым прокат его не баловал, за голую индианку, плывущую под водой с коварными целями, за скачку по сотрясающемуся в корчах каньону и золотую пыльцу на одежде после купания в заветном ручье он был душу готов отдать. … а лишние длинноты убрали на монтаже советские редакторы, за что им поклон земной» (Горелов, 2019: 23-24).
А вот отзывы зрителей XXI века об этом фильме, как правило, восторженные:
«Очень люблю фильм «Золото Маккены». Столько раз его смотрел. Вчера посмотрел опять. Я помню в первый раз мы пошли поздно вечером когда уже было темно с родителями на этот фильм. Мне тогда было 5 лет. Я не ерзал - мне было интересно. … Сюжет просто захватывающий. Красивая природа скалы. Съемки превосходные. А исполнение песни Валерием Ободзинским! Все это так здорово. Мне еще понравилось как девушка купалась в золотом озере, и было очень страшно когда началось землетрясение» (Валера).
«Замечательный вестерн, один из самых любимых еще с детства. Режиссеру Дж. Ли Томпсону удалось создать захватывающее дух киноповествование, напряженное, в хорошем темпе, достаточно романтическое…» (А. Гребенкин).
Киновед Александр Федоров
Виннету – сын Инчу-Чуна / Last of the Renegades / Winnetou - 2. Teil / Le Trésor des montagnes bleues. ФРГ-Югославия-Италия- Франция, 1964. Режиссёр Харальд Райнль. Сценарист Харольд Г. Петерссон. Актеры: Лекс Баркер, Пьер Брис, Энтони Стил, Карин Дор, Клаус Кински, Ренато Бальдини, Теренс Хилл и др. В СССР – с 25 августа 1975: 55,7 млн. зрителей за первый год демонстрации. Прокат в ФРГ: 6,8 млн. зрителей. Прокат во Франции: 0,8 млн. зрителей.
Режиссёр Харальд Райнль(1908-1986) за свою карьеру в кинематографе поставил десятки развлекательных фильмов («Возращение доктора Мабузе», «Нибелунги» и др.), но в СССР стали популярными его вестерны «Виннету – сын Инчу-Чуна» и «Сокровище Серебряного озера».
Кинокритик Ирина Шилова (1937-2011), на мой взгляд, очень точно раскрыла причины успеха подобных фильмов:
«Истории дикого Запада. Опасные, немыслимые приключения, бешеные скачки, рискованные преследования и погони. Благородные герои, прекрасные, трогательные и беззащитные героини, роковые злодеи. Названия индейских племен, звучащие маняще и интригующе — минги, делавары... Прерии, скальпы, томагавки...
Каждое слово таит в себе особый аромат и напоминает о юношеских мечтах — подвиги, борьба за справедливость, романтическая готовность преодолеть любое препятствие. Кто из мальчишек не представлял себя Натти Бумбо, не присваивал себе его романтические прозвища — Зверобой, Соколиный Глаз, Следопыт, Кожаный чулок, Длинный Карабин?
Кто из мальчишек не бился за право хотя бы в игре стать мужественным, честным и преданным индейцем Чингачгуком — Большим Змеем. Но и тогда, когда заканчиваются игры, человек взрослеет, он сохраняет в своей памяти и чудесную экзотику прозы Фенимора Купера, и трагическую историю индейских племен.
Традиции оказались живучими, и кинематограф не мог не воспользоваться материалом, который оказывался притягательным для читателя, а стало быть, должен был привлечь внимание и широкого зрителя. Образ Виннету — героя произведения К. Мея — вызвал интерес у режиссера Харальда Райнля.
И ожили на экране жизнь и обычаи апачей — еще одного индейского племени, драматические любовные перипетии, серии приключений и героических подвигов. Для создателей фильма Виннету — персонаж вымышленный — воплотил в себе лучшие черты индейских вождей, он был для них таким же спутником юности, как Натти Бумбо.
Свое увлечение, свою любовь к герою они и пытались передать в ярких, динамически развертывающихся картинах, которые способны увлечь зрителей, захватить их экзотикой, зрелищностью и красочностью повествования» (Шилова, 1975).
В похожем ключе писал и киновед Валентин Михалкович (1937-2006):
«…кто бы ни снимал эти ленты, результат всегда оказывается одинаковым: от фильма к фильму меняются только имена второстепенных персонажей да подробности действия. Характер фабулы остается тем же. …
Чаще всего такие задачи решаются на основе внешних признаков. Происходит действие на Диком Западе — значит, вестерн. Дерутся благородные ковбои с обросшими щетиной, неряшливыми бандитами—значит, вестерн. Нападают индейцы на караван переселенцев или на ферму, затерявшуюся в прериях.— значит, вестерн. …
[Европейским вестернам] чужда была чисто американская национальная гордость за удачно проведенную колонизацию, притом исходили они (прежде всего картины западногерманские) из совсем иной традиции, нежели американские…
Если на экране, как и всякий легендарный герой, он беззаветно и самоотверженно наказывает злых, поддерживает добрых, улаживает всевозможные конфликты, то и в жизни от Виннету — Бриса ждут того же. …
В этих лентах вражду между белыми поселенцами и краснокожими, раздутую злыми силами, всегда гасят Виннету вместе с Громыхающей или Верной Рукой Легендарные герои не столько демонстрируют здесь свое сверхмогущество, сколько выполняют существенную миссию — выступают в роли миротворцев В таких вот романтических, полусказочных персонажах олицетворены в картине силы, способные противостоять вражде между народами» (Михалкович, 1981: 17).
Мнения зрителей XXI века об этом фильме и сейчас, как правило, позитивны:
«Хороший фильм, классика жанра! Какие красивые костюмы, - прям веришь в то, что снимали у настоящих индейцев!» (Ф. Пиньон).
«Это, наверное, самый лучший вестерн когда либо снятый. Он самый правдоподобный, … смотрится на одном дыхании, наполнен обстановкой тогдашнего времени, а вторая уже рассчитана больше на каскадёрские трюки главных героев…» (Дымок).
Киновед Александр Федоров