М-да, никогда не думала, что этот мужчина такой мелочный, он даже набор отвёрток, который я подарила ему на 23 февраля, пересчитал два раза. Собирал он свои шмотки.. И все метался по квартире, проверяя, не забыл ли свои ортопедические стельки.
Десять лет коту под хвост, мне 56, ему - 60. Жили душа в душу, как мне казалось. Дача, рассада, вечерний чай под сериалы про полицию, которые он обожал.
Мы даже в ЗАГС собирались осенью, чтобы, как говорится, “узаконить быт”.
И тут - здрасьте, приехали. Стоит в прихожей, мнет в руках кепку и выдает:
- Злат, ты не обижайся, ты женщина хорошая, но… земная. А я мужик еще хоть куда! У меня порох в пороховницах! Мне страсть нужна, эмоции, огонь! А с тобой я чувствую, что уже одной ногой на пенсию вышел, мне жена нужна, а не бабушка.
Я аж поперхнулась, бабушка? Это я-то, которая ему два раза в день давление мерила и напоминала, что жареное на ночь нельзя?
- У меня Лика есть, - добил он. - Ей 38, с ней я как пацан. Мы на сноубордах кататься поедем, она меня живым делает.
Хлопнула дверь, в воздухе остался запах корвалола, который он пил с утра, и его дешевого одеколона, которым он вдруг начал поливаться ради своей Лики.
Как я выживала
Первую неделю я просто лежала лицом к стене, думала: ну все, Злата, ты теперь официально списанный материал. Старуха, никому не нужная разведенка (хоть и не расписаны были). Смотрела в зеркало и видела там шарпея.
А потом случилось чудо, проснулась в субботу в 7 утра по привычке - готовить Аркаше его любимую овсянку на воде. Встала, пошла на кухню… и остановилась. А зачем?
Я сварила себе кофе, крепкий, с сахаром, как Аркадий запрещал (“вредно же!”). Отрезала кусок торта, купленного с горя. Села на подоконник и тишина, никто не бубнит про политику, никто не шаркает тапками, не требует найти пульт.
Оказалось, жить одной - это не страшно, а очень даже неплохо.
Денег стало больше - Аркаша любил деликатесы, но платили мы всегда пополам, времени вагон.
Я наконец-то записалась не на керамику, как в книжках пишут, а на танцы. Зумба! Скачу там, потею, смеюсь, и никто мне не говорит: “Злата, ну куда тебе, суставы же”.
Я перестала краситься в “солидный каштан”, сделала короткую стрижку и мелирование. Купила себе джинсы, которые “не по возрасту”. И знаете что? Спина болеть перестала, видимо, Аркадий на ней сидел все эти годы.
Встреча в торговом центре
Прошло полгода, я уже и думать забыла про своего “мужика в самом соку”. Пошла в торговый центр за новыми кроссовками для танцев. Стою, выбираю, и слышу знакомый голос, только какой-то писклявый:
- Аркаша, ну шевели булками! Мы на сеанс опоздаем, а еще попкорн не купили!
Оборачиваюсь, матерь божья.
Идет “молодуха” Лика, ну, как молодуха… Обычная тетка, наколотая ботоксом так, что лоб блестит, губы уточкой. Вся в леопарде, на шпильках, прет вперед как танк.
А сзади плетется Аркадий.
Я его даже не сразу узнала, похудел, осунулся, шея тонкая, как у цыпленка, торчит из какой-то дурацкой молодежной толстовки с надписью.
На ногах - узкие джинсы с дырками, в которых его варикозные вены выглядят просто пугающе. В руках куча пакетов, сумка Лики и еще какая-то коробка с пиццей.
Он дышал тяжело, с присвистом. Лицо красное, пот градом. Видно, что ему не на сноуборд хочется, а на диван и таблетку под язык.
- Ликусь, может посидим минутку? Одышка… - жалко так просипел он.
- Какая одышка, Аркадий! Ты же сказал, что ты спортивный! Не позорь меня, иди быстрее!
И тут он меня увидел.
Я стояла у витрины: в стильном пальто нараспашку, в новых кроссовках, с улыбкой. Спокойная, румяная после тренировки, свободная.
Аркадий замер, в его глазах была такая тоска, такая немая мольба “Спаси меня!”, что мне на секунду стало его жаль. Он дернулся в мою сторону, открыл рот…
- Аркадий! - рявкнула Лика. - Ты оглох?
Я смотрела им вслед и с трудом сдерживала смех. Не злой, а какой-то освобождающий.
Он хотел “огонь”? И его получил, только теперь он в этом огне сгорает, как сухая ветка.
Хотел молодую жизнь, но забыл, что она требует здоровья и лошадиного терпения. Теперь у него нет “уютной бабушки”, зато есть командир в юбке.
“Мне нужна жена”, - говорил он. Ну-ну. Теперь у него ни жены, ни бабушки. Теперь сам - старый дед при капризной внучке.