В 1989 году в СССР вовсю разворачивались, как писала тогдашняя пресса, «деструктивные процессы». Перед каждым чином советской номенклатуры вставал вполне конкретный вопрос — кого поддержать и на чью сторону встать? Примкнуть ли к «консерваторам» или «реформаторам»? В декабре того же года события в соседней с Советским Союзом Румынии дали наглядный пример того, что может ждать страну и её руководство в случае «консервативного», в стиле К.У. Черненко, правления — ещё вчера всесильный Николае Чаушеску всего за неделю потерял власть, а вслед за этим и жизнь.
Об этом событии и его влиянии на психологию советских партийных деятелей того времени И.Л. Бунич высказался в том смысле, что перед ними встал зримый выбор — либо добровольно уступить власть, как в Чехословакии и Польше, либо с ними произойдёт то же, что и с румынским диктатором. В результате в августе 1991 года ГКЧП не получил не только всенародной (как надеялись путчисты), но даже чиновничьей поддержки. Не вошедшие в этот комитет номенклатурные деятели предпочли занять выжидательную позицию, что по сути означало саботаж выполнения распоряжений ГКЧП, со всеми вытекающими для путчистов и для страны последствиями.
Но ещё до румынских событий появилась книга, вызвавшая немалый общественный резонанс. В ней рассматривался в точности тот же вопрос — что будет, если ситуацию в СССР не удастся удержать. К чему приведёт новая революция. Эта книга впервые издавалась в 1989 году в журнале «Искусство кино», а в 1991-м было срочно экранизирована, причём первый показ прошёл по Ленинградскому телевидению 20-го августа, как раз во время путча. Как говорил В.И. Ленин, у Кабакова получилась «весьма своевременная книга». И это неспроста.
В антиутопии Кабакова показан ужас революционного хаоса, который мог бы развернуться на территории бывшего СССР. Неизвестно, какое реальное влияние его текст оказал на тогдашних руководителей страны, но в любом случае каждый читатель его текста вольно или невольно сравнивал реальность, данную в ощущениях, с событиями книги и делал какие-то выводы. Можно сказать, что книга выступила предупреждением о том, что может произойти в худшем случае и тем самым оказала реальное влияние на политиков того бурного времени.
Главный посыл такого рода текстов можно сформулировать так: «Либо вы примете происходящие перемены по-хорошему, или же события пойдут по плохому сценарию и тогда никому мало не покажется». К ещё одному аналогичному тексту, также крайне своевременному, можно отнести антиутопию «У нас это невозможно» Синклера Льюиса, вышедшую в США в 1935 году. Писатель наглядно демонстрировал ужасы фашистской диктатуры, которая пришла к власти из-за отказа американцев следовать «новым курсом» Ф.Д. Рузвельта. По сути, избирателям (а книга вышла как раз перед выборами 1936 года) было сказано — либо Рузвельт, либо вот эти фашисты.
Ну и наконец, ту же роль сыграла самая известная антиутопия XX века, роман Дж. Оруэлла «1984». Дело в том, что в годы Второй Мировой войны английское правительство вынуждено было ввести многие меры, которые прежде считались прерогативой социалистов. И после войны перед Англией и её народом встал выбор — либо, говоря словами М.С. Горбачёва «продолжить, расширить и углубить» социалистические преобразования, либо вернуться к классическому капитализму, с перспективой того, что социализм в этой стране всё равно победит, но уже революционным путём. И к власти вместо премьера от рабочей (которую у нас обычно называют «лейбористской») партии Клемента Эттли придёт жуткий оруэлловский «Большой брат».
Подробности построения в Англии социализма под капиталистическим флёром и с монархом вместо генсека описаны в книге Г. Александрова «Монархия и социализм», всем интересующимся английской (да и мировой) послевоенной историей я её горячо рекомендую. И немалую роль в этой тотальной перестройке самих основ британской жизни, точнее в том, что эта перестройка была относительно (если не считать чеченские… пардон, ирландские войны) мирной, сыграла в том числе и книга-предупреждение Джорджа Оруэлла. Она же была и книгой-ультиматумом для консерваторов — если не захотите перемен по-хорошему, то будет по-писаному…