Егор всегда считал Новый год самым светлым праздником на свете. Не потому, что любил мишуру, огни и салюты — нет, всё это было, конечно, красиво, но не в этом для него заключалась магия. Новый год каждый раз накрывал мир чем-то неуловимым, будто невидимым покрывалом единения, под которым люди вдруг становились добрее, теплее, ближе. По крайней мере, Егор каждый год хотел в это верить, и верил, искренне, по-детски, так же, как дети верят в Деда Мороза.
Этот Новый год должен был стать особенным. Настолько особенным, что он боялся даже думать слишком громко, чтобы не спугнуть хрупкое чувство грядущего счастья. Целый месяц он вынашивал своё решение, обдумывал слова, репетировал их перед зеркалом, перебирал варианты — коротко или длинно? Шутя или серьёзно? И всякий раз представлял её лицо: удивлённое, смущённое, сияющее.
Они договорились встретиться на главной площади — у их условного места, возле величественной ели. Этот ориентир придумали когда-то случайно, но именно он стал для них маленьким личным символом. Ёлка стояла посреди площади, как хозяйка праздника: вся в золотых шарах, тяжёлых и блестящих, словно солнечные капли, застывшие в пушистых ветвях.
Егор пришёл заранее, как всегда. Он стоял в толпе, подняв повыше воротник пальто, а над площадью растекался запах мандаринов, хвои и лёгкого мороза. Эти запахи смешивались в причудливый коктейль — знакомый до боли, как в детстве, когда всё вокруг казалось большим и сказочным.
В кармане пальто лежала маленькая бархатная коробочка. Егор время от времени касался её через ткань, словно проверяя, что она не исчезла, не упала, не рассыпалась внезапно в пыль.
Толпа вокруг шумела, кто-то смеялся, кто-то подпевал музыке, доносившейся со сцены. Пары держались за руки, фотографировались на фоне ёлки, обсуждали, в какой ресторан пойдут после боя курантов. Всё было хорошо. Всё было правильно. Всё шло так, как должно было идти. Пока в кармане не завибрировал телефон.
Он достал его машинально, не думая ни о чём плохом. Скорее — наоборот, на мгновение даже улыбнулся: «Ну вот, идёт. Или предупреждает, что задержится на пару минут». Он уже почти представлял, как сейчас услышит её голос — чуть взволнованный, чуть торопливый, но такой родной. Однако, когда он ответил на звонок, услышал неожиданно холодный, чужой голос.
— Егор, не жди меня. Мы… больше не вместе. Я решила встретить Новый год с бывшим. Прости.
И отключилась. Её слова обрушились на него так, будто сверху рухнула вся праздничная иллюминация вместе с гирляндами, декорациями и снежной стойкой сцены. Он вдруг перестал слышать людей вокруг, всё это было где-то там, далеко, словно за стеклом. Праздник продолжался. Люди всё так же смеялись, музыка играла, дети кричали от восторга, салюты грохотали где-то вдали. Всё было так же — для всех, кроме него.
Егор смотрел на телефон, будто ожидая, что она перезвонит через секунду и скажет: «Это шутка! Конечно же, я иду, уже вижу ёлку!» Глупая, непонятная, жестокая — но всё же шутка. Но экран оставался тёмным.
Он пытался осознать услышанное. Пытался собрать мысли в нечто цельное: ехать к ней? Говорить? Пытаться выяснить? Борьба за любовь — это красиво в фильмах, но нужно ли это в реальности? Он старался собрать себя по кусочкам, но каждый раз, когда начинал мысленно тянуть за какую-то нитку, всё внутри запутывалось ещё сильнее. Слова, которые он должен был произнести сегодня, теперь казались совершенно нелепыми.
Погрузившись в свои мысли, Егор даже не сразу заметил, что кто-то стоит прямо перед ним. Он моргнул, пытаясь сфокусироваться. Перед ним стояла девушка. Маленькая, смешная, будто сошла с новогодней открытки. На ней была шапка с огромным, лохматым помпоном, варежки у неё были пушистые, чуть великоватые, из-под шапки выбивались две косички.
Она что-то говорила — это Егор понимал по движению её губ. Но звука он не слышал, его сознание было затянуто плотным туманом, через который не могли пробиться ни голоса, ни музыка. Он видел только, как девушка то улыбается, то слегка морщит нос, будто волнуется или старается подобрать правильные слова.
Когда звук наконец прорезал плотный туман, застилавший сознание, он услышал одну, единственную фразу:
— Так вы возьмёте мой подарок?
Егор снова моргнул, приходя в себя, словно вынырнул из ледяной воды. Звуки площади медленно возвращались — музыка, смех, редкие хлопки петард. А перед ним всё так же стояла девушка в смешной шапке с помпоном, глядя на него широко распахнутыми глазами, в которых почему-то смешались тревога, надежда и что-то ещё… по-детски милое.
— Мне… не нужны подарки, — устало произнёс он, сам не узнавая свой голос.
Девушка тут же сжала губы, и глаза мгновенно заблестели, будто она вот-вот заплачет. Егор машинально отвёл взгляд: ну вот, только этого не хватало — довести кого-то до слёз в Новый год. На секунду он подумал, что это какой-то странный розыгрыш, очередная новогодняя затея для соцсетей или, хуже того, попытка выманить деньги. Но девушка поспешно заговорила снова, и теперь он услышал каждое слово.
Оказалось, у неё и группы друзей была традиция: каждый Новый год они дарят подарок незнакомцу. Смысл в том, чтобы вручить его до боя курантов — тогда год обязательно будет удачным. Такие вот правила, придуманные когда-то ими самими — глупые, наивные, но по-своему трогательные. Но до полуночи оставалось всё меньше времени, толпа становилась плотнее, люди торопились занять хорошие места, и если он ей откажет… Она просто не успеет найти другого незнакомца.
Она смотрела на него умоляюще, нервно теребя небольшую коробку варежками.
— А что там? — спросил Егор, сам не понимая, почему вдруг задаёт этот вопрос.
— Возьмите - узнаете, — сказала она тихо, но в её голосе слышалось странное внутреннее упрямство, будто она готова была стоять до последнего.
Егор вздохнул. Его собственный год рухнул буквально три минуты назад, оставив под ногами только обломки надежд, но ломать праздник другому человеку… он не мог. Просто не имел права. Он протянул руку и принял коробку. Сняв крышку, он увидел внутри тёплый серый шарф. Мягкий, аккуратный настолько, что сразу становилось понятно: связан вручную, не куплен в магазине. Такой шарф не делают для кого попало, в каждом стежке чувствовалось время, терпение, тепло.
— Я сама его вязала, — тихо сказала девушка, подтверждая его догадку. — Хотела подарить… молодому человеку. Но… не сложилось.
Егор горько усмехнулся, почувствовав, как где-то внутри что-то болезненно дёрнулось.
— Значит, мы с вами друзья по несчастью.
Она подняла глаза, улыбнулась смущённо и немного печально, как улыбаются люди, которые сами пережили что-то неприятное, но всё равно пытаются быть светом для других.
Толпа вокруг всё громче отсчитывала минуты.
— И что… если я тоже кому-то до боя курантов сделаю подарок… будет хороший год? — спросил Егор.
Она пожала плечами:
— Попробуйте. Вдруг сработает. Иногда чудеса случаются не потому что нужно, а просто… потому что могут.
И тогда он, не отдавая себе полного отчёта, сунул руку во внутренний карман. Пальцы сразу наткнулись на приятный бархат. Маленькая коробочка. Та самая, которую он выбирал неделями — ходил по магазинам, советовался с продавцами, вертел в руках, думая: «Подойдёт ли ей? Примет ли она?» Коробочка, предназначенная совсем другой девушке. Той, которая сегодня не пришла. Той, которая двумя короткими фразами перечеркнула всё, что он считал самым важным. Он достал её и, пока не включилось сомнение, пока не ожила боль, просто протянул коробочку незнакомке.
Она ахнула — так искренне, так неподдельно, что у Егора что-то дрогнуло внутри. Она смотрела на него огромными глазами, затем на коробочку, затем снова на него, словно боялась, что это розыгрыш.
— Нет… нет, я не могу это принять, — пробормотала она, мгновенно краснея, — Это… слишком дорого. Это совсем неправильный подарок для незнакомца. Я… правда не могу.
— Ну… тогда я выброшу, — пожал плечами Егор, и в его голосе не было ни капли драматизма. Просто факт. — Оно мне больше незачем.
Девушка растерянно вздохнула, потом медленно, осторожно подняла крышку. Кольцо блеснуло под светом гирлянд. Она взяла его дрожащими пальцами, примерила. Кольцо легко, идеально подошло ей на палец — будто было создано именно для неё. Она прикусила губу и опустила взгляд, словно пыталась спрятать улыбку, которая так и норовила появиться.
И в этот момент площадь взорвалась радостным шумом. Сцена вспыхнула огнями. Откуда-то сверху посыпались золотые блёстки. Народ стал отсчитывать последние секунды года, который уже уходил — со всеми своими обидами, надеждами, разочарованиями.
Десять... Егор и девушка стояли рядом, плечом к плечу.
Девять, восемь, семь… Кто-то уже запускал фейерверки, не дождавшись нуля.
Шесть, пять… Девушка посмотрела на Егoра, и в её взгляде не было ни тревоги, ни печали, только какая-то тихая светлая благодарность.
Четыре, три, два, один… Небо над площадью вспыхнуло всеми цветами сразу. Фейерверки взмывали вверх один за другим, снег искрился в воздухе так красиво, что казалось — это не снег, а маленькие осколочки звёзд.
Егор впервые за весь вечер улыбнулся искренне. Без горечи, без тяжести. Просто… улыбнулся. Рядом с ним стояла девушка в шапке с огромным помпоном, с кольцом на пальце и с робкой, но настоящей надеждой в глазах.
Девушку звали Наташа — весёлая, немного сумбурная, с приятным голосом и привычкой прятать нос в шарф, если смущалась. Она говорила быстро, эмоционально, иногда сбивалась, но от этого становилась только искреннее. Казалось, что весь мир для неё — череда маленьких чудес, которые она замечает даже там, где другие видят сплошную серость. Егор наблюдал за этим с лёгким удивлением, словно смотрел на редкое явление природы, о котором раньше только слышал краем уха.
Он взял у неё номер телефона без особых надежд — скорее, из вежливости. Ему казалось, что такая встреча бывает один раз в жизни: яркая, неожиданная, но… мимолётная. Да и кто знает, что там у неё происходит? Может, тот самый молодой человек, которому предназначался шарф, ещё вернётся. Может, она сама передумает. Егор не хотел ничего придумывать, он просто сохранил номер в телефон и решил, что пусть всё идёт так, как идёт.
Но через неделю всё-таки позвонил, и был искренне удивлён, насколько легко было с ней разговаривать. Ни скованности, ни пауз, ни неудобства — будто они знали друг друга давно. Она смеялась над его неловкими шутками, рассказывала истории так, что было слышно: она улыбается в трубку. И Егор ловил себя на том, что не хочет заканчивать разговор, хотя время летело слишком быстро.
Они начали гулять, много и долго. По морозным улицам, по набережной, где ветер обжигал щёки, но рядом с ней это почему-то казалось приятным. Наташа оказалась совсем не той случайной знакомой, которую забываешь через пару дней. Она была совершенно другой. Не идеальной, не вымеренной под чьи-то ожидания, а настоящей. Такой, рядом с которой становилось спокойно и так легко, будто Егор наконец перестал тащить за собой тяжёлый чемодан, который раньше считал частью самого себя.
Она могла внезапно остановиться, чтобы посмотреть на узор инея и сказать: «Смотри, похоже на маленькую корону!» Сумбурность Наташи не раздражала — она лечила, смешила, теплила внутри что-то забытое. Через несколько месяцев Егор понял, что влюбился в неё ещё тогда, под бой курантов. Когда она стояла с красным носом и смешным помпоном на шапке, крепко сжимая коробку с шарфом. Когда он впервые за вечер почувствовал не отчаяние, не боль, не пустоту, а тепло. Маленькое, хрупкое, но настоящее.
К следующему Новому году они уже были парой. Площадь была почти такая же, как в прошлый раз: яркая, шумная, сверкающая от фейерверков и гирлянд. Но теперь всё казалось другим, потому что рядом с ним шла она. Наташа время от времени заглядывала ему в глаза, поправляла тот самый шарф, который он теперь носил с особой теплотой, и спрашивала: «Ты не замёрз? Точно?»
И когда над площадью снова начали отсчитывать последние секунды уходящего года, Егор почувствовал, как внутри разливается то самое ощущение — нежное, приятное, неоспоримое.
Он встал на одно колено. Перед той, которую по-настоящему любил. Которую выбрал, и которая выбрала его. Она сказала «да».
Потом кто-то сказал ему, что он эгоист. Что слишком быстро забыл бывшую. Что так же быстро сможет забыть и Наташу. Что счастье, пришедшее так скоро, обычно ненадёжно.
Но Егор лишь улыбался. Не спорил, не объяснял. Ему не нужно было ничьё одобрение. Он слишком хорошо помнил тот вечер, тот звонок, ту пропасть, в которую летел, и ту тонкую руку в варежке, которая неожиданно вытащила его из темноты.
Он знал: это неправда. Он просто раньше ошибался, а Наташа — его человек. Та, с которой не страшно начинать новый год. И новый путь.
Иногда, чтобы встретить своё счастье, кто-то другой действительно должен уступить место. Оставить пустоту, в которую неожиданно придёт то, что так давно должно было случиться.
И Новый год, как оказалось, действительно умеет творить чудеса.
Рекомендую к прочтению:
И еще интересная история:
Благодарю за прочтение и добрые комментарии! 💖