Летом мы с мамой гостили у дальней родственницы в низовьях Волги. И там я узнал, что такое «курортный бизнес».
Родственницу звали Эллада Павловна. У неё был южный выговор и могучая фигура размером с ледокол. Когда она чему-нибудь не верила, то говорила: «Только не надо мне за успехи нашей сборной!» и «Не говори мне о любви, лучше пенсию добавь!» Эллада подчёркивала, что является потомственной казачкой, хотя её не выдержала бы ни одна лошадь.
Деревни там называют хуторами и станицами. Вокруг степь, овраги и редкие леса, а по реке идут пароходы. Местные величают друг друга «станишниками». Народ крикливый и скуповатый, но по-своему интересный.
Отправляясь на юг, мы рассчитывали вволю полакомиться фруктами. В тёткиной станице было много садов и кое-что уже поспело. В первый день я вышел в сад и потянулся к ветке с тяжёлой глянцевой черешней. Но тётка Эллада не дремала:
- Ой, да что ж ты делаешь! – всплеснула руками. – Не рви ягоду, это ж всё на базар! На базар, милый. А нам шо останется.
Не буду скрывать, я огорчился. Столько вкусноты, а взять нельзя! Всё фруктово-ягодное изобилие Эллада корзинами волокла на прибрежный рынок. Так делали все. Красивые и спелые ягоды шли на продажу. Дома ели исключительно некондицию: увядшее, подрябшее и отпавшее.
- Знай наперёд! – поучала тётка Эллада. – Не ешь, шо на ветке. Ешь, шо отвалилось!
В сезон навигации станица кормилась с проплывающих теплоходов. Местные точно знали, когда проходит «Анапа», а когда «Трофимов». На время прибытия судна станица словно вымирала. Каждый, кто мог ходить, бежал на базар со своим товаром. Это и был «курортный бизнес».
- Турист как саранча – откусит руку до плеча, – говорила Эллада, нагружая корзины. Сад у неё был всем на зависть, а голос зычный, поэтому без выручки она с пристани не возвращалась.
Другие станичники проявляли чудеса изобретательности. Об этом рыночном механизме стоит рассказать особо. Например, тётка Руфа торговала жареными семечками. Сидела возле огромного мешка, пересыпала из стакана в стакан и кричала:
- А вот, кому семечки? От изжоги и сглаза, от бородавок и псориаза. Жареные-отборные! Сунешь в рот – шелуха сама отпадёт!
Если кто-нибудь говорил, что семечки мелкие, тётя Руфа мгновенно шла в атаку:
- Где мелкие? Мои семечки мелкие? Да шоб у тебя зарплата такая же мелкая была, как мои семечки! На своём огороде выращены! А если надо мелких – поди в магазине смотри!
Руфа жульничала. Дома у неё не было ни единого подсолнуха, а семечки были как раз магазинные. Она скупала их оптом и перепродавала с небольшой наценкой за хлопоты. Стаканы у неё были с дутым дном, поэтому семечек в них помещалось гораздо меньше чем кажется.
Тётя Кица продавала туристам козье молоко, сыры и творог.
- Кому творожка свежего? – орала она на всю пристань. – Вы только попробуйте эту прелесть! Вас за уши не оттащишь! Это консистенция эйфории, а не творог!
Приняв мою маму за теплоходную туристку, сначала Кица тоже впарила ей килограмм творога. Но поесть его нам не удалось. Когда тётка Эллада узнала о твороге, то завопила:
- Вот только не надо мне за успехи нашей сборной! Вы взяли у этой суслячихи творог? Родная, ты мамонтов видела, которые вымерли? Они ж после её творога вымерли! Не наполняй мои глаза слезами, неси его назад!
Узнав, что мама не туристка, а почти своя, Кица сразу вернула деньги. Из чего она делала свой творог – неизвестно. У неё была пара худосочных коз. Но мама посчитала, что для такого количества молочной продукции её козы должны доить как коровы-рекордсменки – по три ведра в день.
Были у продавцов другие коммерческие хитрости. Например, причаливший теплоход стоит два часа. Туристы устремляются на берег – размяться, закупиться, искупаться. В первые час-полтора на прилавках базара выставлено то, что получше. Но по мере приближения отплытия торговки незаметно подменяют свежий товар на залежавшийся. Второпях туристам ковыряться уже некогда. Схватят что есть – и умчатся на борт.
Дядя Мирза торговал наливками и чачей. Перед ним красовались бутылки с напитками всех цветов радуги. Он сооружал их из спирта, ягодных выжимок, браги и ещё непонятно чего.
Тётя Эллада по секрету говорила, что его чачей только папины калоши мыть. Когда разговор заходил о винно-водочных талантах Мирзы, она восклицала:
- Кто? Этот нефтехимик? Не говори мне о любви, лучше пенсию добавь! Умереть с его пойла нельзя, но и похорошеть не получится…
Впрочем, гнать хорошую чачу Мирза тоже умел. На пробу туристам он наливал из специальной «вкусной» бутылки, а потом ловко подменял её на «невкусную». Да ещё и ручкой вслед махал. И желал хорошего застолья!
Станичный народ был щедр на выдумку. Тётя Клава торговала домашними куриными яйцами. Про неё ходила легенда, что однажды она сбежала с операционного стола в больнице, закричав:
- Вы с ума посходили? У меня в пять пароход причалит, а я тут лежу!
Перед тётей Клавой на прилавке горками высились яйца – белые, розоватые, коричневые. Яйца были немытые, со следами земли и пуха на скорлупе. И дороже магазинных раза в полтора.
- Когда я вам их мыть буду? – говорила тётя Клава туристам. – Экологический товар из-под несушки, высший сорт, ишо тёплый! Вон река, споласкивайте да ешьте!
Фокус в том, что кур у тёти Клавы не было. К делу она подходила творчески. Скупала яйца в станичном магазине, выбирая разнокалиберные и разноцветные. Дома у неё стоял специальный лоток с камушками, песком и пухом. Обваляла яйца в лотке – вот вам и домашнее яйцо вместо магазинного, будто только из гнезда!
Говорят, однажды соседи подшутили над Клавой. Нарочно скупили в магазине все яйца. Хватилась Клава к теплоходу идти – а в магазине ни одного яичка. Чем «курортный бизнес» вести?
Матерясь и понося всех яйцеедов страшными словами, Клава поехала в соседнюю станицу. Привезла оттуда пять коробок яиц и выложила на базаре по двойной цене!
- Что так дорого? – удивлялись туристы. – Золотые они, что ли?
- Где дорого? – кричала Клава. – Хоть кого спросите, по всей Волге у меня самое дешёвое яйцо! Задаром отдаю. КормА знаете как подорожали?
Тем и жила станица весь туристический сезон. Каждый крутился как мог и продавал что мог. Между собой они поддразнивали друг друга, но перед туристами молчали как скала и не выдавали местных корпоративных тайн, чтоб не испортить соседям торговлю.
Жила ещё в этой станице молодая разбитная Женюха. Мужа и детей у неё не было. На базаре она не стояла, но тоже чем-то торговала. Караулила у теплохода одиноких мужчин и приглашала к себе домой.
Я спросил у мамы, что она продаёт, но мама сказала, что мне рано об этом знать. А когда бабы ругали Женюху, та кричала в ответ:
- Зато я натуральное торгую! Это вы – фуфлоделы! Яйца с магазина, семя с магазина, бухло – из опилок. А у меня всё своё, доморощенное. Ха-ха-ха!
На всякий случай я уважал Женюху. Потому что вести бизнес по-честному – это дорогого стоит…
Мира и добра всем, кто зашёл на канал «Чо сразу я-то?» Отдельное спасибо тем, кто подписался на нас. Здесь для вас – только авторские работы из первых рук. Без баянов и плагиата.