Ничто не вызывает у меня такого раздражения, как неумеренное восхваление одних и столь же неумеренная хула на других. Раз приклеился ярлык – этот хороший, а тот – плохой, и ВСЕ! Никакие новые (да и старые) факты не способны изменить устоявшиеся (утвердившиеся) взгляды, мнение, концепцию. Положено Николаю Первому быть Николаем Палкиным, а Павлу Петровичу – самодуром, гоняющим полки в Сибирь – значит так тому быть.
Ровно такой же подход в нашей историографии применяется и к отдельным военачальникам периода Великой Отечественной войны. Классика жанра – «конники» Буденный, Ворошилов и примкнувший к ним Тимошенко (да плюс фейерверкер Кулик) – ретрограды, завалившие все и вся, противопоставляются маршалам и генералам Победы – Жукову, Рокоссовскому (оба, кстати, тоже конники, но не суть), Черняховскому, Говорову. Среди последних обычно называют и Н. Ф. Ватутина.
Как правило Николая Федоровича характеризуют как высококлассного штабиста и талантливого полководца, ставя в один ряд с А.М. Василевским. В некрологе на смерть Н.Ф. Ватутина было сказано, что он «верный сын большевистской партии и один из лучших руководителей Красной армии», в лице которого «государство потеряло одного из талантливейших молодых полководцев, выдвинувшихся в ходе Отечественной войны».
Вот и в служебной аттестации Ватутина, подписанной перед его назначением в Генштаб, в частности, отмечалось:
«Обладает хорошей военной и оперативно-тактической подготовкой, всесторонне развит, с большим кругозором… Прекрасно работал по руководству отделами штаба и проявил большую оперативность и способность руководить крупными войсковыми соединениями… Как начальник штаба округа показал способность, выносливость и умение руководить операцией».
Все это конечно хорошо, да только в этой аттестации не отмечен один жирный минус – у Николая Федоровича не было необходимого для ПОЛКОВОДЦА опыта командования полком. А ведь для НАСТОЯЩЕГО полководца должность командира полка – определяющая. Именно на этом посту оттачиваются навыки управления большими коллективами, происходит проверка лидерских качеств офицера, его умения стратегически мыслить и способности нести полную ответственность за принятые решения. Командир в этой должности привыкает жить «на земле», а жизнь эта часто серьезно отличается о той, которая представляется штабному начальнику.
Тем не менее, считается, что Ватутину были присущи выдержка, хладнокровие и трезвый расчет, которые сочетались с решительностью и быстротой претворения намеченных планов. Ему были присущи чувство ответственности, широта оперативно-стратегического мышления, математический склад ума, умение четко, коротко и ясно излагать мысли.
Для подтверждения всего вышесказанного много внимания в нашей историографии уделяется так называемому «противостоянию» Ватутина и Манштейна. Дескать два талантливых генерала, стратега «нашли друг друга». За точку отсчета берется контрудар под Сольцами в июле 1941 г., когда 56-й МК Манштейна едва не был разбит в результате спланированной Н.Ф. Ватутиным, как начальником штаба Северо-Западного фронта, контрнаступательной операции.
Мне думается, значение этой победы у нас сильно преувеличено. Ровно так же, как жуковское взятие Ельни. И там, и там – НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ частный успех, причем успех – относительный. Победа Жукова под Ельней, обернулась катастрофой под Киевом, а Сольцы хоть и задержали, на некоторое время, продвижение 56-го МК на Новгород, но поражения ему не нанесли. А вот наши потери при проведении этого контрудара более чем в 2 раза превысили немецкие. И когда говорят, что победа под Сольцами позволила более чем на месяц задержать немецкое наступление на Ленинград, всегда добавляют – вкупе с нашей обороной Лужского рубежа. А это, согласитесь, уже несколько иной расклад. Просто с Лужского рубежа в итоге пришлось отойти нам, а с плацдарма на реке Шелонь – немцам. Основная же причина такой трактовки в другом - в то время ЛЮБАЯ победа над врагом давала ПРИМЕР того, что «умеючи и ведьму бьют», и потому широко использовалась нашей пропагандой.
Опыт успешной контрнаступательной операции был использован Н.Ф. Ватутиным и при руководстве оперативной группой Северо-Западного фронта, образованной после того, как 13 октября 1941 года руководство фронта получило указание начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова о создании группировки войск «для атаки противника в направлении г. Калинин». В ее состав вошли две стрелковые и две кавалерийские дивизии, 46-й мотоциклетный полк и 8-я танковая бригада тогда еще полковника П.А. Ротмистрова. Возглавил это импровизированное объединение как раз Н.Ф. Ватутин.
16 октября части «оперативной группы Н. Ф. Ватутина» вышли в тыл прорвавшейся на Торжок группировке противника и отрезали её от города. Угроза выхода немцев в тыл Северо-Западного фронта была ликвидирована. Противник не смог развить наступление на Торжок, Лихославль и Бежецк, была так же ликвидирована угроза окружения 22-й и 29-й армий Калининского и войск левого крыла Северо-Западного фронта, и обеспечена бесперебойная работа железнодорожной линии Рыбинск - Бологое.
В нашей историографии утверждается, что в ходе этих боев были разгромлены 1-я танковая дивизия и 900-я моторизованная бригада противника. Это не так. Будь все иначе 1-я танковая дивизия не смогла бы до конца ноября оборонять Калинин, а затем принять участие в последнем рывке на Москву, подойдя едва ли не ближе всех других немецких частей к нашей столице, до которой оставалось тогда всего около 30 км.
Что же касается самого Николая Федоровича, то для него руководство оперативной группой явилось ПЕРВЫМ с 1926 г. опытом непосредственно КОМАНДОВАНИЯ.
За организацию сопротивления противнику в районе Новгорода и Калинина и «проявленные при этом личное мужество, и решительность» 6 ноября 1941 г. генерал-лейтенант Ватутин был награжден орденом Красного Знамени – первой наградой за войну.
В мае 1942 г. Ватутин возвращается в Генштаб, но уже в июле, после кратковременной командировки в качестве представителя Ставки на Брянском фронте, просит Сталина назначить его командующим только что созданным из части сил Брянского фронта и двух резервных армий Воронежским фронтом, сменив на этом посту Ф.И. Голикова.
Снова использую оборот «в нашей историографии считается». Считается, что предшественник Ватутина на посту командующего фронтом Филипп Иванович Голиков с поставленной перед ним задачей остановить фон Бока и освободить захваченную немцами часть Воронежа не справился.
И только лишь назначение Ватутина позволило стабилизировать оборону и не допустить прорыва фашистских войск на Москву с юга, чего очень опасался Сталин. Мне эта ситуация живо напоминает «спасение» Ленинграда Жуковым осенью 1941 г. Как и тогда, новый командующий приступает к выполнению своих обязанностей в тот момент, когда основная работа уже проделана его предшественником. В случае с Жуковым таким был Ворошилов (и М.М. Попов), а под Воронежем – Голиков. Ватутину (как и Жукову), надо было всего лишь воспользоваться наработками прежнего командования и, внеся определенные коррективы, просто закончить ранее начатое дело. Что они и выполнили. А вот дальше…
А дальше Жуков очень вовремя убыл на Западный фронт, потому как по мнению В. Мосунова, СЕРЬЕЗНО изучавшего ход битвы за Ленинград,:
«в действительности ни о какой стабилизации положения говорить не приходилось. Наоборот, после сентябрьского кризиса город ждали еще более страшные испытания.»
А вот Ватутину «повезло» меньше. Когда пришло ЕГО время – начались ЕГО неудачи.
Кстати, отмечу еще одно «совпадение» - и Жукову и Ватутину стабилизировать фронт помогли очень удачно совпавшие по времени переброски немецких частей с их направлений на другие участки советско-германского противостояния. У Жукова – под Москву, у Ватутина - на более «перспективное» для немцев направление под Сталинград.
Но вернемся под Воронеж. Менее чем через месяц после назначения Николая Федоровича командующим, в августе 1942 года, войска Воронежского фронта начали готовиться к новой наступательной операции. Ее задачей было: разгром вражеской группировки в районе Воронежа, освобождение города и захват плацдарма на правом берегу Дона. Для выполнения этих задач привлекались основные силы фронта, а также 38-я армия Брянского фронта. Кроме того, к Ватутину прибыли из резерва Ставки четыре хорошо укомплектованные стрелковые дивизии.
Новый командующий очень стремится оправдать доверие Сталина. Начало операции было назначено на 9 сентября. Неожиданно, 7 сентября, в самый разгар подготовки к наступлению, пришло распоряжение Ставки немедленно отправить в район Сталинграда эти самые четыре дивизии. В связи с этим операцию было приказано временно отложить. НО Н. Ф. Ватутин УБЕДИЛ И. В. Сталина в возможности проведения операции имевшимися силами. (Еще раз такая же УБЕЖДЕННОСТЬ генерала сыграет роковую роль в судьбе комкора Павлова зимой 1943 г.)
Ставка аргументам Ватутина поверила и 15 сентября развернулось наступление, продолжавшееся десять суток. С самого начала операция развивалась крайне медленно. Одной из причин этого была слабая эффективность артиллерийской подготовки атаки, в результате чего и атакующие пехота и танки встречались сильным огнем противника. В течение первых двух дней наступления 40-я армия генерала M. M. Попова добилась лишь незначительного тактического успеха: овладела пригородом Воронежа - Чижовкой и очистила от противника несколько улиц в центре города. 60-я армия не имела никакого успеха, а 38-я захватила деревню Гнездилово. В целом операция терпела неудачу.
Стремясь переломить ход сражения, в бой под Чижовкой бросили 25-й танковый корпус генерала П. П. Павлова. Однако ситуацию это не спасло. Наступавшие в боевых порядках пехоты танки на открытой местности были отличной мишенью для немецких противотанкистов. В течение недели шла ожесточенная борьба, пока 28 сентября по распоряжению Ставки Воронежский фронт не прекратил попытки продолжать наступление, перейдя к жесткой обороне. Воронеж в итоге оказался разделен одноименной рекой на две половины – левая осталась за нами, правую оккупировали немцы. Окончательно же «столица Черноземья» была освобождена только 25 января 1943 г. войсками Воронежского фронта под командованием… генерал-полковника Ф.И. Голикова.
Я уже писал выше, что в указанный период времени Ватутина обычно противопоставляют Голикову – дескать пришел талантливый генерал и наладил дело. В отличие от якобы не блиставшего дарованиями и продвигавшегося по службе исключительно в силу удачного стечения обстоятельств Ф.И. Голикова, Н.Ф. Ватутин характеризуется нашими историками как грамотный (2 академии!), волевой и т.д. и т.п. Вот только факты, увы, говорят об обратном, и, по большому счету, «успехи» Ватутина в конечном счете не сильно отличаются от «неудач» Голикова.
Тем не менее, несмотря на наличие очевидных фактов, противоречащих устоявшемуся мнению, Федеральный портал Истории России, рассказывая о Ватутине, отмечает:
«Незаурядное военное дарование Н.Ф. Ватутина проявляется в годы Великой Отечественной войны при создании мощных ударных группировок, применении танковых корпусов в качестве подвижных групп армий, а танковых армий - в качестве подвижных групп фронта. Это позволило обеспечить высокие темпы при прорыве обороны противника и его преследовании.»
А вот по мнению Катукова в ходе борьбы за Воронеж:
«Танковые корпуса вводились в сражение на разных участках фронта и в большинстве случаев неодновременно. НИ РАЗУ (выделено мною, автор) не было нанесено по войскам противника массированного удара крупных танковых сил». Сказанное Катуковым относится и к Голикову, и к сменившему его Ватутину. Более того, именно к периоду командования Николая Федоровича относится эта горькое признание Катукова: «Корпуса не прикрывались истребительной авиацией, не поддерживались нужным количеством артиллерии… Однако некоторые высокие начальники считали, что «танки все могут».
Кстати, это заблуждение про «танки все могут» дорого обойдутся командиру 25-го танкового корпуса Павлову, в ходе спланированного Ватутиным «Скачка» к Днепру….
Но у нас акцентировать внимание на этом не принято. Ведь иначе образ «генерала от наступления» начнет распадаться.
В подтверждение сказанному - еще одна цитата с просторов интернета (сайт Московские Суворовцы, статья «Ватутин Н.Ф.: забытый победитель»):
«Обладая незаурядным военным дарованием, при всей своей горячности, Николай Федорович умел принять выверенное и продуманное решение. Прекрасно развитый аналитический ум позволял генералу Ватутину не допускать промахов в оценке обстановки. А если такое все же случалось, то он умел критически осмыслить опыт и извлечь полезные уроки на будущее. Именно в Сталинградской и Курской битвах генерал Ватутин заслужил авторитет полководца, его имя получило широкую известность. Среди коллег - офицеров он получил прозвище «генерал от наступления». Умело удерживая ситуацию под контролем без привлечения стратегических резервов (особенно в ходе Курской битвы это УМЕНИЕ ярко высветилось, автор), искусно маневрируя силами и средствами, войска Ватутина в ходе операции «Малый Сатурн» сорвали попытку группы армий «Дон» генерал-фельдмаршала Э. Манштейна, «старого знакомого» Николая Федоровича, пробиться на помощь группировке генерал-фельдмаршала Ф. Паулюса.».
Между тем, достаточно просто открыть Википедию, набрать «Зимняя гроза» и увидеть, что Юго-Западный фронт Ватутина НИКАКОГО отношения к противостоянию с Манштейном в ходе попытки деблокировать окруженные войска Паулюса НЕ ИМЕЕТ. С немецкой стороны фигурируют Манштейн, Гот, Холлидт, Думитреску, с нашей – Еременко, Попов, Труфанов, Малиновский, Василевский. И никакого Ватутина.
Но для легенды «Ватутин против Манштейна» этим можно пренебречь. Ведь, по большому счету, Манштейн как командующий группы армий «Дон» принимал участие в Сталинградской битве? Принимал. А Ватутин? Тоже. Ну вот, а вы говорите не было…
А как же 5-я танковая армия, возразят мне? Ведь в той же самой Вики написано, что бои на реке Чир – часть операции «Малый Сатурн» и «Зимней грозы»!
А давайте уйдем от «общеизвестно» и попросту обратимся к фактам.
Наступление 5-й ТА началось 30 ноября. До начала запланированной Манштейном «Зимней грозы» еще целых 12 дней! И когда 12 декабря началось немецкое наступление на Котельниково, то для советского командования удар на этом направлении оказался НЕОЖИДАННЫМ. Это, во-первых.
Во-вторых, фельдмаршал Эрих фон Манштейн, командующий недавно сформированной немецкой группой армий «Дон», действительно ПЛАНИРОВАЛ прорваться к окруженной 6-й армии атакой с юга силами 4-й танковой армии генерала Германа Гота при поддержке ее на фланге 48-м танковым корпусом из состава армейской группы «Холлидт». В это же время советское командование само планировало удар в направлении от Сталинграда к Ростову-на-Дону с целью отсечения путей отхода группы армий «А» с Северного Кавказа и Кубани (операция «Малый Сатурн»). Атака представляла большую опасность для планов Манштейна, поскольку угрожала переправе через Дон у Нижне-Чирской, которую следовало удерживать любой ценой. Для удержания плацдарма Манштейну пришлось задействовать 48-й танковый корпус. (против 5-й ТА). Так написано в Википедии и нет смысла опровергать очевидное. Но!
План «Зимней грозы» пришлось изменить не только, и не столько из-за невозможности использовать 48-й ТК, атакованный 5-й ТА, сколько из-за того, что, запланированная Манштейном операция, В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ могла начаться никак не раньше 8 декабря. Такая ситуация была обусловлена задержкой в сборе сил: армейская группа Холлидта не успевала занять исходные позиции для наступления из-за недостаточной пропускной способности дорог, а 4-я танковая армия Гота ожидала прибытия 23-й танковой дивизии, которая из-за оттепели на Кавказе не могла двигаться своим ходом и добиралась по железной дороге. Поэтому начало операции было перенесено на 12 декабря.
Через несколько дней Манштейн был вынужден еще раз пересмотреть начальный план из-за неудовлетворительного состояния комплектации ударных групп. Из числа семи дивизий, предназначенных для группы Холлидта, две (62-я и 294-я пехотные дивизии) уже были задействованы в боях на фронте 3-й румынской армии (вот здесь как раз и были войска Ватутина), и оперативное состояние не позволяло отозвать их обратно. А 3-я горная дивизия вообще не прибыла - приказом ОКХ она была передана группе армий «А», а потом группе армий «Центр». Группой армий «А» была также задержана артиллерия резерва главного командования.
Поэтому пришлось обходиться тем, что удалось собрать к 12 декабря, и главная роль в решающем ударе была возложена на 57-й танковый корпус. Он состоял из двух дивизий: прибывшей из Франции 6-й танковой дивизии (160 танков и 40 самоходных установок) и наконец-то добравшейся с Кавказа 23-й танковой дивизии (30 танков).
И вот пока Манштейн с бору по сосенке собирает войска для деблокады Паулюса, 5-я ТА героически сражается с одной единственной (!!!!) дивизией немцев – 11-й танковой Германа Балька. Которая в состав 48-го ТК будет включена только 22 декабря – ПО ЗАВЕРШЕНИИ операции «Зимняя гроза». А пока она находится в распоряжении 4-й румынской армии и к 48-му ТК относится чисто «географически», поскольку оперирует в районе нахождения его штаба у Поселка отделения № 2 совхоза «Красная звезда».
Не верите – посмотрите на состав 48-го ТК на 19 ноября. В корпус генерал-лейтенанта Ф. Хайма (с 30.11.42 г. – генерала танковых войск О. фон Кнобельсдорфа) входят (номинально): 1-я пд (рум), 14-я тд, 22-я тд, отдельные части 62-й пд. – НИ ОДНО из этих соединений не отмечено в боях против 5-й ТА из состава фронта Ватутина. Кстати, это весьма распространенная в нашей историографии ошибка – кто-то когда-то написал ерунду, другие без проверки переписали – и все! – ошибка стала «общеизвестным» фактом.
Так что на момент «Зимней Грозы» ни 11-я танковая дивизия Балька, ни 336-я пехотная дивизия генерал-майора В. Лухта (в распоряжении 3-й румынской армии) в состав 48-го ТК не входили.
А как же, и самое главное – где - в этот период действовали части, относящиеся к 48-му ТК?
14-я танковая дивизия, так же, как и 336-я пехотная – в распоряжении 4-й румынской армии и держит оборону против 57-й армии Сталинградского фронта. Затем в составе группировки войск 6-й немецкой армии в районе Мариновка, Басаргино, Большая Россошка попадет в окружение в самом начале операции «Кольцо».
22-я танковая дивизия - в составе группы «Холлидт». После того как советские войска опрокинули румын у Серафимовича, 22-я танковая дивизия, действуя практически в одиночестве, попыталась предотвратить окружение 6-й армии, а в итоге сама едва сумела избежать окружения. Уровень потерь был так высок, что, к декабрю 1942 года, когда дивизия отступила за Чир, она «усохла» до боевой группы. В ней оставалась едва ли половина танков, причем большинство из них были уже малопригодны для боя. Командовавший группой армий «Дон» фельдмаршал Манштейн даже назвал дивизию «старой развалиной».
И в итоге ВСЕ танковые корпуса советской 5-й ТА были разбиты, один за другим, в основном силами 11-й танковой дивизии. Прибыв к месту боев от Ростова-на-Дону, с 9 по 17 декабря дивизия Балька действовала в режиме «пожарной команды», ликвидируя прорывы советских танков. Днем дивизия сражалась, а ночью совершала марш в место очередного прорыва. За успехи в боях на реке Чир ее командир - генерал танковых войск Герман Бальк - был награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту Железного креста.
К 22 декабря бои в излучине Чира закончились. В этот день 48-й танковый корпус, приняв под свое крыло части Балька и Лухта, получил приказ переместиться на запад в район Тацинской для противодействия наступлению на Ростов 1-й гвардейской армии Юго-Западного фронта, прорвавшей оборону 8-й итальянской армии. Но это, как говорится, уже совсем другая история.
В заключение хочу отметить такую деталь. Как мы с вами видели, советское командование неправильно определило направление деблокирующего удара. Предполагалось, что удар будет нанесён по кратчайшему пути между внешним и внутренним фронтами окружения - к тому моменту расстояние между линией обороны 6-й армии и фронтом на реке Чир составляло около 40 км. Автором версии о немецком ударе по наикратчайшему направлению был командующий Юго-Западным фронтом Н. Ф. Ватутин. Вот вам и «предвиденье». Которое откажет Николаю Федоровичу еще не раз. В том числе и при подготовке к Курской битве – Ватутин не сможет УГАДАТЬ направление главного удара немцев. Но об этом мы поговорим в следующий раз.