Сегодняшний разговор будет непростым, но необходимым. Он не о политике в её сиюминутных проявлениях, а о фундаменте, о том мировоззренческом каркасе, который сегодня претендует на роль единственно верного и прогрессивного. Наблюдая за тем, как меняется язык, как переписываются ценности и как создаются новые священные коровы и демоны, нельзя не заметить одну простую вещь: мы имеем дело не с эволюцией гуманизма, а с идеологией замещения. И эта идеология построена на колоссальном, тотальном лицемерии, которое стало её движущей силой и главным оружием.
Возьмём, казалось бы, благородную цель — борьбу с расизмом. Но что мы видим на практике? В Европе и Америке, а вслед за ними и у наших доморощенных леволибералов, идёт охота на ведьм. Любой человек титульной национальности, который осмелится сказать, что его культура, его история, его границы имеют значение, мгновенно клеймится расистом, нацистом, фашистом.
Эти слова обесценены, они превратились в дубину для устрашения обывателя. Реального, структурного расизма белых против черных на Западе сегодня нет. Его победили десятилетия назад законами, общественным движением, изменением сознания. Остались лишь его маргинальные, жалкие осколки, с которыми успешно борется само общество и правоохранительная система. Но индустрия борьбы с расизмом должна оправдывать своё существование. И она нашла выход: расистом теперь считается любой, кто не согласен с радикальной повесткой. Нормальный человек, который хочет жить в безопасности и не желает, чтобы в его дом приезжали непрошеные гости с чуждыми ценностями, часто замешанными на агрессивном фундаментализме, тут же записывается в изгои. Его переживания за свою страну, его привязанность к своим корням объявляются преступлением против человечности. А где в это время происходит настоящий, чудовищный расизм, основанный на племенной и религиозной ненависти? В Судане, где арабы десятилетиями ведут геноцид чернокожего населения, невзирая на вероисповедание. В Мавритании, где до трети населения — реальные рабы, живущие в условиях, которые европейцы забыли несколько веков назад. Туда леволиберальные борцы за справедливость не спешат. Там опасно, некомфортно и нет медийной славы. Гораздо проще травить соседа, который сказал лишнее слово, и чувствовать себя праведником.
Точно такая же история с феминизмом. Современный леворадикальный феминизм объявил войну не патриархальным устоям, а белому мужчине как виду. За невинный комплимент, за предложение помочь донести тяжёлую сумку, за сам факт своего существования мужчина сегодня может быть подвергнут шельмованию, потере работы, общественному порицанию.
Создаётся миф о тотальной опасности, исходящей от мужчин, подтасовывается статистика, раздувается каждая частная история до уровня системной проблемы. Но когда речь заходит о реальном, тотальном угнетении женщин, идеология показывает своё истинное лицо. Афганистан, где талибы* (организация, деятельность которой запрещена на территории Российской Федерации) лишили женщин базовых прав на образование, работу, свободу передвижения. Ряд стран Ближнего Востока и Африки, где практикуются женское обрезание, детские браки, «убийства чести». Где армия левофеминисток? Почему их гневный стрим не направлен на спасение реальных жертв? Ответ прост: это невыгодно. Это требует признать, что угнетение женщин имеет не половую, а цивилизационную и религиозную природу. А это противоречит базовому догмату о том, что все культуры равны, а виноват всегда западный белый патриархат. Поэтому страдания афганок списываются на «культурные особенности», которые нужно уважать. А страдания сотрудницы офиса от «мужского взгляда» — это повод для революции. Это не защита прав, это циничная игра в свои права.
Но самый яркий пример лицемерия — это отношение к религии и традициям. Христианство, вера, сформировавшая европейскую и русскую цивилизацию, дававшая людям надежду и нравственные ориентиры веками, сегодня объявлено мракобесием, оплотом консерватизма и ненависти. Его символы оскверняются, его праздники высмеиваются, его ценности объявляются устаревшими. Но при этом та же самая либеральная интеллигенция с придыханием говорит о необходимости уважать «культурные и религиозные особенности» мигрантов. Жертвоприношения животных во дворах парижских или берлинских домов? Это их традиция. Браки с 12-летними девочками, оформленные по нормам шариата в пригородах Лондона? Это их культура. Дичайшие ритуалы, привозимые из глубин Африки или Азии? Это часть их идентичности, с которой нужно быть толерантным. Выходит, что свои традиции нужно сломать и выбросить на свалку истории как хлам, а чужие, даже самые дикие, — бережно сохранять и охранять от критики. Это уже даже не лицемерие. Это форма культурного самоубийства, прикрытая риторикой о многообразии. Сами же адепты этой идеологии, отвергнув христианство, не живут в духовном вакууме. Они заполняют его суррогатами: картами Таро, астрологией, шаманскими практиками, «энергетическими чистками». Отвергнув одну систему ценностей, они, как дети, тянутся к любым другим, лишь бы они казались эзотеричными и противоречили «устаревшей» морали.
И здесь мы подходим к самому главному. Весь этот комплекс идей — левый либерализм, культурный марксизм, неофеминизм — это идеология не созидания, а разрушения. Она не предлагает нового великого будущего, как это пытался делать классический марксизм. Её цель — деконструкция. Разборка на части всего, что составляет основу традиционного общества: семьи как союза мужчины и женщины, национального государства, религиозной морали, объективной науки, даже биологического пола. Воюют с ветряными мельницами выдуманных фашизмов и расизмов, чтобы отвлечь внимание от реального наступления на суверенитет стран и прав народов. Создают проблему там, где её нет, чтобы предложить своё тоталитарное «решение» в виде цензуры, перевоспитания, отмены искателей правды. Игнорируют реальные трагедии и преступления в других частях света, потому что они не вписываются в простую и удобную схему «угнетатель — жертва», где угнетателем всегда должен быть западный белый мужчина, а жертвой — все остальные. Это идеология глубоко антигуманная, потому что она видит в человеке не личность, а лишь набор ярлыков: пол, раса, ориентация. И с этим набором идут в бой, сея рознь и ненависть там, где веками люди учились жить вместе, несмотря на различия.
Наш ответ должен быть не в запрете слов, а в ясном, чётком и спокойном утверждении своих ценностей. Ценностей семьи, веры, отечества, здравого смысла и справедливости без двойных стандартов. Именно на этом фундаменте, а не на зыбком песке прогрессивистского лицемерия, можно построить будущее, которое не стыдно будет передать детям. А все организации, пропагандирующие идеи, направленные на подрыв этого фундамента, справедливо признаются в России экстремистскими и запрещаются.
