Я сидела напротив подруги с кофе, который уже остыл, и слушала её привычные жалобы про мужа-тюфяка, который ничего не решает, не проявляет инициативу и постоянно спрашивает её мнение. А я молча думала: сколько бы я отдала, чтобы хоть на неделю освободиться от необходимости всё решать самой. 15 лет после развода - это добрый срок, чтобы устать, растеряться и почти потерять веру в то, что бывает по-другому.
Вот тогда в моей жизни появился Андрей. Ему сорок восемь, есть собственное и четкое видение, чего он хочет добиться в этой жизни. Когда мы встретились в ресторане, я почувствовала, как на душе становится тепло, как будто я, наконец, могу расслабиться. Мужчина, который просто берёт ответственность - не предлагает варианты и не спрашивает, что я думаю. Принимает решение сам, куда мы идём и что смотрим. Это казалось мне тогда не контролем, а благодатью.
Я помню тот вечер в октябре, когда Андрей подошел ко мне и сказал:
- Твою машину уже забрал, сейчас отремонтирую, не волнуйся, все будет идеально.
Я не попросила помощь, но она пришла, и я подумала: вот это настоящий мужчина, вот это забота. Мир, где я все эти годы боролась одна, вдруг казался мне не таким враждебным. Потом его забота стала приходить волнами, всё большими волнами. Я показываю ему платье, которое купила на работу - он морщит нос и говорит:
- Лена, это не твой цвет, ты красивая, но не в этом. Давай я куплю тебе нормальное, поверь мне.
И я верю. Кто я, чтобы спорить с его вкусом, когда он явно понимает больше? Моя подруга Маша звонит, и мы договариваемся о встрече. Андрей замечает, что после работы я прихожу уставшей и раздраженной, ему жаль моих нервов и он предлагает вместо того чтобы куда-то идти, просто остаться дома вдвоём. Маша обижается, звонит реже и я оправдываю это тем, что Андрей просто бережёт моё здоровье, психику, энергию.
На работе завал и мне приходится после работы доделывать отчет из дома, потому что он должен быть готов к утру. Андрей видит, что в 3 часа ночи я еще не сплю и он говорит мягко, почти ласково:
- Зачем тебе эти отчёты? Давай я расскажу начальнику, что у тебя проблемы со здоровьем, ты уйдёшь, а я буду обеспечивать тебя. Ты мне нужна здоровой и счастливой, а не замученной работой.
Три месяца у меня в ящике стола лежит заявление на увольнение, которое не могу решиться отдать директору, мой гардероб окончательно изменился под его вкус. За это время я виделась с подругой всего один раз (и то он сидел в кафе с нами), а мой мир сузился до размера его одобрения. Моя жизнь стала идеальной, как на картинке из глянца - только я больше не узнаю в зеркале того человека, чьё лицо там отражается.
Это был вторник. Я давно мечтала о керамике - о том, чтобы встать к гончарному кругу и ощутить под пальцами влажную глину, чтобы слепить что-то своё, непредсказуемое, живое. Годами это желание сидело во мне, как голос, который я не давала себе слышать. Но в этот вторник я наконец записалась на курсы, которые начинались в семь вечера, и мне казалось, что я совершила какой-то подвиг.
После занятия я прихожу домой и рассказываю Андрею, радостная, как ребёнок. Его лицо меняется - медленно, но так, чтобы я это заметила. Не вспышка гнева, нет - гораздо хуже. Ледяное, совершенное равнодушие.
- Я думал, мы проведём вечер вместе, - говорит он, и каждое слово падает в пространство между нами, как камень. - Но если тебе важнее лепить горшки, чем семья, то... поступай как знаешь.
Он улыбается - вежливо, идеально вежливо - но это улыбка не живого человека, который смотрит сквозь тебя, как сквозь стекло. Весь вечер он держит дистанцию. Говорит вежливо, спрашивает, как мои дела, интересуется как прошел день, но все это спектакль, в котором он главный актёр, а я - заблудшее существо, которое совершило ошибку.
Я перестала ходить на керамику. Осталась дома, сидела рядом с ним и чувствовала, как от его отчуждения больно ломается грудь, как я готова отречься от любого своего желания, лишь бы вернуть тепло, которое испаряется из его глаз. В эту ночь я впервые поняла истину, которую так долго отрицала: его забота работает только в одну сторону, только если я удобна, послушна, удовлетворена ролью, которую он для меня нарисовал.
Главный признак контролирующего мужчины - это не запреты и не приказы, которые приходят позже, раскрывая карты. Это наказание за независимость. Это точка, в которой женщина проявляет малейшее движение собственной воли - даже в выборе десерта или цвета губной помады - и мужчина включает режим "холодный душ", превращаясь в ледяную статую, которая смотрит на неё как на нашкодившего ребёнка, как на сломанную игрушку, которая перестала работать по его сценарию. Все остальное - забота, красивые подарки, решение за тебя всех проблем - это не маска. Это удочка, и она заброшена в воду специально, чтобы ты не заметила петлю.
Я твердо решила, что буду ходить на керамику. Я перестала носить одежду, которую он мне купил и подобрала к костюму помаду цвета, который он называет "безвкусным". Я позвонила Маше и предложила встречу, которая была нужна только мне, только потому, что мне нужна была её дружба. Я не ушла с работы, хотя давление стало еще сильнее. Его "забота" начала трещать по швам, обнажая агрессию под венецианской маской вежливости. Холодные завтраки, вопросы, загруженные осуждением, долгие молчания, в которых он смотрел на меня как на врага. Это было больно, ужасно больно.
"Лучше я буду сама решать свои проблемы, ошибаться, расстраиваться, уставать - чем буду отдохнувшей куклой в золотой коробке", - думала я, глядя на его лицо, на которое вернулся гнев настоящий, без маски. Потому что цена его решений - это моя личность, моё право выбирать, моё право быть неправой, моё право быть собой.