Я вернулся домой раньше обычного. Совещание отменили в последний момент, и вместо семи вечера я открывал дверь своей квартиры уже в половине пятого. Ключ повернулся бесшумно, я вошёл, снял ботинки и только потом услышал голоса из спальни. Тихие, приглушённые, но отчётливые. Мужской и женский. Я замер в прихожей, и сердце начало биться так громко, что, казалось, его слышно по всей квартире.
Первая мысль была почти смешной: может, она смотрит фильм. Вторая — уже холодная и тяжёлая: нет, это не фильм. Я медленно прошёл по коридору, остановился у двери спальни, которая была приоткрыта на ладонь. Через щель я увидел их. Жену и соседа сверху, того самого Андрея, который полгода назад переехал в квартиру над нами и с которым мы здоровались в лифте.
Они сидели на краю нашей кровати. Он — в джинсах и футболке, она — в домашнем халате. Близко. Слишком близко. Его рука лежала у неё на плече, её голова была склонена к его плечу. Они говорили о чём-то тихо, я не разбирал слов, но интонация была слишком интимной, слишком доверительной, совсем не такой, какой должна быть между соседями.
Я толкнул дверь. Она распахнулась с тихим скрипом, и они оба дёрнулись, словно их ударило током. Жена вскочила с кровати, лицо побелело, глаза расширились. Андрей тоже встал, но медленнее, и в его взгляде было не смущение, а что-то вроде вины, смешанной с вызовом.
Я стоял на пороге и смотрел на них обоих, пытаясь найти слова. Но слов не было. Была только тишина, тяжёлая и липкая, которая заполнила всё пространство между нами.
Когда она бросилась защищать его, а не объяснять мне
Я сделал шаг вперёд. Не знаю, что собирался сделать — выгнать его, закричать, потребовать объяснений. Но я сделал шаг, и тут она метнулась между нами. Буквально встала между мной и Андреем, раскинув руки, как будто защищала его от меня.
— Не трогай его! — крикнула она, и в её голосе была такая паника, что я остановился как вкопанный.
Не "извини", не "это не то, что ты думаешь", не "сейчас объясню". А "не трогай его". Она защищала его. От меня. От своего мужа, с которым прожила двенадцать лет.
Я посмотрел на неё и не узнал. Это была чужая женщина с лицом моей жены. Она стояла, прикрывая собой соседа, и смотрела на меня так, будто я представлял для неё опасность. Будто я был врагом, а он — тем, кого надо спасти.
Андрей шагнул в сторону, вышел из-за её спины и сказал глухо:
— Слушай, мы не хотели, чтобы ты узнал вот так. Мы собирались поговорить с тобой нормально.
Я перевёл взгляд на него. Он был моложе меня лет на семь, спортивный, с уверенной осанкой и спокойным лицом человека, который уже принял решение и теперь просто ждёт, когда всё разрешится. Мне захотелось ударить его. Не потому что я агрессивный — я никогда никого не бил. Просто хотелось хоть что-то сделать, чтобы выплеснуть то, что скопилось внутри за эти несколько секунд.
Но я не ударил. Я просто стоял и смотрел на жену. На ту, с которой мы встретились в университете, с которой расписались в двадцать три, с которой прошли через переезды, кредиты, ремонты, ссоры, примирения. С которой, как я думал, мы строили общую жизнь.
— Как давно? — спросил я тихо.
Она отвела глаза.
— Четыре месяца.
Четыре месяца. Треть года. Всё это время она приходила домой, ужинала со мной, ложилась рядом в постель, говорила "спокойной ночи" и целовала меня в щёку перед сном. И всё это время у неё был он.
Почему я не устроил скандал и просто ушёл
Я мог бы закричать. Мог бы разбить что-нибудь, хлопнуть дверью, устроить сцену, потребовать объяснений, унизить их обоих словами. Наверное, многие бы так и сделали. Но я просто развернулся и пошёл к выходу. Надел ботинки, взял куртку, вышел из квартиры и закрыл дверь за собой тихо, почти бесшумно.
Она выбежала за мной в коридор, схватила меня за рукав:
— Подожди, давай поговорим!
Я остановился, но не обернулся. Просто стоял спиной к ней и слушал, как она говорит сбивчиво, торопливо, пытаясь объяснить необъяснимое:
— Я не хотела, чтобы так получилось. Просто мы с ним… мы поняли, что у нас есть что-то общее. Ты всегда занят работой, ты устаёшь, ты молчишь по вечерам. А с ним я могу говорить. Он слушает меня. Он понимает. Это не значит, что я тебя не люблю, просто…
Я обернулся и посмотрел ей в глаза. Она замолчала на полуслове. Потому что увидела в моём взгляде что-то, чего, наверное, не ожидала. Не ярость, не обиду. А пустоту.
— Ты защищала его от меня, — сказал я ровно. — Не объяснялась, не извинялась. Защищала. Значит, ты уже сделала выбор. И мне тут больше делать нечего.
Она открыла рот, чтобы возразить, но я не стал слушать. Просто пошёл к лифту, нажал кнопку и уехал вниз, а она осталась стоять в коридоре, в своём домашнем халате, с растерянным лицом и пустыми руками.
Что произошло дальше: три недели в гостинице и развод
Я снял номер в гостинице недалеко от работы. Жил там три недели, пока искал съёмную квартиру. Она звонила каждый день, писала сообщения, просила встретиться и поговорить. Я не отвечал. Не из мести, не из гордости. Просто потому, что говорить было не о чём. Всё уже было сказано в тот момент, когда она встала между мной и им.
Через неделю я подал на развод. Она не возражала. Мы разделили имущество тихо, без скандалов и взаимных претензий, через адвокатов. Квартира осталась ей — я не хотел ничего, что напоминало бы мне об этом. Просто взял свои вещи, документы и ушёл из той жизни, как будто её никогда не было.
Коллеги спрашивали, что случилось. Я отвечал коротко: развёлся. Не вдавался в подробности. Родители переживали, предлагали помощь, пытались выяснить причину. Я говорил, что просто не сошлись характерами. Им этого хватило. Мне — тоже.
Через два месяца после развода я случайно встретил её в супермаркете. Она шла с тележкой, в которой лежали продукты, и рядом с ней был Андрей. Они выбирали что-то вместе, обсуждали, смеялись. Она выглядела счастливой. Я прошёл мимо, она меня не заметила. Или сделала вид, что не заметила.
Мне было странно смотреть на неё. Не больно, не обидно — просто странно. Как будто это была совсем другая женщина, которую я когда-то знал, но давно забыл. Она жила своей жизнью, я — своей. И между нами больше не было ничего общего.
Что я понял спустя год
Прошёл год с того дня. Я всё ещё живу один, всё ещё не встречаюсь ни с кем серьёзно. Иногда хожу на свидания, но пока ни с кем не сложилось. Мне хорошо одному. Я научился готовить, навёл порядок в квартире, завёл привычку гулять по вечерам. Жизнь стала проще, тише, предсказуемее.
Иногда я думаю о том дне. О том, как открыл дверь и увидел их. О том, как она встала между нами. И каждый раз прихожу к одному и тому же выводу: тот момент всё расставил по местам.
Она могла бы попросить прощения. Могла бы попытаться объяснить, оправдаться, солгать, что это ничего не значит. Но она выбрала защищать его. И этот выбор сказал мне всё, что нужно было знать. Она уже была не со мной. Может быть, не была уже давно, просто я не замечал. Или не хотел замечать.
Я не считаю себя жертвой. Не виню её, не ношу в себе обиду. Просто принимаю как факт: мы были вместе двенадцать лет, а потом перестали быть. Она нашла кого-то, кто ей ближе. Я остался один. Так бывает. Это жизнь.
Единственное, что меня до сих пор удивляет, — это как быстро всё рушится. Двенадцать лет вместе, общая квартира, общие планы, общая постель. А потом одно мгновение — и всё исчезает, как будто этого никогда не было. Остаётся только пустота и ощущение, что ты проснулся в чужой реальности, где твоя жизнь принадлежит кому-то другому.
Я не знаю, счастлива ли она сейчас с Андреем. Не знаю, живут ли они вместе, планируют ли будущее. Мне всё равно. Правда всё равно. Она сделала свой выбор, я — свой. Мы разошлись, как два поезда на разных путях, которые ехали вместе какое-то время, а потом просто свернули в разные стороны.
Может быть, когда-нибудь я встречу кого-то, кто не будет защищать другого от меня. Кто выберет меня, а не соседа сверху. Кто останется рядом, даже когда станет трудно. А может быть, не встречу. И это тоже нормально. Потому что после того, что случилось, я понял главное: лучше быть одному, чем рядом с тем, кто уже выбрал другого.
А вы смогли бы простить измену, если бы партнёр объяснил, что "просто так вышло"?
Считаете ли вы, что мужчина поступил правильно, уйдя без скандала, или надо было бороться за отношения?
Может, жена имела право на счастье с другим, раз в браке ей не хватало внимания?
И главное — если человек встаёт на защиту любовника, а не пытается объясниться с супругом, это однозначный конец или можно было всё исправить?