Продолжим разговор о тех днях… Верховный уголовный суд заключил, что обвиняемые имели «умысел на потрясение империи, на ниспровержение коренных отечественных законов, на превращение всего государственного порядка». В основу распределения по разрядам были поставлены способы осуществления этого умысла: цареубийство, бунт и воинский мятеж. В результате - разделение осуждённых на группы по одиннадцати разрядам и одну группу вне разрядов.
Разные приговоры: государственные преступники первого разряда осуждаются «к смертной казни отсечением головы», одиннадцатого – «к лишению токмо чинов с написанием в солдаты с выслугою». Известно, что при голосовании по мерам наказания для тех, кого поставили вне разрядов, и отнесённых к 1-му разряду, против применения смертной казни выступил только один человек – Н.С.Мордвинов, которого Рылеев за три года до того назвал «одним из дивных исполинов Екатерины славных дней» и которого декабристы предполагали включить в состав высшего органа управления государством.
Императорским указом от 10 июля 1826 года приговор почти по всем разрядам был смягчён: так, про осуждённых по первому разряду было сказано: «Даровать жизнь, по лишении чинов и дворянства, сослать вечно в каторжную работу».
Ах, царь милосердие дарит;
Меняет на каторгу смерть...
Восславьте же все государя
И будьте разумнее впредь!
Те, кого поставили вне разрядов, были «осуждены к смертной казни четвертованием», но тогда же И.И.Дибич писал председателю Верховного уголовного суда князю П.В.Лопухину: «На случай сомнения о виде казни, какая сим преступникам судом определена быть может, государь император повелеть мне соизволил предварить вашу светлость, что его величество никак не соизволяет не токмо на четвертование, яко казнь мучительную, но и на расстреляние, как казнь одним воинским преступлениям свойственную, ни даже на простое отсечение головы, и, словом, ни на какую смертную казнь, с пролитием крови сопряжённую».
О смертной казни – несколько позднее. Пока о гражданской. О ней сохранилось немало воспоминаний.
В одной из частных коллекций сохранилась сделанная Л.Н.Толстым копия царского распоряжения (писатель озаглавил её «Документ Николая») о проведении казни. Позвольте привести его полностью: «В кронверке занять караул. Войскам быть в 3 часа. Сначала вывести с конвоем приговорённых к каторге и разжалованных и поставить рядом против знамён. Конвойным оставаться за ними, считая по два на одного. Когда всё будет на месте, то командовать на караул и пробить одно колено похода. Потом г. генералам, командующим эскадроном и артиллерией, прочесть приговор, после чего пробить второе колено похода и командовать "на плечо". Тогда профосам сорвать мундир, кресты и переломить шпаги, что потом и бросить в приготовленный костер. Когда приговор исполнится, то вести их тем же порядком в кронверк. Тогда возвести присуждённых к смерти на вал, при коих быть священнику с крестом. Тогда ударить тот же бой, как для гонения сквозь строй, докуда всё не кончится, после чего зайти по отделениям направо и пройти мимо и распустить по домам». Командиры гвардейских частей поначалу получили разъяснение, по которому осуждённые должны были ждать окончания смертной казни и потом пройти мимо виселицы с казнёнными; мимо виселицы следовало также провести присутствовавшие при казни гвардейские войска. Однако руководители этими «процедурами» не выполнили последнего распоряжения: осуждённых отправили в камеры ещё до начала смертной казни. А.И.Чернышёв опасался попыток нападения на конвой и самовольно изменил императорский приказ.
На месте исполнения приговора были собраны войска: сводные батальоны и эскадроны от всех гвардейских полков, где служили осужденные, сводная артиллерийская батарея и военный оркестр. «Вид знамён того полка, в котором я некогда служил, возбудил во мне воспоминания моей службы в нём, Кульма, за который даны были знамёна; я их видел в руках людей, не имевших на них права, тогда как заслужившие были в гонении и рассеяны по всей армии», - писал много лет спустя С.П.Трубецкой.
С героев Бородина
Срывают и жгут эполеты,
Швыряют в костер ордена!
Очень кратко описала казнь М.Н.Волконская (явно со слов мужа): «Вот как это произошло: 13 июля, на заре, их всех собрали и разместили по категориям на гласисе против пяти виселиц. Сергей, как только пришёл, снял с себя военный сюртук и бросил его в костёр: он не хотел, чтобы его сорвали с него. Было разложено и зажжено несколько костров для уничтожения мундиров и орденов приговорённых; затем им всем приказали стать на колени, причём жандармы подходили и переламывали саблю над головой каждого в знак разжалования; делалось это неловко: нескольким из них поранили голову».
И смотрит Волконский устало
На знамя родного полка —
Он стал в двадцать пять генералом,
Он все потерял к сорока...
Из воспоминаний Трубецкого: «Довольно трудно было профосу сорвать с меня мундир, он так хорошо был застёгнут, должно было изорвать его в клочки. Шпагу также не подпилили и, ломая её, довольно больно ушибли мне голову. Все наши доспехи сложены были в костры и зажжены, а нас одели в полосатые халаты и отвели обратно в казематы».
И И.Д.Якушкин вспоминал, что шпага, которую должны были переломить надо его головой, «была плохо подпилена», и исполнитель наказания ударил его «ею со всего маху по голове, но она не переломилась», так что Якушкин упал…
А среди присутствовавших при казни были и те, с кем осуждённые дружили. По воспоминаниям Трубецкого, на генерала С.П.Шипова его «вид произвёл действие медузиной головы. Он замолчал и стремглав ускакал» (он заметит, что до восстания «Шипов был всегда членом, на которого полагались, и очень дружен с Пестелем»).
По возвращении в тюрьму они стали получать не обыденную пищу свою, а положение каторжников; также получили и их одежду - куртку и штаны грубого серого сукна.
Практически все осуждённые вспоминали, что были рады вновь увидеть друг друга и даже шутили. Узнав об этом, Николай I написал своей матери: «Презренные и вели себя как презренные – с величайшей низостью».
Морских офицеров (их было пятнадцать) для гражданской казни отвезли в Кронштадт, казнь прошла на флагманском корабле эскадры адмирала Р.В.Кроуна. Д.И.Завалишин вспоминал: «Командир корабля и офицеры встречали нас пожатием руки, а стоявшие вдали приветствовали знаками. Началось чтение приговора. Старик адмирал не выдержал и зарыдал. Плакали навзрыд матросы и офицеры: многие из последних не могли перенести сцены и, замахав руками, бросились вниз».
Вероятно, не все в тот момент осознавали, на что были осуждены. Из воспоминаний П.Е.Анненковой: «Тогда никто не понимал ещё колоссального деспотизма Николая, все ожидали, что он ещё опомнится, что он это только так — захотел попугать, пошутить. Но Николай шутил шутки нехорошие, как узнали потом… Тогда все родственники сосланных питали надежду, что ссылка не будет продолжительной. Известно уже, как они ошиблись: декабристы пробыли в Сибири 30 лет, вплоть до восшествия на престол незабвенного Александра II Освободителя».
Но трагедия ещё не кончена…
***********
В статье я использована фрагменты поэмы Ю.В.Друниной и сканы из фильма «Звезда пленительного счастья». Мне кажется, что сцена гражданской казни с её наплывами-воспоминаниями, сопровождаемая трагическим вальсом И.И.Шварца, - один из сильнейших моментов этой кинокартины.
Начинается последний петербургский акт драмы…
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
Навигатор по всему каналу здесь
Цикл о декабристах здесь