— Ты что, совсем совести лишился?! — голос тёти Любы дрожал от возмущения. — дядьку родного в беде бросаешь!
Андрей стоял у входной двери, сжимая в руках ключи от машины. Перед ним — разъярённая тётя, за её спиной перешёптывались родители и бабушка. В воздухе витало то самое знакомое с детства напряжение — будто гроза вот‑вот разразится.
***
Дядя Вова: вечный ребёнок с горящими глазами
Для всей семьи дядя Андрея - младший брат его родного отца, который был старше самого Андрея всего лишь на несколько лет - Вова оставался тем самым «Вовочкой» — взъерошенным, улыбчивым, вечно куда‑то спешащим.
Несмотря на свои тридцать с хвостиком, он будто застыл в том возрасте, когда мир кажется огромным игровым полем, а любая идея — заведомо гениальной.
Он и выглядел по‑мальчишески: худощавый, с вечно растрёпанными русыми волосами, в которых то и дело застревали сухие травинки — Вова обожал гулять по паркам. Глаза — светло‑карие, с искорками — загорались, стоило ему заговорить о новой затее. Говорил он быстро, размашисто, то и дело прерываясь на: «Слушай, это же элементарно!»
Одевался дядя Вова всегда небрежно: джинсы с потёртостями, футболки с выцветшими принтами, старый кожаный ремень, который, казалось, держался на честном слове. Но в этом была своя харизма — Вова словно демонстрировал: «Мне не до формальностей, я занят большим делом».
Андрей помнил, как в семь лет Вова — тогда ещё студент‑первокурсник — взял его за руку и повёл на пустырь за домом.
— Сейчас научу тебя запускать змея! — заявил он, разворачивая потрёпанного «орла» из бумаги и реек.
Змей взлетел, а Вова, запыхавшись, кричал: «Видишь, как он рвётся вверх? Так и надо жить — чтобы ветер в лицо!»
А через неделю Вова исчез. Родители нервничали, бабушка чуть не вызвала милицию, а он вернулся с мешком дешёвых брелоков и магнитов: «Открыл точку у вокзала! Представляешь, за три дня — чистая прибыль три тысячи!»
Тогда это сошло за детскую шалость. Но с годами «шалости» становились масштабнее.
Однажды Вова загорелся идеей открыть шаурмичную.
«В центре города нет нормальной шаурмы — только пережаренное мясо и кислый соус!» — возмущался он. Нашёл место у метро, нанял парня из Средней Азии, сам стоял за прилавком первые две недели.
Поначалу дела шли отлично — у киоска выстраивались очереди. Но потом пришли «старшие» — те, кто держал соседние точки. Вове «объяснили», что «тут свои правила». Через месяц шаурмичная закрылась. Семья сокрушалась: «Ну вот, опять эти бандиты! А ведь так хорошо начиналось…»
Не прошло и пары месяцев, как Вова увлёкся майнингом. «Биткоин растёт! Это будущее!» — провозгласил он и занял гараж отца, купил три «асика», подключил к старой проводке. Но уже через месяц случилась беда — сгорел гараж вместе с отцовой машиной, естественно и асики не уцелели. Отец орал: «Ты что, совсем без мозгов?!» Бабушка, однако, продолжала верить в Володю: «Ну хоть попробовал…»
Потом была история с перепродажей телефонов. «На Авито полно дешёвых айфонов — люди не знают их реальной цены!» — убеждал Вова родных. Он купил пять б/у iPhone, но три из них оказались нерабочими. В итоге удалось продать лишь два, а остальные так и остались пылиться на полке. Дедушка лишь махал рукой: «Опыт — дело наживное».
Но главное — Вова умел говорить. На семейных праздниках — будь то дни рождения, Новый год или 8 Марта — он занимал свой привычный «пост» в углу дивана и начинал:
— Слушайте, я тут придумал…
И дальше шёл поток слов, цифр, перспектив. Он рисовал схемы на салфетках, приводил примеры «как у Илона Маска», обещал «через полгода все будем купаться в деньгах».
Бабушка слушала, подперев рукой щёку:
— У него дар! Просто не всё сразу получается…
Дедушка кивал:
— Парень не боится пробовать. Это главное.
Родители Андрея вздыхали:
— Хоть бы раз довёл до конца…
А Андрей… Андрей ловил себя на том, что почти верит. В этом был особый талант Вовы — он сам верил в свои идеи так искренне, что заражал других.
Сначала всё было безобидно. Вова просил у бабушки пятьсот рублей «на печать для листовок», у мамы — тысячу «на рекламу в группе ВК». Возвращал быстро, с улыбкой: «Вот, взял с прибыли!»
Но постепенно суммы росли. Сначала это были тридцать тысяч «на закупку сырья для шаурмы», потом пятьдесят — «на первый взнос за майнеры». Сроки возврата растягивались: «Ну, понимаешь, тут задержка с поставками…», «Клиент не перевёл деньги…», «Надо ещё немного подождать…»
Андрей чувствовал, как внутри всё сжимается, когда Вова снова появлялся на пороге. Особенно теперь — когда его жена Лена ждала ребёнка, а они копили на квартиру.
Как-то так получилось, что бабушка с дедом уже давно перестали помогать Владимиру, да и родители Андрея сами вышли на пенсию, а Андрей сам был уже главой своего семейства, прилично зарабатывал, содержал семью.
Андрей не успел и моргнуть глазом, как понял, что обязанности по спонсированию идей Владимира семья возложила на него.
Андрей любил дядю. Помнил, как тот учил его завязывать галстук на первый звонок, как тайком давал пять рублей «на мороженое», как смеялся, когда Андрей падал с велосипеда.
Но каждый раз, когда Вова просил в долг, Андрей видел перед собой не просто родственника с очередной блестящей идеей, а:
- квартиру, которую они откладывали целый год;
- кроватку, которую Лена выбрала на сайте;
- будущее, которое с каждым новым займом становилось всё более призрачным.
И каждый раз он задавался вопросом: «А вдруг в этот раз сработает? Вдруг он наконец поймёт, что пора взрослеть?»
Но потом приходил очередной звонок от риелтора. Или смс от Вовы: «Брат, выручи…»
И Андрей понимал: это не бизнес. Это — игра. В которую семья давно играет по правилам Вовы.
***
И вот прошло еще несколько лет. Андрей уже накопил необходимую сумму на покупку квартиры для семьи - просторной трешки в хорошем месте. Всё удалось без кредитов, без одалживания у родителей и родственников: Андрей хорошо зарабатывал и умел копить.
Он уже и квартиру нашел, и залог оставил,приближалась дата сделки. Но за два месяца до сделки позвонил дядя Вова, будто чувствовал, что у Андрея скопилась приличная сумма.
— Андрюха, это точно выстрелит! — Вова сиял, сидя за кухонным столом, и его глаза горели таким неподдельным энтузиазмом, что на секунду даже Андрей почувствовал, как внутри зарождается искорка надежды.
Он расположился в их небольшой кухне в съемной квартире, небрежно закинув куртку на спинку стула, и весь светился уверенностью. На столе перед ним дымилась чашка чая, которую Лена налила из вежливости, но сам он к ней так и не притронулся — слишком был увлечён своей идеей.
— Полмиллиона, и ровно через два месяца день в день верну с процентами! — повторил он, энергично жестикулируя. — Представляешь, какой куш можно сорвать?!
Лена, стоявшая у раковины, нервно поправила чашку на блюдце. Она молчала, но её взгляд, брошенный на мужа, говорил всё без слов: «Не делай этого. Пожалуйста, не делай». Её пальцы слегка дрожали, когда она машинально вытерла столешницу, хотя та была идеально чистой.
Андрей перевёл взгляд с жены на дядю и снова на деньги, которые Вова нарисовал в воздухе широким размашистым жестом.
— Вов, у нас сейчас… — начал он осторожно, подбирая слова.
— Понимаю! — тут же перебил дядя, подавшись вперёд. — Всё понимаю, братан. Но послушай… Это же не просто деньги — это инвестиция! Настоящая! — Он сделал паузу, словно давая словам осесть в сознании собеседника. — Представь, какой доход мы получим! Через три месяца ты вернёшь свои полмиллиона плюс ещё четверть сверху. А дальше — только больше!
Вова говорил горячо, убедительно. Его голос звучал так уверенно, что даже Андрей, давно научившийся скептически относиться к очередным «гениальным» задумкам родственника, почувствовал, как сомнения начинают таять.
Дядя рисовал картины будущего успеха с такой детализацией, будто уже держал в руках мешки с деньгами: вот они расширяют бизнес, вот покупают офис в центре, вот открывают филиалы в других городах…
— Ты только представь, — продолжал Вова, и его лицо озарялось внутренним светом. — Мы же можем реально что‑то большое сделать. Не как раньше — мелкота всякая. Сейчас всё по‑взрослому!
Андрей колебался. Он переводил взгляд с воодушевлённого лица дяди на напряжённую спину Лены, которая теперь стояла, скрестив руки на груди, у окна. В голове крутились цифры: сумма, которую просил Вова, почти равнялась их накоплениям на квартиру. Той самой, о которой они мечтали последние два года — с просторной детской, светлой кухней и балконом, где можно пить утренний кофе.
Но Вова не умолкал. Он говорил о партнёрах, о «надёжных каналах поставки», о «гарантированном спросе». Его аргументы сыпались один за другим, как из рога изобилия, и каждый казался логичным, убедительным, почти неопровержимым.
Андрей обещал подумать он проводил Вову до двери, устало прислонился к косяку и закрыл глаза. В голове гудел хаос из противоречивых мыслей.
— Нужно всё взвесить, — пробормотал он себе под нос. — Не могу просто взять и…
Лена подошла бесшумно, положила ладонь на его плечо.
— Андрюш, ты же понимаешь, что это… — она запнулась, подбирая слова, — слишком рискованно?
— Понимаю, — он вздохнул. — Но Вова так убеждён… Говорит, это не просто очередная затея.
— «Не просто очередная затея» он говорил и про шаурмичную, и про майнинг, — тихо напомнила Лена. — А мы до сих пор квартиру снимаем.
Андрей не ответил. Он прошёл на кухню, сел за стол, достал блокнот, начал набрасывать цифры — доходы, расходы, возможные риски. Время текло медленно. Где‑то за стеной сосед включил музыку, в окно стучал монотонный дождь.
Первый звонок раздался через час.
— Андрей, это бабушка, — голос звучал строго, но с ноткой беспокойства. — Я только что разговаривала с Вовочкой. Он сказал, ты сомневаешься насчёт его проекта.
— Бабуль, я просто хочу всё обдумать, — осторожно начал Андрей. — Сумма‑то немаленькая…
— Но ты же знаешь, какой он талантливый! — перебила она. — Просто ему нужна поддержка. Семья должна держаться вместе!
Разговор длился минут десять — бабушка то вздыхала, то приводила примеры «как другие родственники помогали», то напоминала, как Вова в детстве «всегда придумывал что‑то интересное».
Едва Андрей положил трубку, телефон зазвонил снова.
— Сынок, это мама, — в голосе звучала мягкая настойчивость. — Мы с папой поговорили и решили: ты должен помочь Вове. Это же твой дядя, родная кровь!
— Мам, я понимаю, но…
— Никаких «но»! — тон стал твёрже. — Ты же видишь, как он старается. А ты единственный, кто может ему помочь.
Следующий звонок — от деда.
— Андрюха, слушай сюда, — голос был бодрым, но в нём чувствовалась скрытая тревога. — Вовка мне звонил, говорит, ты колеблешься. А ты вспомни: когда тебе в институте деньги на ноутбук нужны были, кто помог? Твой отец, конечно, но и Вова тогда из своих последних отдал. Семья — это взаимовыручка!
Андрей сжал телефон в руке. Он пытался отвечать спокойно, объяснять, что речь идёт о накоплениях на квартиру, о будущем ребёнка, но каждый аргумент разбивался о стену уверенных голосов:
— Он же не чужой человек!
— Ты что, жадничаешь?
— Мы всегда ему помогали, и ты должен!
Потом позвонила тётя Люда — сестра матери. Её голос звучал особенно эмоционально:
— Андрей, ты меня удивляешь! Вова такой светлый человек, а ты… Ты же знаешь, как ему тяжело! У него же ни жены, ни детей, он один на свете. А ты родной племянник — и отказываешь!
Каждый звонок был похож на предыдущий: одни и те же аргументы, одни и те же интонации — то мягкие и уговаривающие, то резкие и обвиняющие. Андрей чувствовал, как внутри нарастает тяжесть. Он смотрел на Лену, которая молча стояла у окна, и видел в её глазах тревогу.
— Они не поймут, — прошептал он. — Для них Вова — это… это Вова. Вечный талантливый неудачник, которого нужно поддерживать.
Телефон зазвонил снова. На экране высветилось «Тётя Ира (мамина сестра)». Андрей закрыл глаза, глубоко вдохнул и нажал «принять».
— Андрюша, милая, я только что от Вовочки. Он такой расстроенный! Говорит, ты не веришь в него. Но ты же помнишь, как он в школе…
И снова поток слов, воспоминаний, упрёков, призывов к «семейной чести».
Когда разговор закончился, Андрей опустил телефон на стол. Руки слегка дрожали. Лена подошла, села рядом, взяла его ладонь в свои.
— Ну что? — тихо спросила она.
Он помолчал, глядя в окно, где дождь всё так же монотонно стучал по карнизу.
— Я сдаюсь, — наконец произнёс он, и в голосе прозвучала горькая усталость.
— Они не оставят нас в покое. Будут звонить, писать, приезжать… А Вова будет ходить с этим своим «ты единственный, кто может помочь».
Лена кивнула, не говоря ни слова. Она знала: это не победа Андрея, а капитуляция перед напором родственных обязательств.
На следующий день он перевёл деньги. А вечером, когда они с Леной сидели на кухне, допили остатки чая, она тихо сказала:
— Надеюсь, ты не пожалеешь.
Андрей ничего не ответил. Он просто смотрел на капли дождя, стекающие по стеклу, и думал о том, сколько ещё таких звонков ждёт их впереди.
Вова тогда схватил Андрея в объятия:
— Вот это по‑нашему! Ты не пожалеешь, братан, вот увидишь!
Три месяца пролетели незаметно. Сначала Андрей старался не думать о деньгах — убеждал себя, что это инвестиция, что Вова не подведёт. Но с приближением крайнего срока беспокойство нарастало, как снежный ком.
Когда назначенная дата наступила, денег не было. Андрей позвонил дяде.
— А, Андрюх! — голос Вовы звучал бодро, почти весело. — Да, знаю, срок вышел. Но тут такие дела закрутились… В общем, небольшие временные трудности. Но ты не переживай, через недельку‑две всё будет, сто процентов!
Андрей напоминал ещё, и ещё. Каждый разговор был похож на предыдущий: обещания, извинения, туманные объяснения про «непредвиденные обстоятельства». Внутри него росла злость, смешанная с отчаянием.
А потом раздался звонок от риелтора.
— Андрей, извините за беспокойство, — голос агента звучал сдержанно, но в нём явственно слышалась напряжённость.
— Я понимаю, что у вас были договорённости, но если до конца недели не будет полной суммы, я вынужден буду отдать квартиру другим покупателям. Спрос высокий, и…
Андрей почувствовал, как земля уходит из‑под ног. Квартира — та самая, с детской и балконом — ускользала прямо из рук. Он закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.
На следующий день он нашёл Вову в кафе. Дядя сидел за столиком у окна в окружении троих мужчин в дорогих костюмах. Они оживлённо обсуждали что‑то, размахивая руками и время от времени кивая друг другу. Перед ними стояли чашки кофе и ноутбук с открытыми таблицами.
Андрей подошёл бесшумно.
— Где мои деньги? — спросил он тихо, но голос дрожал от сдерживаемого гнева.
Вова поднял глаза, расплылся в улыбке:
— А, Андрюха! — он махнул рукой, приглашая присесть. — Всё в порядке, не переживай. Они на вкладе. Если сейчас снять, потеряю проценты…
Что‑то внутри Андрея лопнуло.
— Мне плевать на твои проценты! — выкрикнул он, уже не сдерживаясь. — Это мои деньги, и я хочу их обратно. Сегодня. Либо твои компаньоны сейчас узнают что ты всего лишь ноль без палочки!
Улыбка сползла с лица Вовы. Он заметно помрачнел, переглянулся с собеседниками, которые тут же сделали вид, что погружены в свои телефоны.
— Ну… — протянул он, теребя край скатерти. — Ладно. Сейчас решим.
Достал телефон, набрал чей‑то номер. Говорил тихо, почти шёпотом, но Андрей видел, как напряжены его пальцы, как бегают глаза по экрану.
Через час сумма лежала на карте Андрея.
***
Через два дня начался ад.
— Как ты мог?! — мать плакала, глядя на него с укором. — Вова из‑за тебя потерял прибыль! Ты же знаешь, какой он ранимый…
— Ранимый? — Андрей не верил своим ушам. — А то, что я из‑за него кредит взял, вас не волнует?
— Ты мог бы потерпеть! — вступил отец. — Это же семья!
— Семья? — Андрей почувствовал, как внутри всё закипает. — А когда я просил поддержать нас с Леной, вы где были?
Бабушка всхлипнула:
— Мы всегда тебя любили, а ты…
— А я всегда давал деньги Вове! — выкрикнул Андрей. — И что в итоге? Он ни разу не отблагодарил, ни разу не подумал о других!
— Ты просто завидуешь его таланту! — выкрикнула мама.
— Таланту? — Андрей рассмеялся. — Таланту брать в долг и не отдавать?
Лена попыталась вмешаться:
— Давайте успокоимся…
— Нет, пусть выскажется! — мать повернулась к ней. — Ты тоже его поддерживаешь? А о нас ты подумала?
Комната наполнилась криками, упрёками, слезами. Андрей чувствовал, как рушится что‑то важное, то, что он всегда считал незыблемым — семья.
Родственники тогда все осудили Андрея, да и сам Владимир не стеснялся в выражениях, характеризуя "подлый" поступок Андрея.
Но уже через два месяца Вова снова пришёл с протянутой рукой.
— Андрюх, выручи! — он улыбался, словно ничего не произошло. — На этот раз точно всё получится!
— Нет. — Андрей сказал это тихо, но твёрдо.
— Что? — Вова растерялся. — Ты же понимаешь, это временно…
— Я сказал «нет».
Вова ушёл, хлопнув дверью. А через час позвонил мать:
— Ты обязан ему помочь! Он в отчаянии!
— Мам, я больше не буду давать ему деньги.
— Тогда это сделаем мы! — в её голосе звучала угроза. — Мы найдём способ.
Андрей понял: семья не просто на стороне Вовы — она готова воевать против него.
***
Прошло полгода. Андрей с Леной переехали в новую квартиру. Они редко виделись с родными — те звонили, но разговоры сводились к упрёкам и требованиям «исправиться».
Вся семья отвернулась от Андрея, но тот понял, что лучше быть со своей квартирой, женой и при деньгах, чем быть кошельком для родственников.
Дядьку своего Андрей заблокировал, и с "семьей" больше не общался, ведь всё общение сводилось лишь к тому: "Почему не дал Вове денег".
Ставьте 👍Также, чтобы не пропустить выход новых публикаций, вы можете отслеживать новые статьи либо в канале в Телеграмме, https://t.me/samostroishik, либо в Максе: https://max.ru/samostroishik