Предпоследний роман польского фантаста, повествующий о развитии робототехники в будущем. Заключительное произведение в серии повествования о похождениях Йона Тихого.
Как и последний его роман «Фиаско», он открывает тему выноса гонки вооружений в космос. Видимо польский писатель сначала обкатал эту идею именно в «Мире на Земле». Это последнее произведение Лема о похождениях пилота Йона Тихого, и шутливый тон, которым он написан, вовсе не обесценивает проблем, которые он поднимает. Основная проблема, которая рассматривается в романе — разрушительность современных (современных описываемым в романе событиям) военных технологий. Для сохранения комфортного существования на самой Земле, гонка вооружений перенесена на Луну. Именно на нашем спутнике оттачиваются новейшие военные технологии и разыгрываются нешуточные учения, свидетелем которых и стал Ион Тихий во время своей секретной миссии на Луне. Роман довольно интересный, и что из всего этого вышло, к этому я ещё буду возвращаться в своих дальнейших публикациях, а в этом эссе я затрону одну, показавшуюся мне интересной, тему, которую поднял Лем; - тему, вызванной техническим прогрессом, духовной деградации человечества. Темы этой он касается в конце главы IX “Визиты”. Она озвучивается в беседах Йона Тихого и некоего этнолога Рассела, тайно наблюдающего за жизнью обезумевших миллионеров. Я сначала хотел рассмотреть приводимые там тезисы в утвердительном ключе, то есть подтвердить действительную деградацию людей, из которых состоят западно- ориентированные цивилизации. Все эти приведённые Лемом тезисы были им развиты значительно позже: в его публицистических работах «Тайна китайской комнаты» и «Мегабитовая бомба». Там, как будто в состоянии идейного абстинентного синдрома, вызванного его увлечением кибернетикой, описаны во всей своей, совсем не привлекательной «красе», все тупики и провалы научно-технической революции. Единственное достижение информационных технологий, которое Лем считает удавшимся — это фантоматика, или, говоря современным языком, - вёрстка виртуальной реальности. Но и это удавшесть весьма сомнительна, ибо виртуальность она и есть виртуальность, то есть обман. И виртуальность эта для всего творческого человечества — просто бесполезная игрушка, а для большинства человечества не творческого, а потребляющего — это ещё одно средство быстро и бесполезно прожить данную Богом жизнь. Что это, как не наркотик для скучающего сознания обывателя? Мало ли таких экзистенциальных крючков забрасывает дьявол для ловли человеческих душ?
Так что же там Лем представляет в качестве свидетельства духовной деградации человечества? Рассел — этот этнолог, устами которого фантаст озвучивает свои мысли, называл свою современность эпохой пещерной электроники. Ширилась неграмотность: не надо было даже подписывать чеки — достаточно было оттиска пальца, всё остальное делалось компьютерами. Компьютеры же отменили профессию врача, так как они ставили всё более и более точные диагнозы и назначали лечение. При этом они бесконечно терпеливо выслушивали жалобы пациентов. Однако в сексе компьютеры уже вытеснялись особым устройством — так называемым оргиаком. Данное устройство действовало непосредственно на центры наслаждения в мозгу пользователя, и подгонялся непосредственно под личность пользователя. Этим достигалась утончённая реалистичность представляемого. Наслаждение теперь не требовало особых усилий и переживаний, - всё стало легко. Тут характерен эпизод, когда этот самый Рассел, вместо того, чтобы наблюдать за миллиардерами решил переключиться на солярий, где нагишом загорали медицинские сёстры и санитарки. Главный герой заявил ему, что он может просто пройти туда и рассматривать любую вблизи; на это его собеседник заявил, что трагедия состоит в том, что можно.
А ещё оказалось, что в большинстве промышленно развитых стран отменили всеобщее обязательное образование. Население именно население, а (не народ) призвали быть ребёнком:
«быть ребёнком, - гласила доктрина дешколяризации, - всё равно что быть осуждённым на ежедневное заточение в камере психических пыток, именуемых обучением». Только сумасшедшему потребно знать, сколько мужских сорочек можно сшить из 18 метров ситца, если на одну сорочку уходит 7,8 метра, или же — с какой скоростью столкнутся два поезда, если первый из них ведёт со скоростью 180 километров в час восьмидесятилетний пьяный машинист с насморком, а второй — со скоростью на 54,8 километра в час меньше ведёт дальтоник, при условии, что на 23 километра пути приходится 43,7 семафора доавтоматической эры.
Историческое образование также отбрасывается, а географии предлагают учиться в реальных путешествиях. И уж тем более не было необходимости в знании исторических событий. Зачем они? Не надо изучать иностранные языки, так как широко использовались миниатюрные переводчики. В общем, человечество осознало ненужность естественных наук. Развитие механизации и автоматики привели к исчезновению таких профессий как врач и даже дантист. Особые зубоврачебные автоматы — дантоматы, полностью исключили участие человека в лечении зубов. Вставляя в повестование крупицу чёрного юмора Лем поясняет, что всего в мире ежегодно совершают самоубийство более 30000 дантистов. Ещё бывшие в наличии старомодно воспитанные родители пытались наладить педагогический процесс на дому. Однако Верховный Суд постановил, что дети имеют право апелляции, и противодействующие прогрессу папы и мамы, вопреки нежеланию своих чад учиться, уже попадали под определение садистов. Отмирало уже не только понятие педагога, подразумевающее наличие живого учителя, умирало и производство автоматов-педагогеров. Кое-где их ещё производили, в США, например, где для стимулирования спроса прилагали в подарок огнестрельное оружие, но в большинстве стран они подлежали запрету. Ещё доживало несколько десятков тысяч учёных, но средний возраст доцента составлял уже 61,7 года, и смены им не было видно.
Это была трясина благосостояния. Это было время, когда жить легко, но противно. И скучно. Пресса и телевидение раздувало слухи о том, что активно самосовершенствующиеся автоматы-убийцы с Луны вторгнутся на Землю. Утомлённое земным раем человечество восприняло эту новость с удовлетворением.
Суды были завалены делами о самоубийствах при помощи оргиаков. Воздействуя электрическим током на центр наслаждения в мозгу, люди умирали с чувством глубокого удовлетворения.
В моде были и трансцендентальные компьютеры — трансцендеры. Они позволяли устанавливать связь с иным миром, однако здесь возникали проблемы правоведческого порядка. Возникало сомнение: является ли такая связь иллюзией или нет. Однако покупателей это не волновало. Агиопневматоры пользовались большим спросом, так как позволяли общаться со святым духом. Почти все костёлы, церкви боролись с агиопневматизмом, но результаты были мизерными. «Mundus vult decipi, ergo decipiatur» - мир желает быть обманутым, пусть же его обманывают.
Далее Лем описывает аппарат воображектор. В воображектор вводят прокасу (програмную кассету), и в пустом пространстве перед аппаратурой возникает изображение. Только изображение это было и не изображение даже, а искусственная действительность: Олимп, кишащий греческими богами и богинями или что-то более обыденное — особ высшего света, спешащих сквозь возбуждённую толпу на гильотину, или сказочные сюжеты с Алёнушкой и братцем Иванушкой перед избушкой Бабы-яги. Тут уж как будут развиваться события зависит от исключительно от зрителя. Под ногами у него две педали, пальцы — на ручке управления. Сказку воображала может превратить в бойню или устроить восстание богинь против Зевса, головы, падающие в корзину гильотины, улетают на крылышках, выросшими из ушей, или вообразить их прирастающими обратно к телам. Вообще можно всё. Можно сделать так, чтобы ведьма наделала из Иванушки котлет, и, объевшись ими, сдохла бы от обжорства, а можно и наоборот: котлеты сделают из неё. Гамлет может украсть сокровища Дании и сбежать с Офелией или Розенкранцем, если нажать клавишу «гомо». Воображактор был снабжён клавиатурой как фисгармония, только вместо звуков там возникают другие эффекты. Есть толстенная инструкция, но можно обойтись и без неё. Просто, двигая ручкой влево, включаешь вначале садомат, а потом извращатор. Толкнув же в другую сторону, ударяешься в лиризм, разные приятности и вообще хэппи-энд. Санаторий, в котором обретался Йон Тихий приобрёл двадцать воображекторов, но почти никто ими не пользовался. Доктор Гоус, который и занимался продвижение данной машины развлечений, был весьма опечален подобным оборотом. Он ходил от пациента к пациенту и уговаривал воспользоваться аппаратурой: мол, это самая лучшая психотерапия. Однако оказалось, что ни один миллионер, а тем более миллиардер, которые лечились в санатории, слыхом не слыхивал об Алёнушке, Иванушке, Бабе-яге, не говоря уже о греческой мифологии, Гамлете и средневековых монахах. Гильотиной они вообще считали (надо отдать должное юмору Лема) увеличенной машинкой для обрезания сигар — значит, всё это, вместе взятое, не стоило ломанного гроша. Доктор Гоус, вероятно, считая это своей обязанностью, сам ходил в воображекторный зал и, присаживаясь в кресло, запускал басни, революции, Средневековья, скрещивал Шекспира с Агатой Кристи, засовывал каких-то спелеологов в жерло вулкана и вытаскивал их оттуда порядком подгоревшими, но целыми и невредимыми.
Во всём этом отрывке показано упрощение человека до уровня «Home / cum ne distram impreuna». И всё это, следом за персонажами озвучивающими это упрощение, можно было бы считать деградацией человечества, но...
То же самое человечество постоянно скорбит о своём, катящемся в пропасть, величии. Особенно лестно ему считать это величие духовно-нравственным. Всё время раздаётся плачь об утерянном золотом веке человечества. Дескать ранее люди были и добрее, и умнее. И самоотверженней они были, и добросовестней, и вообще, государственное устройство было куда как более правильным. А в настоящем времени всё катится в тартарары. Однако жизнь продолжается. Причём она становится всё более комфортабельней и удобней, а люди ничуть не теряют в своих человеческих качествах. Стали ли они злее чем раньше? И как это измерить? А может они стали более инфантильными? Тоже нельзя это с точностью сказать. Как измерить инфантильность человечества ушедших эпох? Считается, что молодое население городов растёт инфантильными. Но не те же горожане считают деревенских жителей недалёкими? Разве деревенские жители, живущие в пределах своей тесной общины, не были примером деградировавшего человека? До двадцатого века большинство из них не то что книг не читали, но и азбуку-то не знали.
Складывается впечатление, что деградация человечества происходит перманентно с самого начала истории. Но так ли это?
Моя мама, например, считает, что раньше, то есть в то время, когда училась она, преподавали лучше. Во всяком случае лучше преподавали географию. Благодаря этому хорошему преподаванию географии она теперь может показать на карте где находятся все большие города мира. Однако, на мой вопрос, какой город является столицей Таиланда она не смогла ответить. То же повторилось и со столицами Камбоджи, Лаоса и Колумбии. Я тоже учился в советской школе, и тоже знал где на карте находятся столицы мира, а где мой родной город. Но данный факт не являлся следствием хорошего преподавания географии в моей школе. Мои знания пополнялись благодаря моему живому интересу к истории мира, в котором я живу. А вот мой одноклассник, и, по совместительству, мой друг, не мог показать на карте не только города, он и Африку не мог показать. И я думаю, что в этом плане он, даже для нашей школы, был вовсе не уникален. Таких балбесов в каждом классе было большинство. Говорило ли это о том, что советское детское сообщество восьмидесятых деградировало по сравнению с таким же сообществом пятидесятых? Нет! Потому, что и в пятидесятых — при самом коммунистическом сталинском коммунизме - количество неучей в каждом классе было не меньше. Ну а тогда — в сталинскую эпоху — тоже ведь находились горькие воздыхатели, плачущие о том, безвозвратно ушедшем времени, когда и учили как надо, и дети были сообразительнее. Когда и образование было что надо, - с обязательными четырьмя иностранными языками (2 из которых мёртвые), с логикой, подробной словесностью и хореографией. Я намекаю на гимназическое образование. Но разве и там не было балбесов? Мне вспоминается рассказ Набокова «Лик», с таким персонажем как Колдунов, да и сам Лик — помогло ли ему в жизни его превосходное образование? В чём-то помогло, в очень малом. В остальном же это был ненужный груз знаний. Как и сейчас наше образование большинству детей даёт ненужный груз знаний. Когда вчерашний школьник приходит в ВУЗ, то он слышит: - «забудьте о том, чему вас учили в школе».То же самое говорят вчерашнему студенту, когда он приходит на производство, то же надо забыть о том, чему учили уже в ВУЗе. А почему забыть? На производстве он может забыть высшее образование не для того, чтобы на освободившемся месте разместить новое знание, а потому, что знания, полученные в ВУЗе, для современного работника действительно излишни. На производстве (это было и раньше, это остаётся так и сейчас) человек становится придатком какой-нибудь одной производственной же операции: - умственной или физической. Ну хорошо, не одной — нескольких, но и только. Зачем ему знать литературу? Высшую математику? Собственно я повторяю то, что выше уже представил как мысли Лема.
Эпоха Возрождения выдвинуло перед человечеством задачу (пока как идею) сделать из каждого своего члена гармоничную, всесторонне развитую личность. Эпоха Просвещения взялась эту задачу осуществить. Уже французская революция показала, что что-то не то с выполнением этой задачи, но что «не то» раздумывать было некогда, так как подоспел научно-технический прогресс. Нужны стали грамотные рабочие, инженеры и учёные-естественники. Философия - та философия, какой её представлял Платон и Гегель - та философия приказала долго жить, расчистив место для позитивизма и утилитаризма. Гуманитарные науки стали – в пику точно-естественным - «неестественными».
Настала эпоха повальной грамотности. Теперь неграмотным быть не то чтобы неприлично, но даже недопустимо. Любое государство считает своим долгом просто искоренить неграмотность. Если надо — насильственными методами. Насильственность эта дала свои плоды. Действительно, население развитых стран стало поголовно грамотным. Но качество этого образования... Правительства не жалели сил и средств, чтобы впихнуть знания в головы своих народов, но вот только.., - образование не дают, образование получают. Это первое. Второе: образование требует постоянного культивирование. Прибежище хорошего образования — культурный человек, то есть тот человек, который постоянно себя культивирует. Часто ли встречается такой человек в общей народной массе? Очень редко. Так в чём же дело? И дело ведь не в том, что люди не хотят быть образованными. Дело в том, что люди хотят быть легко, поверхностно образованными. Образованными широко, но не глубоко. Потому человек постоянно существует в, своего рода, мировоззренческой матрице. Матрице зыбкой и далёкой от действительности.
В 90-х годах любили говорить, что тот, кто владеет информацией, тот владеет миром. В те времена раскручивался маховик информационных технологий, а потому думали, что много информации гарантирует человеку новое технологическое счастье, но... Случилось то же, что и с образованием. Гнались за количеством информации, напрочь забыв о качестве. И не то, чтобы люди не хотели быть информированными, вовсе нет! Но они хотели быть широко информированными, широко, - но не глубоко. Результат всего этого поразителен: человек всё также верит сказкам и мифам.
Что я, собственно, хотел в итоге сказать? Во-первых, при прочтении романа я обратил внимание на феномен плача человечества по прошедшему «золотому» веку. Этот же феномен я рассмотрел в своём другом эссе — про демографию, где такой же плач касался, якобы канувшей в лету, высокой плодовитости крестьянских семей. Во-вторых, Лем озвучивает озабоченность некоторых интеллектуальных кругов о том, что научно-технический прогресс, в своём развитии, приведёт к интеллектуально-нравственной деградации человечества. И, как результат, к обесцениванию самой жизни, с последующей за этим жажде самоубийства. Выше я уже указал такой эпизод, где некоторые, недовольные деградацией человечества, круги, жаждут вторжения армии Луны и гибели всей человеческой цивилизации.
В итоге же, я склоняюсь к следующей точке зрения. Я уверен в излишнем гипостазировании степени образованности нашей цивилизации. На мой взгляд и нет такой уж высокой степени, как её хотят представить. То, что население цивилизованных стран сплошь охвачено всеобщем образованием ещё ни на что не указывает. Достаточно понаблюдать над реакцией учеников, когда им сообщают об отмене какого-либо урока, - ликованию их нет предела. Вот и общество в целом: ликует, когда им не надо напрягать мозги, усваивая какой-либо предмет, оно усваивает лишь элементарные объяснения. Потому, когда я слышу о, вызванной наступлением технологий, деградации человечества, то воспринимаю это спокойно. Во-первых, та же самая интеллектуальная деградация затормозит технологический натиск, а во-вторых, мысль о том, что есть чему деградировать, необоснованно раздута.