Людмила Райкова.
Глава 9.
Офигеть! Населению следует выдавать специальные защитные каски от информационных бомбардировок. С вечера Маня собрала для мужа передачу, повесив перед глазами загадочный ключ из банки, чтобы легче было выдвигать и прорабатывать версии. Спрятанный в нитках для вышивания предмет хранился не просто так. Но в квартире точно нет ни одного ящика с замком к которому бы подошла эта отмычка.
Занимать мысленное пространство не срочной загадкой глупо. Пакет, который обещали завезти в больницу Глебу Аля с зятем, стоял наготове и мигом пополнялся стоило Мане подумать, что мужу может пригодиться в его условиях. 2 пачки Явы явно недостаточно, Маня добавила ещё пару.
Выглянув в окно отметила, машины зятя нет, а сама Аля так и не просмотрела её сообщения. Как бы не проскочила мимо. Маня открыла дверь и принялась ждать. Машинально включила телевизор и тут Соловьев сообщил:
- Макрон объявил России войну с применением ядерного оружия.
Вот тебе и здрасьте! Начнет сдуру пулять, и как быть? Отпуск в апреле накрывается медным тазом. Рассада перцев на окне выпустила по 7 листу, помидоры она не сеяла, заколосятся, а они с Глебом будут разгуливать по Питеру. Может даже в любимый Манин Пушкинский театр попадут. А тут рассада без полива и доброго слова. Решила, - вернуться и купят помидоры, баклажаны петуньи и всё остальное, и на рассаду сажать не стала. Хорошо хоть Глеба до апокалипсиса прооперировать успеют. Операцию назначили на завтра в середине дня. Муж перестал храбриться, и на все Манины отвлекающие маневры отвечает:
- Всё потом.
Сама Маня хоть и знает, что любая операция риск, уверена что всё пройдет хорошо. Доктор учтёт тромб мужа на ноге, анастезиолог даст правильный наркоз. А она будет прилежно молиться. А что ещё остается? Приезжать в клинику Глеб строго настрого запретил. Аргумент – в операционную даже самых любимых и преданных жён не пускают. Ждать где-нибудь в закоулке заламывая руки, конечно можно. Но по больнице гуляют вирусы и охотятся на необстрелянных микробами пациентов. А Маня как раз не обстреляна, напуганная три года назад короновирусом она избегает кашляющих и чихающих личностей. Постоянно таскает с собой защитную маску и при мельчайшем подозрении наливает себе настой полыни.
Короновирусную блокаду Маня с Глебом переживали в Латвии. Засели у себя на хуторе, запаслись масками, и укрепляли иммунитет полынью и травяными настоями. Пришли к консенсусу – никаких прививок лично они делать не будут!
Дело ваше – пожали плечами власти и ввели ограничения, - без специального штрих-кода, который выдавали привитым, нельзя войти ни в один магазин, сесть в автобус, и даже гулять по улице.
Народ продолжал упираться. Дошло до того, что Манина любимая подруга Теодорочка, отправляясь за доставленными продуктами предупредила, – Соблюдаем дистанцию. Ты за своим привозным молоком выходишь через 10 минут после меня и по обходной тропинке. Я по прямой и оба в масках!
Маня наблюдала как подруга продефилировала мимо дома и даже не повернула головы. Потом замерев, в 20 метрах на обходной тропинке, дождалась, когда Теодорочка помашет рукой и развернет свою тачку.
Предосторожности были не лишними, соседи надрывно кашляли за забором. Лукас притащил вирус из детского сада. Сам за три дня справился с болезнью, а родители кашляли, сопливились и температурили целых две недели. Малыша не пускали к подруге Мане и они, но разрешали одному гулять во дворе.
Лукас стоял со своей стороны забора и жаловался Мане:
- Если я приду к тебе, ты заболеешь и умрешь. А разговаривать можно ты только к забору близко не подходи.
Карантин у Нины с Женей лишний раз убедил Маню с Глебом – прививки не спасение. Послушные соседи поставили их себе сразу, как только первая вакцина поступила в страну.
Пандемия отменила прямые поезда из Риги в Питер и Москву. На границе между Латвией и Литвой выставили посты. Ездить в Шауляй по делам, Глеб не перестал. Коридор через ангар фермера, который ещё в советские времена был построен на территории двух республик, когда небыло границ, действовал безотказно. Ивар просто оборудовал ворота с латышской и с литовской стороны. За проезд брал на своем КПП по 20 евро.
Маня всё ещё разговаривала через забор с Лукасом, она всегда увлекалась, когда вспоминала свой любимый хутор и всё что его окружало. Четвертый год пошёл, а она продолжала тосковать по каждому кустику. И пропустила Алю.
Соседка стояла в коридоре и звала. Маня выскочила к ней как ошпаренная:
- Мадам вы с утра как свежая роза! – Комплимент дежурный, но соответсвует действительности. Аля после операции на суставе, зимой выходить на улицу опасается. А уж если получается то покидает квартиру в полном боевом раскрасе. Подведёт глаза, умело нанесет румянец. А сегодня протягивая соседке пакет, маня уловила слегка приторный аромат болгарской розы.
Помахала из окна вслед машине и вздохнула, – передача может и не попасть к Глебу, если машину не пропустят на территорию клиники, Аля со своим костылём не дойдет до хирургического корпуса. Там без малого километр пути. Но обе надеются что всё получиться. Они, каждая по-своему, любили Глеба и готовы были на многое чтобы ему помочь.
Не знаю, как у кого, но у Мани, стоит ей успокоиться чуть-чуть, мигом просыпается аппетит. Начинает бузить, урчать и требовать чего ни будь. Она попыталась успокоить вреднюгу парочкой орешков, но не тут то было. Сегодня он требовал овсянки. Отметив мудрость собственного желудка Маня бросила на диванчик лень, и направилась к плите. Каша варилась под открытый эфир на канале Звезда. Там тоже говорили о воинственном выпаде нью Наполеона. Сопровождая его тексты иллюстрациями. Малыш президент придавленный треуголкой грозит зажатой в руке ракетой. Маня посматривала на череду мэмов и вспомнила своего старшего внука который требовал в магазине новую машинку. Протест демонстрировал плачем и лежанием на полу. Стоило протянуть руку, как внучек мотал головой бил по полу ногами и прибавлял звук. Чего-то Макрону со стола мировой политики не досталось. Сказать честно он не может, хотя понять политика не сложно. Россия угрожает интересам Франции, лишила её дармовых ресурсов в Африке. А теперь, когда на кону капитуляция Украины, Макрону не достаётся очередных плюшек. Похоже с этой войны у наполеончика неплохой гешефт.
Какой, Маня узнает очень скоро, в условиях противостояния стороны не скупятся раскрывать секреты. Один ЮНИСЕФ со своим финансированием мировых НКО чего стоит.
Да трудно сегодня приходится старым и злым. Маня себя старой не считает, но университет закончила аккурат перед перестройкой. Училась и жила по старой программе. Так что сегодня информационный фон пропускает через сито собственного опыта и воспоминаний. Тогда в 90-е они тоже шутили с открытой душой, ждали перемен, свободы слова, полета мысли и безграничных возможностей для развития творческой личности. Крылышки подпалили быстро. А потому сегодня с воинственными танцами Макрона, через призму пережитого Маня считает, что Европу надо отключать от любого газа, и дешёвого и дорого. Испытать на Франции очередной экземпляр орешника. Будет им чем заняться, – станут изучать возможности нового оружия агрессора. Пока эта компания окончательно не встала на тропу войны и не утоптали её. Маня помнит, как не спала у экрана, когда подписывали ещё Минск 1. Утром объявили – все договорились. И она облегченно вздохнула. Правда удивлялась как легко в Прибалтике стали получать постоянные виды на жительство украинцы. Сложнее стало общаться с соседями. Через забор справа живет семья юристов. Милейшее семейство с двумя взрослыми сыновьями. И оба успели побывать с консультационными лекциями в Киеве. Старший учил укров борьбе с влиянием русского языка. Правда лекции свои читал на русском и с Маней болтал тоже по-русски. Даже песни напевал из агрессорского репертуара. Но за лекции хорошо платили, в Киеве встречали душевно и провожая вручали душевные подарки. Очередной ковер 3,5 на 6 метров с огромными подсолнухами перепал и Мане. Ковер мягкий, красивый, качественный, но четвертый им девать было уже некуда. Вот так рядом готовилась война, а она ни сном не духом. Прохлопала угрозу в 90-ых, проморгала угрозу после 14-го. Сейчас в 25-м когда украинский конфликт завершается, Макрон достаёт новый топор войны. И некому треснуть этому безумцу по бестолковке. Понятно, нанятый финансистами на роль защитника интересов французов, он служит не французам, а финансистам, верой и правдой. А французы продолжают смеяться над мемаи, флиртовать и пить кофе на открытых верандах своих уютных кафешек.
У них уже весна, светит солнце. Светит солнце, дефилирует беспечность. Парижан мало интересует политика, они не станут лихорадочно листать новости в поисках новостей, способных погасить тревогу. Вот если рядом толпа обколотых мигрантов перевернёт и подожжёт мусорный бак, они поинтересуются чего хотят эти сердитые люди? А в остальном в Париже всё спокойно.
Смутьяны ринулись в Брюссель там они станут обсуждать меры, которые позволят загнать под пули последнего украинца. Есть ли у них ресурс? А как же, беженцы из Незалежной все на учете. Под рукой и в полной власти кровожадных политиков. Для начала отнимут пособие. Потом не продлят вид на жительство и заблокируют выезды через погранпункты в сторону Белоруссии. Ловушка для обманутых в 14-м майданщиков, захлопнулась. Спасение одно – Зеля подпишет капитуляцию.
- Не смешите меня. – Отмахнется от прогноза любой ухилянт. У клоуна на кону не только рейтинг или жизнь. 30 миллиардов серебряников в конвертируемой валюте, которые заблокировать не сложнее чем арестовать русские активы. И тогда его семье не на что будет шопинговать в самых крутых бутиках.
Майдан в Брюсселе оплатить теперь некому. НКО посадили на голодный паёк, методички перестали поступать в редакции двух трети СМИ. Из Белого дома шлют сомнительные инструкции. Соберутся смутьяны и будут топить за старый план, по которому каждому из участников что-то причиталось в итоге фанфарной победы Киева. Да и личные плюшки, спрятанные в чемоданчиках, которые Урсула, Бокша и Джон увозили с собой после каждого визита на Украину. Проводить аудит расходования бюджета укровойны никто не обещал. Пока комиссары не захватили бухгалтерские книги, надо действовать. Пересчитать собственные запасы бомб, дронов и самолетов. Америка решила вернуть себе золотой век. А под французский шум Германия собирается наращивать воинскую мощь. Зачем? Чтобы в очередной раз двинуть на восток.
Вразумить обитателей музея былой славы могла бы пара Посейдонов. И Маня надеется, что в отличии от Сердюкова, Белоусов держит их в боевой готовности. О Шойгу она лучше помолчит. Сын соседа Лёхи, в его бытность менял сцепление на боевом служебном КАМазе за свой счет. Командир так и сказал:
- Тебе зачем 240 тысяч платят? Хотя сейчас тоже особых перемен не происходит. Солдат в очередной раз прибыл домой, теперь понадобилась новая запчасть, кажется помпа. И опять он покупает из своего довольствия. КАМаз в частной мастерской в Воронеже, а боец дома. Там в Воронеже запчасти стоят в четыре раза дороже. Кому война, а кому бизнес. Стоит военным появиться в очередном городе, – продавцы в магазинах меняют ценники. Освободителям и защитникам местные жители конечно рады, но отовариваться стало в три раза сложнее.
В принципе, всем сейчас нелегко. Глеб отзвонился и сообщил – успел получить от Али передачу. Муж тяжело дышит и рассказывает:
- Я под капельницей, а тут звонок. Кричу медсестре, она где-то шляется, сам перекрыл, а отсоединить некому. Дозвался вскочил, полетел… Давно я так не бегал.
Маня слушает ахает. Доктор велел носить свои бриллианты до операции осторожнее, чтобы не сдвинуть с места самый большой, ещё чего доброго проколет острым краем внутренности.
- Ясно, буду привозить всё сама.
- Перестань меня пугать! – Мигом реагирует муж.
Маня всматривается в крохотное изображение камеры. Да, видок не парадный. Ракурс такой что на первом плане нос с очками почти на кончике. Над лбом прилизанные волосы и кочка не на макушке, а сдвинутая на бок. Это легко исправить, но Глеб пугается другого.
- Я такая страшная?
Муж останавливает перечень аргументов, согласно которым Мане не следует приезжать в клинику даже со свежим домашним бульончиком и растеряно молчит.
- Понимаю тебя, жена монстр с кровавыми клыками, гремя бидоном топает по коридору в направлении твоей 13-ой палаты. Ты прячешься под кровать и умоляешь ходячих соседей выгнать её поскорее. Бригада защиты, охая поднимается с кроватей и готовится принимать бой…
Посмеялись, попрощались. Не сами, интернет прервал связь, так что простились уже по переписке.
Маня сбегала к окну проверить Алину машину. Нет пока. Дел в доме полно – выбирай не хочу. Можно воспользоваться случаем и упорядочить содержимое кладовки Глеба. Или поискать на антресолях послеоперационный бандаж. Взять стремянку и методично пересмотреть содержимое верхних шкафов. Или порезать мелко булку и сушить сухарики. Лишними не будут. Есть ещё одна задача можно сказать стратегического плана – вытаскивать из ящика в коридоре картошку и избавлять ее от ростков. Но для начала этой операции ей придется собраться с духом.
- Может завтра? – Спрашивает Манюня у ключа. Тот смирно висит на одном крючке с кружкой, и незатейливо переключает её мысли с прозаического быта в зону загадок и приключений.
Ключ, как сильный магнит притягивал её к себе. Почти ажурная шапочка и патина намекали на долгую жизнь предмета. Население городка, начиная с его основания, сословными званиями из бывших не отличались. Сплошь представители рабоче-крестьянской армии из её лётного крыла. Так что представить, что одна из жён советских офицеров прихватила с собой кованый железом сундучок с драгоценностями, сложно. А ключик по своему размеру и открывал похожий сундучок. Правда есть одно слабое объяснение. Год рождения гарнизона, это девятый год победы в Великой Отечественной войне. Не секрет что, возвращаясь из поверженной Германии на родину, победители прихватывали с собой сувениры. Некоторые набивали ими целые вагоны. В роду у Мани генералов не было, но среди маржинального крыла присутствовала тетя Ляля. Располневшая к старости, как и большинство евреек, Ляля жила в крохотной квартирке, которую Маня называла пещерой Али Бабы. Однушка, куда Лялю переселили после развода с генералом, быта забита диковинной мебелью и коробками так, что передвигаться по ней можно было только бочком. Как сама Ляля попадала к кровати представить сложно. Если тринадцатилетняя Тощая Маня вынуждена ходить боком, то Ляля при росте полтора метра, если замерять по диагонали, составляла сантиметров 60. Бабуля шила Ляле юбку и размер записывала присвистнув. Единственный визит к Ляле ей довелось совершить по случаю непредвиденному. Тётка подвернула лодыжку, и ей для больницы следовало привезти халат и ночную рубашку. Таких специальных размеров в клинике просто не нашлось. Ляля носила только эксклюзив специального пошива. Она и заявила, что ключи даст только Мане, больше никому не доверяет. Девочку может сопровождать кто угодно, но переступать порог племянница должна одна. Вооружившись подробными инструкциями, Маня поднялась на шестой этаж, дядя Юра отставал и притормозив на площадке объявил:
- Дальше сама. Здесь тебя никто не украдет. Если что, кричи громко.
Маня и закричала, едва щелкнула выключателем. Свет с трудом проникал в щель между шкафами и коробками, и бедняге показалось что стены сложились шалашиком. Дядя Юра возник на пороге как человек паук, и присвистнул. Осмотревшись они поняли, что в квартире обычный, никем не нарушенный порядок. А Маня понадобилась как курьер по простой причине, – ей отводилась эдакая роль "форточницы", чтобы добраться до требуемых предметов. Маня добралась, не удержалась, перелистала прислоненные к стене пять картин в позолоченных рамах. Полотна и рамы, хоть и были покрыты пылью, но буквально кричали о стоимости каждого отдельного полотна. Рядом с кроватью стоял кованый сундучок, она сейчас вспомнила его мудреные завитушки и точно такой же, как на ключе, зеленый налёт. Внизу в ящиках комода хранилось требуемое белье. Алогичная Маня принялась чихать, а потом и кашлять. Вокруг поднимались клубы мелкой пыли. Так что, всякое желание разглядывать сокровища Лили-АлиБабы, пропало. Собрав пакет она выбралась на лестницу и облегченно вздохнула.
Кажется, потом кузи́на, получив в наследство апартаменты, успела по-владеть ими не больше трех месяцев. Была в семье история с тайной продажей этой пещеры. Кузи́на угодила в аварию и расплатилась квартирой. Сначала отдала ключи, а потом, как кузи́на объяснила, вступив в наследство оформила документы. Так что сундучок, вместе с картинами и Лялиным гардеробом, попал в чужие руки…
Этот ключ от похожего сундука. Мало вероятно, что кто-то, отправляясь в гарнизон на службу, прихватил этот предмет с собой. В Питере больше моряков чем пилотов. Жён подводники с собой в рейс не берут.
Хотя немецкие привязки к гарнизону есть. Из 4-х построенных пленными домов, два ещё стоят. Правда без окон и с провалившимися крышами. На Манин взгляд, ни один из коттеджей Подмосковья, по прочности, теплоизоляции и даже красоте, если сквозь разрушения увидеть их в первозданном виде, не годится. Но и здесь искать следы сундука с драгоценностями глупо. В плен военных брали без оружия и какого-либо скарба. В крайнем случае при них оставались портсигары фляжки и зажигалки. Которые выменивались на еду.
Через два месяца страна будет праздновать 80-ю годовщину победы в Великой Отечественной войне. Если предположить, что кто-то из строителей этих домов или из их потомков, решит побывать в гарнизоне, то будет вправе задать резонный вопрос. Кто же кого победил? В 1945-ом понятно. А в 2025-ом?
Теперь спустя 80 лет мы снова воююем, и главной победой готовы считать не вступление Украины в НАТО и развал Евросоюза. Не повезло стране на несколько лет попала в руки, о которых принято говорить «Не к рукам так хуже варежки». Верная поговорка. Итог перестройки, завершившийся войной, требует пополнить список задач ожидаемой победы. Если нет смертной казни, то следует пообрубать руки, которые вертели сверхдержавой, как старыми тряпками в гараже доставшемуся по наследству от дяди. И тогда развалами в стане либералов и демократов местного пошиба, народ хотя бы этого гарнизона, будет удовлетворён. Президент в начале тайных переговоров с Трампом, почувствовав брожение в умах граждан пояснил, – мы обсуждаем не прошлое, а будущее. Строить его будем, опираясь на интересы страны, а не на обиды, в которых можно утонуть как в болоте. За точность цитаты Маня не ручается, но смысл сказанного она уловила так.
Новости обсуждали эхо воинственного заявления Макрона, под их фон Маня оделась и прихватив коробку с нитками отправилась на прогулку.